С детства я привык думать, что война — нормальное состояние человека
Гений коммерческого кинематографа возвратился в родную Голландию, дабы снять фильм о Второй мировой войны. Интервью с Полом Верховеном — мечта киномана. Таких, как он, в истории мирового кино единицы.
Может, Стэнли Кубрик с Альфредом Хичкоком — и все: столь виртуозным умением совместить авангардный подход и личный авторский стиль с потребностями громадного кассового-массового кино больше не похвастает никто. Главный инстинкт режиссера Главен — шифр без разгадки.
Простак, весёлый, мастер и неугомонный выдумщик на все руки: тяжело поверить как в то, что не так долго осталось ждать ему исполнится 70, так и в то, что ему принадлежат мрачные, депрессивные, декадентски-витальные манифесты 1970-х и 1980-х — «Турецкие сладости» (признан лучшим голландским фильмом всех времен), «Лихачи», «Четвертый мужчина». Нереально осознать да и то, как ему удалось сохранить индивидуальность в Голливуде: «Главной инстинкт», «Звездный десант», кроме того скандальные и нарочито безвкусные «Шоугелз» оставались произведениями бескомпромиссного провокатора Верховена, наряду с этим собирая внушительные суммы в прокате.
Война для Верховена — состояние обычное, но и его истощали постоянные схватки с американской прессой и продюсерами. Исходя из этого четверть века спустя по окончании того, как его «вторая карьера» началась в Новом Свете «Роботом-милицейским», Главен решил возвратиться на родину. В том направлении, где когда-то его осуждали как безнравственного манипулятора, а по окончании отъезда в Соединенных Штатах признали национальным символом и живым классиком. В Голландию.
Но война продолжится: «Тёмная книга» — фильм о войне. Первый голландский фильм Верховена, сделанный по окончании перерыва, ошеломляет. Зрителя, что опоздал вдуматься в остроумные и неприятные находки режиссера-ревизиониста, переписавшего историю освобождения Голландии от фашистов на собственный лад, практически вдавливает в кресло каскад немыслимых приключений.
Концентрация секса, насилия, секретов, подмен, переодеваний, сражений и побегов сопоставима с первым английским проектом Верховена — «кровью и Плотью». «Тёмная книга» — анти-«Перечень Шиндлера»: в центре детективной интриги записная книжка с фамилиями богатых иудеев, сверяясь с которой их уничтожают одного за другим. И с приходом союзников люди будут легкомысленно смешивать добро и зло, отдавая лавры победителю и попирая ногами побежденного. «Тёмная книга» — неистовый экшн на философской и социополитической базе, неполиткорректное размышление о природе и корнях антисемитизма межнационального эроса.
Воспитанник войны Но, сам Главен от анализа устраняется: ему серьёзнее наслаждение от работы в кино, которое и через 4 десятилетия по окончании дебюта остается для него «главным инстинктом». в течении продолжительных лет вы снимали фильмы на британском — к этому обязывала работа в Голливуде. Ваше желание возвратиться к голландскому можно понять, но вот отнеслись ли к нему с пониманием продюсеры? Продюсеры не оказывали на меня никакого давления.
Сценарий, создатель которого — мой давешний приятель, писавший все мои голландские сценарии, Герард Сотеман, был создан на голландском. Вначале я продемонстрировал его своим американским приятелям. Они срочно выставили условие: снимать будем на британском. Я ответил: тогда я — вне игры.
Фильм должен был быть настоящим и звучать соответственно! Страшно даже подумать себе, как все — и голландские партизаны, и германские нацисты — внезапно перейдут на неспециализированный английский язык. Будь я американцем, думал бы, как они: «ОК, все говорят по-английски, а как им еще сказать?» Но я так не могу. Я не могу предать самого себя. Какие конкретно эмоции вы испытали, взяв наконец-то возможность трудиться с Сотеманом? Огромное наслаждение.
Все эти долгие годы мы были неизменно на связи а также пробовали пара раз протолкнуть в Голливуде тот либо другой совместный проект. Но как-то не складывалось. Понимаете, он уже не первый год бесполезно ищет инвесторов для экранизации «Монт-Ориоля» Ги де Мопассана, сценарий которой мы написали совместно. И желание поработать с ним было одним из сильнейших мотивов для меня, дабы возвратиться трудиться в Европу.
Трудиться с Герардом — как возвращаться к себе. Мы с ним весьма различные, но идеально подходим друг другу. Надеюсь, это будет видно и в «Тёмной книге», и в планируемой нами экранизации «Азазеля» Бориса Акунина. Многим «Тёмная книга» показалась провокационной и неполиткорректной. Вас такая реакция не удивляет? Меня радует, что люди либо в восхищении, либо в кошмаре, а средней реакции не отмечается.
А так кроме того представить не могу, из-за чего кому бы то ни было мой фильм придется не по душе… (Смеется). Нет, в действительности, я ничего не выдумывал. события и Персонажи нами придуманы — снимая кино художественное, а не документальное, я разрешил себе определенную свободу. Но действительность как раз такова. О коммунизме, предательстве и антисемитизме я не сообщил ни слова, которое не было бы правдой!
Вы сами замечательно понимаете, что вся Европа склонна к антисемитизму. Восточная Европа — еще больше, кстати. Но и в Голландии антисемитов хватает.
Как им не находиться в моем фильме? Не только фашисты, но и многие борцы Сопротивления разрешают себе антисемитские реплики, и это отражает действительность. Вы снова избежали деления персонажей на «хороших» и «отрицательных». Я постоянно находил такое разделение неинтересным. «Он так зол, что злость видна в его глазах…» Ненавижу такое. Борцы Сопротивления, каковые оказываются предателями, — это также факт из действительности?
У нас кроме того сейчас часто происходили скандалы с разоблачением прежних храбрецов: внезапно выяснялось, что они были предателями. Сравнительно не так давно стало известно, что Гюнтер Грасс был в СС — действительно, в молодежном, а не политическом отделении. Но и в полной мере честные борцы Сопротивления довольно часто поступали как мерзавцы. Сцена ужасных издевательств над военнопленными по окончании освобождения написана нами на основании настоящих документов.
Был один начальник нацистского подразделения в Гааге — голландец по происхождению, которого делали выводы и посадили в колонию по окончании войны. Он в том месте такое пережил… Около этого также был настоящий скандал. в один раз я выяснил, что девочка, в которую я был влюблен в юные годы, была его дочерью! Мне тогда было четырнадцать лет. И вот полвека спустя я определю об этом, просматривая в его воспоминаниях: «В данный сутки моей любимой дочке Марике исполнилось 14 лет». Лишь тут я осознал, что знал как раз эту Марику.
Вы саму войну не забывайте? не забываю. Мне было шесть-семь лет. Я жил в Гааге, центре германской оккупации. Многие правительственные строения пребывали в двух шагах от дома, где я жил, — в самом сердце города. Отечественный район все время бомбили: в том месте были стратегически серьёзные объекты! Один раз мой дом чуть не снесли с лица почвы, и уже позже стало известно, что у английских летчиков была неточная карта, и они по неточности бомбили жилые кварталы.
Кстати, известные «громадные бомбардировки» Гааги также были неточностью — они перепутали координаты… Было весьма страшно? Что вы, было радостно! Мне, ребенку, весьма интересно жилось в те дни. Действительность была переполнена эффектами, как хороший фильм. Жили по звонку, ожидали следующей сирены, и я не забываю: когда звучал сигнал, что бомбардировка окончена, я стремглав выбегал из убежища, дабы подобрать куски металла, гильзы и гранат.
Отыскать в те годы неразорвавшуюся гранату было самым простым делом. Я не помню эмоции опасности либо страха. В моей семье ни у кого нет иудейских корней, так что мы пережили войну. Но эти воспоминания наложили на меня весьма важный отпечаток. С детства я привык думать, что война — обычное состояние человека.
Что оккупация — это естественно. Что смерть — в порядке вещей. Я так рос. P.S. Главен в гробу Ключевую роль в «Тёмной книге» сыграла потрясающая актриса Карис Ван Хоутен: Я сходу решила пойти на пробы, в то время, когда определила, кто режиссер. Мне говорили, что Главен — маньяк, что я буду рыдать ночи напролет, что я еще пожалею. Но в то время, когда я его заметила, сходу осознала: он — милейший человек на земле. Пол поддерживал меня во всем.
К примеру, я безумно опасалась лежать в закрытом гробу, но он меня уговорил тем, что сам улегся в гроб и закричал: «Тут так комфортно!» не забываю еще, в то время, когда он мне сказал, что сейчас снимается эротическая сцена — я и германский офицер, — я его переспросила: «Та самая, где минет?» Он плохо покраснел и просто не мог повторить это слово. Пол — весьма целомудренный человек! Под наружностью искушенного мужчины прячется мелкий мальчик. Это мне в нем и нравится.
Так что сейчас я готова согласиться кроме того с тем, что мне питают зависть к все юные актрисы Голландии.
Столичные новости № 1, Антон Равнин
На фото: Пауль Верхувен, Кариса ван Хоутен, Себастиан Кох.
