Матрица: революция
Киану Ривз наконец-то спас человечество в третьей серии «Матрицы».
Кадр из фильма
«Матрица 3» стартовала в воздухе всепланетного народного праздника, и это было неизбежно: трилогия братьев Вачовски – не столько фильм, сколько акт гениально организованной раскрутки, уже не имеющей отношения к какому бы то ни было художественному смыслу.
Первая часть картины во второй половине 90-ых годов двадцатого века стала сенсацией и собрала 475 миллионов долларов. Вторая в мае 2003 года стала большим разочарованием, но собрала уже 734 миллиона. А после этого братья подлили в затухающий пламя цистерну бензина: одномоментная премьера «Матрицы: Революции» в 80 государствах мира не имела прецедентов, и публика рванулась к кинокассам, билеты расхватаны на большое количество дней вперед. Лишь в Соединенных Штатах фильм крутят на трех с половиной тысячах экранов.
Взглянуть его стало делом чести. Нужно взглянуть раньше вторых – дабы позже возможно было со знанием дела рассуждать перед приятелями о преимуществах летучих Кальмаров перед топающими Сентинелами.
Кадр из фильма
Интригует да и то, что в один момент с простым вариантом картина вышла в киносети IMAX с ее восьмиэтажными экранами, суперчеткостью картины и гипергрохотом виртуальных перестрелок. Один лишь перевод 200-миллионного фильма в данный формат обошелся продюсерам в 3-4 дополнительных миллиона. Деньги израсходованы не напрасно: размер тут имеет значение очень, лишь он и оправдывает затраченное на просмотр время.
Не смотря на то, что на восьмиэтажном лице Киану Ривза сверхкрупный замысел бессердечно разоблачает синюшную небритость и раздражение кожи, и становятся видны килограммы пудры, высыпанной на звезду гримерами, но захватывающим батальным полотном делается все поле зрения. Я уже не говорю о шрамах – кровоточащих расщелинах в горной гряде гулливерской щеки.
В финале второй части «Матрица: Перезагрузка» мы покинули Избранного Ривза в подвешенном состоянии между двумя мирами. «Революция» начинается с его попыток выбраться из пространственной петли, являющейся платформу станции метро «Мобил авеню». Основную часть фильма образовывает решающая схватка между машинами и людьми – массовидность и мрачная абсурдность дизайна данной технической вакханалии восхищают и подавляют: по огромному экрану мечутся рои металлических кальмаров, с угрожающим лязгом маршируют армады монстроподобных роботов-манипуляторов, из-под трескающихся сводов обрушиваются боеприпасы, зубастые, как крокодилы.
Кошмарные пейзажи напоминают кадры с разрывающими тьму молниями, с каких начинаются все готические ужастики. Это уже фактически мультфильм, куда вкраплены фигуры актеров. Все это мы уже видели в «Терминаторе 3» и в новейших сериях «Звездных войн», но революционные просторы нарисованы талантливо, в них имеется мрачный стиль, фирменный для «Матрицы»: изысканная смесь зеленого с серым.
Что касается живых исполнителей, то их индивидуальность так не имеют значения, что кроме того подмену исполнительницы серьёзной роли мало кто увидит: вместо погибшей Глории Фостер Прорицательницу (она же Оракул, она же Пифия) сейчас играется Мэри Эллис.
Кадр из фильма
Но разумеется, что авторы не знают, как выбраться из сюжетного лабиринта. Они выбирают самый легкий путь: загнать храбрецов в тупик, где остается уповать на чудо, а позже это чудо свершить. В дело вводится персонаж, в далеком прошлом ставший предметом пародий, – Всевышний из автомобиля.
Так с древности в драматургии именуют некую силу, которая вмешивается в заваренную людьми кашу и прекрасным образом разруливает обстановку. Мир спасен, звучат хоралы в духе «Кармины бураны», поднимается заря новой судьбе, люди вздымают очи к небу и славят нового Спасителя.
Вопреки песне «нет у революции начала, нет у революции финиша», «Революция» братьев Вачовски выбрала своим слоганом: «Все, что имеет начало, имеет финиш». Слоган до забавного очевиден, но подается как философское открытие. И это, в случае если разобраться, квинтэссенция всего интеллектуального наполнения трилогии, которое сначала так восхитило легковерных.
Кадр из фильма
Не забывайте: в первой части авторы потрясли планету мыслью о том, что отечественный мир, быть может, есть частью циклопической компьютерной программы, наша жизнь виртуальна, а настоящие кукловоды с джойстиком петрушат миром, как желают. Эта мысль, которая осеняет каждого детсадовца в момент знакомства с братьями Марио, и легла в базу суперфильма. Она к 1999 году была уже не в полной мере свежей, но многие приняли ее как откровение.
К тому же фильм умело соединил компьютерные разработки с хореографией восточных боевых искусств, запустил в воздействие парочку ноу-хау – наподобие игры со временем, разрешающей проследить полет пули и взявшей наименование bullet time. Компьютерное поколение, сызмальства симпатизирующее хакерам, заметило в нашествии чёрных сил фильма остроумные аллюзии с вирусными атаками.
Авторы заложили в собственный элементы и изделие мифологии: серийные голливудские спасители человечества еще ни при каких обстоятельствах не были так близки к типу Нового Христа, как Нео (обратим внимание и на само это знаковое имя). А мифология, как увидено в столетиях, безотказно гипнотизирует толпу.
К концу трилогии братья Вачовски уже не скрывают собственных претензий создать подобие религии, адаптированной к компьютерной эре, и очевидно трактуют собственный труд как некую Библию для подростков – машинный комикс на тему Веры в Спасителя. В третьей серии хакер Нео совсем обретает повадки Христа: раздвигает злые силы ладонями, принимает позу распятого, а также ослепленный, естьповодырем человечества.
Его соратник Морфеус итожит все, что прожил, канонической тирадой о необходимости, потому что лишь вера разрешит все неприятности. А революция, строго говоря, и не пригодилась: в полной мере пассивные, хоть и перепуганные веса жителей подземного города Зиона терпеливо ожидают финала исторической схватки между Нео-Дьяволом и Богом Смитом. Всевышний взял верх, чудо свершилось, светает.
Кадр из фильма
Теоретически все стройно. Стратегически просчитано гениально. Фильм, что уже подвергся разносу всемирный критики, у зрителей моложе двадцати обречен на успех. Само собой разумеется, зал столичного IMAXа в самых пафосных местах гоготал, а так как душеспасительного пафоса в картине куры не клюют, то гоготал неизменно, но билеты распроданы, у входа толпы жаждущих, и до тех пор пока все по три-четыре раза не насладятся полетами кальмаров и дискотечным мельканием трассирующих пуль, ажиотаж не утихнет.
Молиться на перепудренного Нео, очевидно, никто не станет – но миллионы долларов в кассу принесут и святую веру в компьютерную виртуальность укрепят. Что и требовалось.
