Ограбление по-французски
20010,0,3500,
Гайричизм как поветрие заражает весь мир, так же как прежде случилось поветрие тарантинизма. Но неслучайно, что «Ограбление по-французски» сразу после Франции покажут только нам. Премьера пока не назначена ни в Голливуде, на родине автора Брэда Мирмана, ни в Канаде, снабдившей его деньгами.
Секрет в том, что франко-канадская вверсия гайричизма не то чтобы неудачна, но наша родная с названием «Даже не думай!» – удачнее ее. Именно нам есть с чем сравнивать, хотя оригиналы, «Большой куш», «Карты, деньги, два ствола», в своем роде пока не превзойдены.
Кадр из фильма
В общем, за 8 млн. долларов бюджета кто-то большой крадется по темному особняку, и это сам Депардье. У его напарника фонарик не зажигается. Фонарик он купил, как было велено, а батарейки не догадался.
Депардье отдает ему фирменную солдатскую американскую зажигалку «Зиппо». Благодаря огоньку они видят бесценное живописное полотно и вырезают из рамы. Но толкают стол, на который напарник поставил горящую зажигалку, она падает и поджигает портьеры. Не справляясь с пожаром, напарник хватает свиток из рук Депардье и сбивает им огонь.
Когда огонь потушен, а рулон развернут, это то самое полусгоревшее полотно Гогена. К сожалению, уже видно, что все слишком предсказуемо, как и то, что, когда оба дунут из особняка, проснется его владелец, выйдет с ружьем, и будет еще один старый гэг с тем, как оно стреляет.
Наутро воров вызовет к себе босс. Это сам Боринже, и он затеет базар, под шумок указав ребятам собираться из Парижа в Чикаго. В Чикаго надо украсть из такого же особняка такую же картину. В помощь Депардье с напарником придаются толмач, киллер и босс помельче, соответственно – сам Джонни Холлидэй. В далеком Чикаго тем временем со своим старым боссом встречается и обнимается совершенно другой, но тоже помельче, и это Харви Кайтел.
И когда французы находят в Америке связную, которая выдает им адрес названного особняка, идут грабить, вяжут хозяина и вырезают картину, как-то так получается, что именно Харви Кайтел оказывается хозяином, причем совершенно не тем, который предполагался. Адрес другой – похожий на названный, но другой. Сообщница перепутала…
Кадр из фильма
Ничего она не перепутала, только от нее не смешнее, как и от вездесущего ФБР, и от банды цветных, у которых французы на грех угнали шикарную тачку. Дальше будут сплошные гонки по вертикали, пара веселых смертоубийств, один массовый расстрел, но все невсерьез, «в подражание взрослым», чтобы игра сыгралась, и спрятались все концы, распущенные в начале.
Они спрячутся, только еще неизвестно, отчего радостно вздыхаешь – от сошедшегося пасьянса или что он уже на исходе, что вот-вот, всего-то остались одна-две карточки. Вернуть машину, найти картину, урыть подлого Боринже… Все, что положено в «полицейских и ворах», когда они чисто на интерес, все, как у Ричи – малый бюджет, врезки полиэкрана, отрывающиеся от «взрослости» настоящие кинозвезды – присутствует и торжествует. Только это не то.
Кинозвезды собрались супер, но они еще и супер-старые, каждый хочет покрасоваться, и вот каждый прикол у него – Депардье, Боринже, Холлидэя и Кайтела – на пол-минуты длиннее, чем полагается. Чтобы ритм соблюсти, Брэд Мирман и все остальное встроил такими же кусками, и в итоге кино получилось, как анекдот про дистрофика при встрече с хулиганами. Там он еще собачке кричал слабым голосом: «Жучка, фас», — а она столь же слабо и медленно отвечала: «Тяв… Тяв…».
В этой замедленности тут же вылезает банальность и второсортность приколов. Правда, у Ричи они ничуть не оригинальней, но это спрятано в их скорость и количество. А здесь вылезла изнанка. Все будут работать под крутых, являясь пенсионерами и неумехами. Все будут путать членовредительство с братскими поцелуями, а смертоубийство с салочками.
В кульминационные моменты кто-то наконец вспомнит, как стреляют с бедра или идут ва-банк. Все. Карт в колоде и правил игры недостаточно для гран-пасьянса.
Ничего неожиданного.
Кадр из фильма
При этом, конечно, нельзя не отметить все равно обеспеченный уровень качества. Депардье, Холлидэй, Боринже и особенно Кайтел все равно не способны играть хуже, чем привыкли. Главный кайф их командного участия – в полной невозмутимости, в почти полном отсутствии мимики с жестикуляцией, хоть трава не расти. Этот внутренний флегматизм – исполнительский кодекс чести, в чем-то искупающий недостаточность происходящего. Кроме того, происходящее все равно происходит, как надо.
Обеспеченный уровень удовольствия – просто смотреть, как мочить французов в отель пришел сначала гнида-ФБРовец, потом мафия в черных итальянских костюмах, и только при входе в лифт их заметил один француз, рванулся звонить в свой номер, а в номере Депардье с напарником поругались и каждый лениво ждет, когда другой возьмет трубку. Наконец, смешно то, что касается французов в Новом Свете.
В целом скучность картины связана с тем, что французы как таковые любят поговорить, а на территории Гая Ричи следует только действовать, причем желательно молча. Приятность картины в целом – что Франция даже на чужой территории не теряет собственного достоинства и поступает так, как считает нужным. Может, ей территория маловата, разгуляться негде.
