Умножая печаль, мы умножаем надежду
Просматривающий люд в новой России и приснопамятном Советском Альянсе привык, что любая новая книжка бр. Вайнеров с уверенностью занимает место на полке бестселлеров. Понятное дело — мастера! И что приятно было — систематично.
В среднем, любой год-два — новое волнующее произведение.
А тут пауза длиной в семь лет. И по окончании столь продолжительного молчания внезапно доносится весть: Георгий Вайнер написал роман «Умножающий скорбь».
— Георгий, ваш роман «Умножающий скорбь» — пересказ заповеди Экклезиаста?
— Возможно. Я забрал эту заповедь эпиграфом к роману: «Во многой мудрости большое количество печали, и кто умножает познание, умножает скорбь».
— А кто они — «умножающие знание»? Учёные, следователи, живописцы, творцы?
— В моём романе они — творцы денег. Живописцы, композиторы, создатели достатка. Их именуют олигархами, магнатами, могулами, тайкунами — их существо от этого не изменяется. Они капитаны стихии, которая упала на российский народ. Новая грозная, могучая стихия — стихия денег.
В социалистические времена мы обходились без них, потому, что существовала совокупность нищенского товарно-бартерного обмена. Деньги настоящие пришли лишь сейчас, весте с тотальным переделом собственности. И данный передел всецело поменял отечественный мир и произвёл передел таких понятий, как любовь, дружба, карьера… Изменилась вся система ценностей и взаимоотношений!
Иначе, деньги являются величайшим изобретением человечества. Деньги строят города и разрушают страны. На них ведутся войны и учиняются ужасные кровопролития. Но на них воспитывают, лечат, кормят людей и создают невиданные вещи. И в нашем мире живут люди, обладающие деньгами в виде капитала, которым они на незагрунтованном холсте человечества рисуют отечественное будущее.
Исходя из этого в случае если на вопрос «о чем?» я отвечу: о деньгах, то на вопрос «о ком?» я сообщу: об олигархах.
— Из-за чего вы выбрали как раз эту тему? Об олигархах и без того кричат на каждом углу…
— Дело в том, что социально-художественным изучением природы русского олигархизма никто действительно не занимался. Имеется лишь страшилки с этими необходимыми элементами, как «мочилово», «кидалово» и т.д. Мне второе весьма интересно: для чего необходимы огромные деньги вне возможности людской потребления? Как человек делается миллиардером? Что свидетельствует быть миллиардером?
какое количество стоит такая возможность?..
— Само собой разумеется, лучше один раз прочесть, чем сто раз услышать. Но все-таки, что собой воображает ваш до тех пор пока еще не изданный роман? Не есть ли он учебным пособием для молодых финансистов?
— Мне тяжело выяснить жанр данной книжки. Возможно, это социально-психотерапевтический детектив. Его сюжетика выяснена вторым эпиграфом: «По законам нынешней судьбе, в случае если в первом акте на стене висит ружьё, значит, до начала спектакля из него уже кого-то убили».
Это — сценический закон нашей жизни в Российской Федерации, где вся жизнь превратилась в громадный нескончаемый детектив. На мой взор, каждая сюжетная литература — в обязательном порядке детектив, раскрытие тайны. Каждая книжка, посвященная докторам, любви, цветам, пряникам либо уголовным правонарушениям, обязана в финале раскрывать тайну.
— А какую тайну вы раскрываете в романе?
— Одну из тайн людских взаимоотношений — историю одной компании. Миллиардер, агент и бандит Интерпола. Что у них неспециализированного?
А, мелочи! 25 лет дружбы, братства, радостной молодости, неспециализированных увлечений, безумных приключений, головокружительных влюблённостей и азарт собирания большого достатка.
— Другими словами, события в книге происходят сейчас?
— В час пик — грозный для всех россиян сутки дефолта 17 августа 1998 года. В данный сутки сошлись судьбы современных русских олигархов, опытных ментов, радостных уголовников, олимпийских чемпионов и Олимпийских Богов, героев и античных царей — живущих тут, с нами.
— Не через чур ли крутую кашу варите?
— Меня многие запугивают: мол, роман через чур сложен по художественным приёмам и композиции. на данный момент, дескать, для читателя чем хуже, тем лучше, чем несложнее, тем понятнее, чем ужаснее, тем больший спрос. А я в это не верю. Непременно, существует широкий круг людей, интересующихся этим. Но я не верю, что миллионы моих читателей перешли на чтение желтой прессы и «страшилок». Отечественный читатель сохранился, вторым.
Он томится и ожидает хорошей, любопытного книги.
— А из-за чего вы его вынудили ожидать? Так как на данный момент книги братьев Вайнеров отыскать весьма тяжело.
— Автор обязан делать просветительскую, в случае если угодно, пастырскую роль. В случае если человек днем забывает, о чем просматривал с утра, это — трата времени, бумаги, сил. А я не считал для себя вероятным что-то писать сейчас, потому что не в полной мере светло осознавал, что происходит с нами. Но за прошедшее время мне удалось заметить новый этап бытия общества, людей и России, каковые формируют тут новую судьбу. В следствии показался роман «Умножающий скорбь».
Раньше мы с братом писали о преступниках, сыщиках, алхимиках, благотворителях, ученых, музыкантах. Но неприятность денег включает в себя все: их категорически не достаточно, и потому мы думаем, словно бы это нечистое дело. А все не так: деньги — великое изобретение.
Умножая скорбь, мы умножаем надежду.
— В то время, когда выйдет ваш роман «Умножающий скорбь»?
— В середине января наибольшее российское издательство АСТ выпустит книгу в Москве. Надеюсь, в феврале она уже будет продаваться в Нью-Йорке.
— Жизнь на два дома — в Америке и в Российской Федерации — оказывает помощь лучше осознать происходящее? Громадное лучше видится на расстоянии?
— Непременно. Мир приобретает дополнительный количество. Это как в кино — съёмка с двух камер. А езжу в Россию, как раньше артисты ленинградского БДТ Стржельчик, Копелян, Фрейндлих, занятые на «Мосфильме», ездили в столицу.
Отыграв спектакль, они садились в «Красную стрелу», утром — на студию, целый сутки в павильоне, а вечером на той же «стреле» возвращались к себе. Это нынешняя модель моей жизни: за десять лет я пересек океан 47 раз.
— Вы живете большей частью в Нью-Йорке, Аркадий Вайнер — в Москве. Как же умудряетесь трудиться совместно?
— Это весьма тяжело. Когда-то шутили, что Аркадия и Бориса Стругацкие, один из которых жил в Ленинграде, а второй в Москве, трудились в Бологом — на половине пути между столицами. Мы на половине пути можем встретиться лишь в Гренландии, но трудиться в том месте сложновато.
Но я надеюсь, что мы будем так же, как и прежде писать совместно.
— Вы планируете написать продолжение «Эры милосердия». Не опасаетесь, что красивый роман превратится в мыльную оперу? Помимо этого, он стал всенародно любимым благодаря Высоцкому.
Кого видите в роли Жеглова?
— Высоцкого никем не заменить, и это, фактически говоря, основная обстоятельство, по которой мы до сих пор не реализовали собственную задумку. Но сюжет второй части нами продуман без Жеглова и ни за что неимеетвозможности превратиться в мыльную оперу. Отечественный роман будет необычным вызовом, опровержением многих вещей, происходивших в то время.
— Вы привычны с настоящими русскими олигархами?
— Само собой разумеется, знаком.
— Нет опасения, что они вас неправильно осознают?
— Живописца не смогут интересовать эти мысли. Живописец пишет то, что он считает необходимым сказать людям. Наряду с этим всё равняется часть читателей будет уверена, что данный роман оплачен мне магнатами, а вторая добрая половина будет в шоке, что они наймут на меня киллера.
Но, открыто говоря, большая часть отечественных олигархов — очень здравые люди. Они замечательно знают, что я написал роман, художественное изучение, а не клеветническую карикатуру либо визгливый памфлет.
— Читателя сложно одурачить. Он постоянно будет искать в литературном образе привычные черты. Березовского, к примеру…
— В моем романе бессмысленно искать черты Березовского, Ходорковского либо Потанина. Это психотерапевтический портрет социального типа, собирательный образ «творца» и героя отечественного времени. Что касается Березовского, то я глубоко уверен, что его личность сильно мифологизирована журналистами и политиками, как публичный факт он раздут отечественным публичным интересом.
Я не считаю, что он так сказочно богат, и не верю, что его единственной целью есть нажива. Мне думается, его неукротимая деятельность имеет совсем иные стимулы.
— А вы не думали с братом податься в депутаты Государственной думы? В том месте так как для вас столько живого материала ходит по коридорам: бери — не желаю.
— Для чего же мне за материалом в государственную думу подаваться? Несложнее сойтись с «солнцевскими» либо «тамбовскими» братками! Эти персонажи непременно занимательнее и колоритнее.
А в депутатской деятельности меня не прельщает ровным счетом ничего. Я не обожаю политику и не обожаю политиков — ни в Российской Федерации, ни в Америке, ни в Израиле… Люди, чья целожизненная профессия — убиваться за простых людей, защищая их интересы, постоянно вызывали у меня подозрение.
— В случае если прогуляться по заглавиям романов, что ваша жизнь напоминает больше — «Эру милосердия» либо «Визит к Минотавру»?
— Скорее, «Гонки по вертикали». Это вызов судьбе, слом классических представлений. Я неоднократно менял линию судьбы и за все эти долгие годы сохранил лишь одну стойкую привязанность — к собственному писательскому ремеслу.
Как раз оно выручало меня в любой тяжёлый момент.
— Вы верите, что Эру милосердия нам приблизят Умножающие скорбь?
— Думаю, она не придет раньше, чем мы к ней готовься . Вот в то время, когда мы начнём жить не по блатным понятиям, а по законам Божьего разумения, наступит та самая эра. Все-таки ярких начал в жизни больше. В противном случае мир в далеком прошлом бы упал.
Но человек ориентирован на благо, счастье, радость, обоюдное уважение. И не обращая внимания на все искушения и страшные события нашей жизни, хороша в людях постоянно будет больше, чем зла. И эра милосердия все-таки когда-нибудь наступит.
