Мария аронова: «я плачущий клоун»
Для роли дамы-офицера, Георгиевского кавалера Марии Бочкаревой, которая в 1917 возглавила первый в истории русской армии женский батальон, актриса остригла волосы, надела мужской китель и обучилась обращаться с оружием. Но в реальности, как согласится Аронова, она ни за что не променяла бы домашний очаг на поле боя.
Доверяю лишь специалистам!
– Подозреваю, как вам надоел данный вопрос, но всех актрис на съемках «Батальона» вправду стригли наголо? Страшно было расставаться с волосами?
– Я сохраняла надежду, что это как-то окажет помощь мне в роли, но нет! Я по большому счету небогата волосами, так что в моем виде мало что изменилось. Опасаться было нечего: волосы не зубы – отрастут.
– За роль было нужно побороться? Либо создатели фильма сначала видели в образе Бочкаревой лишь вас?
– Я по большому счету ни при каких обстоятельствах не борюсь за роли. Мысль сделать меня героиней фильма в собственности Игорю Угольникову, моему продюсеру Батальона и давнему «другу». Знаю, что Дмитрий Дмитриевич Месхиев не желал со мной трудиться. Ему заявили, что я заносчивая столичная звезда, которая будет капризничать на съемках и устраивать истерики. Так сложилось, что меня не обожает кинематографическая «администрация». Не смотря на то, что ни с одним режиссером я не хорошо не расставалась.
Я послушная актриса, подчиняюсь безоговорочно – так меня учили в университете. Но человек я весьма требовательный и твёрдый, в особенности в административных вопросах.
– Как вы думаете, что мотивировало бойцов женского батальона? Ясно, что все они были патриотками и обожали собственную страну. Но не прослеживалось ли в этом и желание самореализоваться?
– У Марии Бочкаревой такое желание совершенно верно было. Первый супруг ее бил, второй также. Вот она и отправилась к мужикам, дабы сообщить: «Нет, парни, я вам не собачка.
Я докажу!» В то время, когда с дамой не происходит чуда рождения ребенка, для которого мы и приходим на данный свет, появляется вот такое необычное раздвоение на полумужчину-полуженщину. Она несет на собственных плечах то, что не каждому мужику под силу.
А что касается молодых девочек из батальона… Одна отправилась на войну за мужем, вторая – дабы заглушить боль от утраты любимого, третью не устраивала политическая обстановка в Российской Федерации. У каждой собственная история.
– В фильме вы так смело обращаетесь с оружием. Я, к примеру, опасаюсь кроме того наставленного на меня игрушечного пистолета…
– И я страшно опасаюсь! Меня от салюта трясет, что уж сказать о боевых выстрелах. Пиротехника была важная – было нужно продолжительно привыкать.
– Значит, в этом вы на собственную героиню не похожи. А что у вас неспециализированного?
– Безумная вера в идею. Такое случается и со мной. А позже на первое место внезапно выходит антропогенный фактор и осознаёшь, что серьёзнее отношений и жизни ничего нет. Я весьма надеюсь, что зрители заметят, как моя героиня полюбила этих девочек, и как страшно ей было их терять. Мысль – то, для чего эти дамы отдали собственные жизни, – сработала: мужчин они подняли.
Вопрос в том, какой ценой.
– С актрисами, каковые игрались ваших подопечных, у вас также сложились материнские отношения?
– Да! Дмитрий Дмитриевич – режиссер-натуралист. В случае если в сценарии написано, что имеется грязь, то будет грязь, в случае если мороз – так уж мороз. Но меня все-таки жалели.
Во многих сценах за меня бегал дублер. А девочки трудились, как волы, денно и нощно: и мерзли, и мокли, и в грязи по горло сидели, и в огне горели. Исходя из этого мы все весьма сроднились, жались друг к другу, как цыплята.
– Исправьте меня, в случае если я ошибаюсь, но мне думается, до «Батальона» режиссеры видели вас по большей части в комедийных ролях. Вы сохраняете надежду, что данный фильм принесет вам больше ролей драматических?
– Увижу, я не комедийная актриса и ни при каких обстоятельствах ею не была. Я трагикомик, плачущий клоун. Но знаю, что во мне имеется потенциал, что еще не раскрыт. Само собой разумеется, мне бы хотелось, дабы его применяли. Но я в далеком прошлом осознала, что могу довериться лишь человеку опытному. Такому, как Сережа Урсуляк, как Станислав Говорухин, как Сергей Арланов, первый режиссер сериала «Воины».
Как Дмитрий Месхиев наконец. Это несказанное счастье – трудиться с человеком, что четко осознаёт, куда поведет и чего желает добиться.
Сыну – совет, дочери – обед
– Вы по натуре человек домашний, либо вам неизменно нужен адреналин?
– Скорее, трудоголик. Когад нет работы, я начинаю паниковать. Для меня это ужасный сон! Я кормилец в семье, и несу ответственность за родных.
Но в то время, когда меня куда-то приглашают и имеется возможность в том направлении не пойти – не отправлюсь: выберу дом.
– Сын Владислав играется с вами на одной сцене в Театре имени Вахтангова. Кто кого больше опекает – вы его либо он вас?
– В театре мы с ним практически не видимся. Я делаю это целенаправленно еще со времен его учебы в театральном университете. Педагоги мне тогда сообщили: «Маша, в случае если нам пригодится твоя помощь, мы позвоним. А до тех пор пока – всего хорошего». И я осознала, что это лучший вариант моего сосуществования с Владом в театре. Ему и без того тяжело: для всех он «ароновский сын».
Я стараюсь ему не мешать. Не смотря на то, что, если он попросит, кину все и помогу. И еще: в случае если я категорически с чем-то не согласна, то наедине мягко выскажу ему собственный вывод.
Да и то не как мама, а как старший товарищ.
– А дочь Серафима проявляет актерские свойства? Она уже решила, кем желает стать, в то время, когда вырастет?
– на данный момент еще рано об этом сказать, но Сима весьма артистичная. В школе она просматривает стихи, участвует во всех мероприятиях. Но я пока не вижу в ней того горения, которое было у меня.
– Горение – прекрасный образ. В чем оно выражалось?
– В то время, когда тебе неинтересно все, не считая театральной студии, и хочется заниматься в том месте вечно – вот что это такое! В детстве я сломала ногу и пролежала четыре месяца в гипсе. Из-за перелома о гимнастике, которой я тогда увлекалась, мне было нужно забыть. Время от времени пологаю, что добилась бы хороших результатов: человек я упертый и самолюбивый.
Но на данный момент мне думается, что это был божий промысл.
– Сравнительно не так давно в программе «Наедине со всеми» вы согласились, что вам 42 года по паспорту и 64 – по ощущениям. От актрисы это слышать непривычно.
– Я и смотрелась неизменно старше собственного возраста. Надеюсь, Господь даст еще мне возможность пожить на земле. Дамы-актрисы, у которых были похожие неприятности, уверяли меня: «Маша, дождись 55. Позже все начнут стареть, а ты остановишься». Вот ожидаю. Не смотря на то, что, думаю, в моем случае это полное ложь (смеется).
Вероятнее, это генетическая предрасположенность. Я уже появилась взрослым человеком – с багажом знаний, каковые дают внутреннее чувство возраста. Мой сын полностью такой же.
– Получается, его не требуется было воспитывать?
– Отчего же? Я до сих пор его легко направляю, корректирую. Но он ни при каких обстоятельствах не был солнечным наивным малышом. И я в юные годы таковой не была.
Мне всегда было весьма интересно общаться со старшими. Моя мама умерла рано, а это также обстоятельство взросления. У меня рано родился ребенок, я рано начала отвечать не только за себя. на данный момент наблюдаю на фотографии тех лет и поражаюсь: как я имела возможность стать мамой в 19 лет? Что я тогда осознавала? Но, оглядываясь назад, убеждаюсь, что была весьма важной. Лишь раздражительной не в меру. Говорили мы с Владиком на равных, как общаются между собой дети.
А вот про меня и Симу для того чтобы не сообщишь. Материнство в 19 и в 32 – это две громадные отличия.
– А вам хватает времени на семью? К примеру, путешествуете вы совместно?
– Лишь совместно! Каждую свободную 60 секунд я стараюсь проводить с семьей. В случае если нет работы в первой половине дня, я не посвящаю это время себе, не смотря на то, что имела возможность бы назначить встречу, сходить к косметологу. Но я все это делаю поздно ночью, в то время, когда Сима уже спит. В то время, когда в расписании стоит лишь вечерний спектакль, я постоянно жду дочь с горячим обедом. Неприготовленный обед либо ужин – для того чтобы у меня не бывает. Это моя обязанность!
Я делаю это неизменно, дабы хоть так компенсировать дочке то, что я не укладываю ее дремать.
Разговаривала Ксения Реутова
