Другие
Мода на фильм «Другие» с Николь Кидман, появившаяся на Венецианском фестивале, возможнее всего, продолжится и у нас. Основания для моды имеется. Основания для жалости к ней также имеется.
Кадр из фильма
В полной мере обыкновенный второсортный сюжет про дом с привидениями снят Алехандро Аменабаром по первому разряду. Привлечено всегда стильное ретро, добротные дорогостоящая звезда и английские традиции. Воздействие происходит в послевоенном 1947 году на английском острове Джерси, в доме большое количество лепнины и дубовой мебели, парк — регулярный, туман — густой, а Кидман трудится под дистрофичную крашеную блондинку с яркой и плечиками губной помадой типа Барбары Стенвик из «Поднимай тревогу» (1947).
Неторопливый эпический ритм, приглушенная воздух безукоризненного вкуса — все на руку глубокомыслию, непротивному публике. Его же обязана подстегнуть ирония, которую тяжёлые портьеры и дубовые панели, другими словами большой класс судьбы, неизбежно рождает по отношению к любой мистике как чему-то весьма пошлому.
Кадр из фильма
К сожалению, шепетильно скрытая второразрядность не исчезает ни на 60 секунд. Во-первых, как одинокая вдова с двумя детьми живет в отдаленном поместье, покинутом слугами, но наполненном негромкими шорохами, ставшими громче по прибытии новых слуг — это само по себе хорошая страшилка, всецело определенная стандартной идеей, «чем кончится».
Католическое воспитание вдовы не будит никаких ассоциаций, потому, что реформация католицизма, значительно более глубокая, чем «некрещёные» и «лимб младенцы», началась задолго до 1947 года. Аменабар практически спорит только с фантазиями Данте, но тот не был отцом церкви. Во-вторых, чем все кончится, ясно уже через полчаса, а шуршание все длится и длится хороших часа полтора.
Через чур заметно, как нас всегда берут на понт, и в условиях «нагнетания» до самого финиша ирония перворазрядных съемок оборачивается снобизмом.
Кадр из фильма
Ну, да, скрипнула дверь, за которой быть никого не должно. Но дома обычный человек или петли смажет, или с призраком поболтает по душам, а тут скрип — на экране, а рядом — зрительный зал. Остается только хором сидеть и чего-то ожидать, и затевать опасаться.
Негромкие страшилки — полностью недорогой жанр, как и кровавые ужастики. Оправдывают ужас, делая его коллективным, оправдывают людей, каковые целую жизнь опасаются, вместо того дабы жить. Фильмы про вампиров также дают коллективный выход — к примеру, жажде самоутверждения за счет укушенного соседа, характерной многим маложивым участникам общества.
Но попса с интеллектом не дружит.
Кадр из фильма
Наряду с этим «Другие», как ни безрадосно, имели возможность бы иметь высокий интеллектуальный потенциал, если бы вовсе отказались от страха, от пресловутого «саспенса», от тщетного запирания на ключ всех дверей и задергивания всех занавесок, лишь по причине того, что у детей вдовы, видите ли, «смертельная аллергия на свет». За ней же ничего не следует, а стильные, фундаментальные съемки давали возможность осознать очень многое из судьбы привидений, как она имеется. Достаточно отыскать в памяти эпизоды с мужем, с мальчиком Виктором, не раскрывая финала, с неприятным характером дочки Энн.
Кадр из фильма
В фильме возможно было бы рассмотреть, что привидения в действительности весьма назойливы. Их мир, каким бы он ни был, лишен одного — надежды, потому-то они и цепляются за живых, прорываются к ним. Привидения, которым нечего терять, в действительности постоянно претендуют на лучшее место в доме, на твою любимую чашку, на твою любимую сушку, любимую подушку и все твое внимание.
Привидения раздражительны и безответственны, смогут и сексом поманить, и вскользь подножку подставить. Верить им ни за что запрещено, по причине того, что тогда они тут же выполнят собственный назначение — отомстят за то, что не живы, и всю радость судьбы заберут. Вместе с чашками, подушками и сушками.
Но в случае если им все-таки, вопреки любой мстительности с назойливостью, не поверить и выразить это членораздельно, привидения тут же становятся, как шелковые. Хорошие, нежные, благодарят за все и оставляют тебя в покое. Ничего в них ужасного нет.
Кадр из фильма
На все это намекают и Николь Кидман, и Кристофер Экклстон, и Фионнула Фланнаган, и дети, отобранные для фильма из более чем 5000 претендентов. Но режиссер через чур мало придумал про Кидман, Экклстона, Фланнаган и детей, чтобы они стали ответственнее «чем кончится». Через чур мало, другими словами, в его собственной жизни было привидений, дабы хватило на целое кино.
