Александр волков придумал танец будущего
В первом сезоне шоу «Танцы» на канале ТНТ наставники с облегчением набрались воздуха, в то время, когда данный мятежник из Санкт-Петербурга наконец покинул проект. Но их радость была недолгой: в новом сезоне Александр Волков привел собственную жену Наталию – верную последовательницу диковинного стиля фьюжен.
– Саша, с Егором Дружининым у тебя сложились весьма натянутые отношения. Это было заметно в каждом эфире…
– По причине того, что он просто не знал, как совладать со мной. Я же был связан договором. Мне придумали белую бороду и белые брови, костюмы, каковые не всегда подходили, номера наподобие танго в пижамах с двумя девушками. Все парные номера нам ставили хореографы, довольно часто изобретая движения и нелепые позы в угоду собственному плану, в особенности Егор Дружинин. А позже говорили, как не хорошо мы станцевали.
Мне все время пробовали доказать, что я никто, не смотря на то, что у меня за плечами уже был финал украинского проекта «Танцуют все!». Убеждали, что я должен быть благодарен хореографам за далеко не совершенные постановки. Но кому я вправду благодарен, так это продюсерам, каковые нашли в себе смелость противопоставить что-то новое лицемерию на эстраде.
У нас в стране нереальное количество парней, каковые находятся на пике сил и своих возможностей. А что нам предлагают? Полностью прогнившую неконкурентноспособную эстраду? Любой танцор проводит в зале огромное время.
И что в итоге? Подтанцовка?
– При таких условиях из-за чего ты не отправился в опытные спортивные, бальные танцы?
– С бальных танцев я начинал, достиг в родном Новочебоксарске потолка, переехал в Нижний Новгород, стал лауреатом в латиноамериканских танцах… Ты рисуешь себе успех, ставишь цель, достигаешь ее и осознаёшь, что дальше двигаться некуда. Ну какие конкретно у нас опытные танцы? «Опытные» – от слова «профессия». Так это и имеется моя профессия, я создаю индустрию, и я специалист.
Бальные танцы – весьма коррумпированная совокупность, развлечение для детей состоятельных своих родителей. Занятия в среднем стоят 100 000 рублей в месяц – это лишь поддержание формы. Отдавая детей в бальные танцы, вы рискуете сломать им жизнь, будучи не в состоянии обеспечить их карьеру. Это гнилая сфера. И любое мастерство на данный момент грубо говоря гниль: или ты в струе, или нет.
Или ты танцуешь R’n’B на столичных корпоративах и тебе прекрасно платят, или сидишь без работы. Исходя из этого из Москвы я уехал в Братск, создал в том месте собственную школу, позже перебрался в Санкт-Петербург. Оказалось, что тут возможно делать то, что я желаю, и держаться на плаву.
Это весьма творческий город, тут большое количество ребят, которых не интересует коммерция.
– Поведай про собственный стиль фьюжн.
– Он не похож ни на какой второй. Те, кто говорят, что ничего нового создать уже запрещено, просто не способны генерировать идеи. Танцору, занимающемуся в определенном стиле много лет, кинуть все и начать заново фактически нереально. У танцующего contemporary dance, что бы он ни делал, постоянно будет получаться contemporary dance. Его тело настроено выдавать эту пластику. Дабы сделать что-то кардинально иное, ему необходимо запереться в гараже и в течение пяти лет практически вбивать в себя другую биомеханику.
У меня это оказалось. Но первые три года, что бы я ни танцевал, сходу говорили: «А, бальными танцами занимался!».
– Из-за чего ты так целенаправленно старался избавиться от эстетики бальных танцев?
– Да по причине того, что данный язык ограничен. Как, к примеру, данный стиль может передать негатив? «Я таковой не добрый, смотрите, какой я ужасный лебедь в пачке! У меня долгие прекрасные ножки, но я весьма не добрый!» Балетные перемещения все равно вылезают.
Я уж не говорю о том, что балет по большому счету противоестественная для мужчины техника.
– По-твоему, в каком танцевальном стиле возможно создавать по-настоящему пугающие образы?
– В «Щелкунчике» Михаила Шемякина на роль Дроссельмейера, к примеру, намерено приглашают основателя собственной школы пластики Антона Адасинского, как бы сталкивая сказочный мир и сгорбленного паука-кукловода, что не попадает в чудесное королевство сладостей.
В современном танце не достаточно красок. Запрещено сказать, что все уже создано! «Триста лет эволюции танцев», «хорошая школа» – легко кому-то когда-то показалось, что эта пластика будет красиво смотреться. Позиция «все давным-давно придумано» поддерживается намерено, дабы держать людей как блох в банке: выше все равно не прыгнете… А из-за чего в Америке ежегодно появляются новые танцевальные стили, причем любой из них – сходу с концептуальной подачей?
Эти стили приходят к нам и подминают под себя все. Но в случае если перекрыть финансирование подражателям, может показаться что-то новое. На что отправятся национальные деньги, то и станет танцевальной культурой.
– А что для тебя танец?
– Прежде всего совокупность воспитания. В первый раз пришедший к тебе человек безлюден, он не знает, как создается танец. От тебя зависит, какой мир ты ему нарисуешь.
Если ты сообщишь, что он может все, лишь для этого необходимо трудиться и развиваться, он отыщет собственный путь. У меня имеется база, опыт, я изучал биомеханику и знаю, как усовершенствовать перемещения, сделать прыжок выше, заострить линии, собрать «дорожку».
– Мне думается, по характеру ты настоящий революционер и в любой области прокладывал бы собственный путь…
– Дело не в характере, легко чем посильнее противодействие, тем тверже я реагирую. Весьма непросто выходить перед огромной аудиторией со собственными наработками и выслушивать в лицо, что это не танец, а карате под музыку, и они это уже видели. Где? Отправьте видео! Танцевальная культура, которую на данный момент навязывают, приведет к тому, что любой приличный танцор захочет уехать из данной страны.
Я буду противостоять данной совокупности.
– Работу со собственными учениками ты все же начинаешь с классики?
– Нет, какая классика – сходу фьюжен! Кстати, о заглавии. Сначала я применял имена германских хореографов, у которых обучался этому стилю, и это не вызывало претензий. Позже набрался смелости заявить, что это мой стиль, – и началось!
В то время это хватало незатертое слово, обозначающее для меня симбиоз художественного образа, музыкальности и техники. Другие направления не применяют принцип динамической пружины, не изображают посредством танца мир готики, киберпанка, мир будущего. В ходе обучения крайне важно не стереть с лица земли свойство фантазировать.
Продемонстрировать технику, перемещения, но не стучать по голове, в то время, когда человек захочет нарисовать собственную картину. Не должно быть авторитетов – должны быть ориентиры.
– Саша, а для тебя существуют авторитеты в мире танца?
– Мне весьма нравится Майкл Флэтли (американо-ирландский танцор, хореограф, музыкант, рекордсмен Книги Гиннесса, самый стремительный чечеточник. – Ред.). Он сделал лучшее танцевальное шоу в мире. Нравятся образы Мэрилина Мэнсона, шоу rammstein, режиссеры Джеймс Кэмерон, Питер Джексон.
Здорово трудятся Раду Поклитару, Константин Томильченко. Я за талант, четкую организацию и ясную цель.
– А из-за чего для собственного стиля ты выбрал как раз готические образы?
– Киборги, демоны, более идеальные людские существа и мало связи с действительностью. Я создаю образы, каковые желаю видеть в будущем.
С Пеной на шоу «ТАНЦЫ», 1 сезон
– Да ты настоящий романтик…
– Быть может, и без того. Я против современной русского совокупности танцев, по причине того, что она ничего не формирует, лишь ретранслирует. Танцы у нас – это пирамида. Существует огромное количество школ, куда приходят обучаться люди. Педагоги со своей стороны обучаются у элиты, а эта элита направляет всю собственную энергию за предел. И всех это устраивает, не считая меня: из-за чего я обязан все время кого-то копировать?
Нужно создать собственную индустрию, собственный конкурентноспособный продукт так, дабы они приезжали у нас обучаться.
Разговаривала Елена Калошина
