Дом у озера, дом у озера
Дом у озера (2006) / The Lake House
драма / мелодрама / фэнтези
Режиссер: Алехандро АгрестиВ ролях: Киану Ривз, Сандра Буллок, Кристофер Пламмер, Эбон Мосс-Бакрак, Виллеке ван Аммельрой
Юзерпик молодого гениального архитектора за 14 дней сменился: вместо Адама Сэндлера сейчас в архитекторах Киану Ривз. Жанр также самую малость сменился: вместо «Клика: с пультом по судьбе» /Click/ (2006), мужской комедии про «домашние сокровища», стал «Дом у озера» /Lake House, The/ (2006), чисто женский «розовый роман». Сменилась женщина: вместо Дрю Бэрримор и Кейт Бекинсэйл на этот раз фигурирует Сандра Буллок с эпохальным посланием – «мы с вами уже виделись» в фильме «Скорость» /Speed/ (1994).
Раз по окончании «Скорости» публика разделилась на поклонников Ривза в «Матрице» /Matrix/ и поклонниц Буллок в «Мисс Конгениальность» /Miss Congeniality/, в «Доме у озера» две различных аудитории поступят по слову Валентины Леонтьевой. «Видьтесь!!!». Но другие ингредиенты глобального фаст-фуда – прошлые, будто бы ничего не случилось.
Кадр из фильма
Игры со временем в литературных сюжетах начались лишь в первой трети XIX столетия, в то время, когда за безбожие прекратили сжигать. До того сочинялись дьяволиады. Но вот хулиганствующий Мериме написал маленькую новеллу «Видение Карла XI» (1829), ставшую первой важной игрой подобного рода, и за ним выстроилась очередь. Действительно, довольно продолжительное время очередь складывалась из авантюристов, дрейфовавших в сторону детской литературы.
Марк Твен («Янки при дворе короля Артура», 1889), Герберт Уэллс («Машина времени», 1895), Джек Лондон («Межзвездный скиталец», 1915), какой-нибудь Вениамин Каверин. Последний признавался в мемуарах, что, попав в «Серапионовы братья» сразу после Серебряного века, первую повесть начал легко: расчертив страницу пополам, справа писал историю современного человека, слева – средневекового монаха.
В то время, когда надоело расчерчивать, свел двух храбрецов в одном пространстве (кстати, очень показательно в «Доме у озера»). Только по окончании неспециализированного усвоения теории относительности игры со временем прижились. Самые популярные – «31 июня» Пристли, маленькие новеллы Азимова и Каттнера, А-Янус, У-Янус…
В то время, когда в середине 60-х литературе опять стало ясно, что никакая физика не побеждает лирику, сюжетные игры со временем у «важных» писателей превратились в больной вопрос, «что делать» с законами, каковые малоизвестны. Они имеется, а мы их не знаем. Кто делал отпечатки? Как осуществлять контроль обстановку?
Самые умные в следствии нашли подобие контроля – правильнее, защиты от контроля над ними. Это были Кортасар и Борхес. Один из рассказов Кортасара (также очень показательный в «Доме у озера») обрисовывал парижское метро, где мужчина заприметил даму, и она ему весьма нравится, но как проверить собственные эмоции, он не в курсе и начинает бродить по метро вечно, дабы хоть что-то совпало. Остроумный рассказ: два раза совпало, а на третий – прости, подвинься.
Не хватает изучил принцип действия малоизвестных тебе законов. Кто мешал, а не контролировать, что они-таки действуют? Ну, он не встретился с ней больше ни при каких обстоятельствах.
И вот от злобы по окончании всего отправился целой постмодерн с убийствами по «серьезке» и хэппи-эндом «фаст-фуда».
Кадр из фильма
Только простой южанин Маркес обошелся без игр, разрешив всей Боготе поверить, что возможно тридцать лет подряд писать безответные письма в ожидании ответа («Хроника заявленной смерти»). Нетерпеливые северные цивилизации предпочитают отныне поток «розовых романов», где в мягком переплете либо на киноэкране счастливо соединяются средневековый рыцарь и американская стюардесса, гражданин России и жена Цезаря вне всяких подозрений.
За последние тридцать лет нетерпение вылилось в уже собственного рода «воздушную подушку»: меньше знаешь, крепче дремлешь. Какого именно рожна лезть в Христа, да Винчи и Байрона, в случае если для похищенных поцелуев возможно расставить всего несколько лет, и они уже все равно – вечность. Какого именно рожна растолковывать, куда чего делось, в случае если главным итогом любых заморочек в зале есть слезоточивость с криком: «Константин!!!
Где обещанное счастье?».
Вот и Алехандро Агрести, поставивший «Дом у озера», ни при каких обстоятельствах ничего из вышеперечисленного не просматривал. В первую очередь до конца он ерзает на «воздушной подушке», но так и не слезает. Два человека пересеклись по переписке, идущей с отличием в два года: из 2006-го в 2004-й, из 2004-го в 2006-й.
Куда при таковой громадной и чистой любви делся 2005-й год, в то время, когда Она именно жила у озера, а Он уже все знал и мог ответить Кортасару – не вопрос. Два человека решили не играться с неизвестностью и целый 2005-й год продержались. Как при таковой металлической выдержке Он совсем забыл о назначенном Ей свидании, не смотря на то, что в этом случае память – самое увлекательное, тем более не вопрос.
Ни черта ни с чем не стыкуется в Сутки Святого Валентина – все равно результат без вопросов. В 2007-м, 2008-м, хоть в 2345-м году до н.э. Буллок и Ривз должны поцеловаться.
Другое – гори синим пламенем, как в «451 по Фаренгейту».
На сегодня поклонницам «Мисс Конгениальность» положено прослезиться, поклонникам «Матрицы» – успокоиться, и поцелуй в диафрагму – ответ всем злопыхателям, которых зачем-то в юные годы обучили просматривать. Им просто не жить на поверхности поликлиник, озер, лесов, Чикаго, ресторанов, вечеринок, докторов, архитекторов, пап и мам. Так как полная занятость лишь собой, любимым, в то время, когда помой-му «мы необычно встретились и необычно разойдемся», склеит любую чистую поверхность.
А под властью чисто звездного, внесюжетного поцелуя Буллок-Ривз (по телепримеру Бергман-Грант) все злопыхатели передохнут, как тараканы. Не учтено только одно. Поверхность, на которой Агрести строил «Дом у озера», тараканам роднее, чем всем поклонникам «Матрицы» с «…Конгениальностью».
Они самые ветхие в нашем мире, ваши рыжие братья, и под подушкой как раз они – хозяева.
Кадр из фильма
Так что они все равно спросят с фильма, чего это он удивляется, что в папиной библиотеке имелся Достоевский? какое количество ему было лет, в то время, когда он в первый раз услышал про «наказание и Преступление»: «Это где чувак убивает невинную старуху, а позже в нем пробуждается совесть?». Кем ему необходимо быть, доктором либо архитектором, дабы к сорока годам самым-самым любимым оставался роман Джейн Остен?
Как оскорбительными он вычисляет подобные вопросы? И пускай фильм не отвечает. И тараканы на него не наблюдают искоса.
