Зинаида шарко: «правнуки — мое богатство»
Любимой петербургской актрисе Зинаиде Шарко 14 мая исполнится 85 лет. В ее судьбы были не только улыбки и цветы, но она не привыкла жаловаться на судьбу.
– Зинаида Максимовна, в одном интервью на вопрос: «Какая самая радостная 60 секунд в вашей жизни?» вы ответили: «Тридцать три года работы с Георгием Александровичем Товстоноговым». Но довольно часто люди знают, что были радостны, лишь в то время, когда счастье уходит…
– Я постоянно понимала, что трудиться с ним – это огромное счастье. Уже при первой встрече была ошеломлена его эмоцией юмора, обаянием, талантом. И как горько, что сейчас Георгия Александровича с нами нет.
Прошло 25 лет по окончании его ухода, но легче не стало. Современные юные режиссеры, кроме того весьма гениальные, думают: «Для чего мне эта дырка в голове – личный театр?» Имеется деньги, успех – и прекрасно… А Георгий Александрович был хозяином. Он сказал: «Я не собираю артистов – я их коллекционирую».
Любой из нас для него был ценен.
– Вы довольно часто повторяете, что роль, не политая слезами, не приносит успеха… Большое количество слез было пролито?
– не забываю, мы показывали Георгию Александровичу предварительную работу, сделанную с другим режиссером. Он взглянул и говорит: «Все это замечательно, приятели мои, но то, что делает Зина, совершенно неприемлемо!» Эту фразу я позже слышала неоднократно, и для меня она была знаком тревоги. Это именуется «сэрпом по одному мэсту»… Само собой разумеется, я впадала в отчаяние.
Но в то время, когда начиналась совместная работа, осознавала, как он был прав.
– А было такое, что думали: «Уйду из театра, не могу больше!»
– Было. И рыдала, и думала, для чего мне это необходимо, я так как прекрасно шью, имела возможность бы одевать людей либо трудиться воспитательницей в детском саду – я весьма обожаю детей. (Смеется.) Большое количество чего было…
– При Товстоногове труппа была в самом расцвете: все юные, прекрасные, гениальные. Сообщите, как Георгий Александрович относился к романам?
– Прекрасно относился.
– А в то время, когда вы игрались лучше – в то время, когда были влюблены и радостны либо в то время, когда страдали?
– Само собой разумеется, в то время, когда была влюблена! Это окрыляет, додаёт энергии. А вдруг в личной судьбе проблемы, то кроме того играться не хочется.
– Как вы думаете, из-за чего сейчас в театре, кино, политике и по большому счету в жизни так мало настоящих, сильных мужчин?
– Мне, возможно, повезло: в моем окружении по большей части были как раз такие мужчины, о которых вы рассказываете. Я вам поведаю одну, быть может, не весьма приличную историю. В свое время к нам в БДТ из Театра имени Комиссаржевской пришла актриса Эмма Попова, с которой я обучалась на одном курсе. Она именовала меня Гуля.
И вот открытие сезона, сбор труппы. Эмма дрожит: «Гуля, я с тобой сяду…» Раскрывается дверь, и приятель за втором входят Луспекаев, Лавров, Басилашвили, Лебедев, Юрский, Стржельчик – один прекраснее и гениальнее другого. Эмма ко мне прижалась: «Гуля, как вы тут живете?
У меня глаза разбежались: я не знаю, кому дать!» (Смеется.) Вот таковой был БДТ.
– Кого из тех, с кем вы были привычны, но кого уж нет с нами, вам особенно не достаточно?
– Сестры Георгия Александровича Нателлы. Она меня весьма обожала, мы дружили, но сейчас, к сожалению, редко виделись. В то время, когда она задавала вопросы, из-за чего не звоню, я отвечала: «Да мне хвастаться нечем».
Вот сравнительно не так давно взяла «Золотую маску» и весьма жалела, что Нателлы нет: она, как никто, умела радоваться моим успехам.
– Имеется такая формула актерского успеха: талант, труд, случай. В вашей судьбе какую роль игрался случай?
– Случай – это промысел Божий. Возможно быть сколь угодно гениальным, но ничего не добиться. Я постоянно чувствовала, что меня по судьбе кто-то ведет. Из-за чего я появилась в Ленинграде, не смотря на то, что грезила поступить в Школу-студию МХАТ?
Мои родители – люди, далекие от мастерства, – еле пережилирвение дочери стать актрисой, но отпустили в Москву. И вот я с трепетом вошла в приемную: может, по этим ступеням только что прошла Алла Константиновна Тарасова, которую я обожала… И внезапно вижу – сидит секретарша и кушает соленый огурец. Мне как будто бы в душу плюнули! Вся в слезах я вышла на улицу и внезапно, сама не знаю, из-за чего, начала твердить стих: «Ленинград, Ленинград!
Я тебе помогу. Прикажи мне! Я сделаю все, что прикажут…» И отправилась на Ленинградский вокзал. Тогда поезда брали штурмом, но я с чемоданчиком пролезла.
Куда ехать, к кому? У моей мамы была знакомая маникюрша, которая как-то обмолвилась, что в Ленинграде, в переулке Ильича, живет мать ее погибшего на фронте мужа. В шесть утра я пришла по этому адресу, позвонила в звонок. Вышла седая старуха: «Вы к кому?» К вам, говорю.
Вот так началась моя жизнь в Ленинграде.
– Для вас театр всегда был на первом месте?
– Да.
– Как сейчас думаете, это верно?
– Так складывались события. на данный момент, само собой разумеется, для меня ответственнее всего будущее моего старшего правнука Вани, которому 12 лет. Я жутко опасаюсь, что через шесть лет его заберут в армию. Господи, как бежит время!
Думается, сравнительно не так давно ему было три года…
– какое количество у вас правнуков?
– Трое. Ваня, Матвей (ему пять лет) и Егор, которому исполнится два.
– Возможно, сыну вы уделяли значительно меньше внимания, чем правнукам и внукам?
– Само собой разумеется. Но он не в обиде. Мы на данный момент большое количество общаемся – он все осознаёт.
– Вы не желали внукам и детям актерской судьбы?
– Нет! Когда-то Ваню задали вопрос мои приятели-доктора: «Ваня, ты, возможно, желаешь быть артистом?» А он: «Нет, я через чур обожаю маму: она заявила, что артистом я стану лишь через ее труп». (Смеется.) Осознаёте, это же самая зависимая и нищенская профессия. Лишь мегазвезды приобретают солидные деньги, а остальные – копейки. Ваня стал директором театра.
Тимофей – успешный юрист. Маша занимается фотографией – и при деле, и денег хватает.
– А чем вы занимаетесь в свободное от репетиций и гастролей время?
– Каждое воскресенье вижусь с правнуками, могу в любую секунду к сыну на дачу отправиться. Планируем громадной компанией, собаку берем. Валяюсь на диване, наблюдаю телевизор.
Как-то по окончании операции два месяца сидела дома, щелкала пультом и ужасалась: «Что из Вани вырастет, если он это наблюдает?» Правда, пока он больше всего обожает мультфильмы.
– А собственные фильмы с каким эмоцией производите перерасмотрение?
– Что вы! Я их не произвожу перерасмотрение – не обожаю на себя наблюдать! А позже, кино – такое дело… Наблюдаешь и думаешь: ах, неправильно тут играюсь, нужно было по-второму.
Но уже ничего не поменяешь…
– В каких вы взаимоотношениях с возрастом?
– В ужасных! Вот ваш сотрудник задал вопрос, не устала ли я фотографироваться… Осознаёте, я не фотографироваться устала – я жить устала. Думается, еще сравнительно не так давно ничего не болело: просыпалась утром радостной, бежала куда-то… А на данный момент то одно, то второе… Но я не жалуюсь. Мне понравилось, как Лена Образцова в одном интервью сообщила: «В то время, когда мне не хорошо, я пологаю, что могло быть еще хуже». Гениально!
Вот у меня на данный момент болят ноги. А моей привычной ногу сравнительно не так давно отрезали. Это же еще хуже!
Исходя из этого я радуюсь тому, что не произошло, и не огорчаюсь тому, что имеется. За все необходимо благодарить Всевышнего.
– Многие актрисы пробуют продолжить юность посредством пластических операций…
– Это не решает неприятности. Юность в человека. В то время, когда я играюсь с моими правнуками, мне время от времени восемь лет, время от времени десять.
Сын как-то делал ремонт и убрал все зеркала в доме. Я видела лишь собственный силуэт в стекле и была самой радостной дамой на свете. В стекле я превосходно выгляжу! (Смеется.)
– У вас нет обиды на судьбу? Вы довольны квартирой, пенсией, платами?
– Платами? Да я ими не интересуюсь! В то время, когда меня Инна Чурикова задаёт вопросы, сколько я приобретаю в театре, честно отвечаю, что не знаю.
Ну не тревожит меня это. какое количество имеется в кошельке, столько имеется.
– А президента, что, пока мы с вами разговариваем, на вопросы «Прямой линии» отвечает, о чем-нибудь желали бы попросить?
– Я бы попросила у него здоровья, но он же неимеетвозможности мне его дать. А другое у меня имеется.
Разговаривала Лариса Царькова
