«127 Часов»: интервью с дэнни бойлом
КиноПоиск даёт предупреждение, что интервью содержит спойлеры.
Дэнни Бойл — режиссер, сценарист, продюсер. За всю собственную карьеру он взял 54 номинаций и 37 награды, среди них и верховная приз Американской киноакадемии «Оскар». Что возможно сообщить о таком человеке? Возможно, лишь то, что он только гениален.
А гениальные люди, как подсказывает опыт, значительно чаще легки в общении, открыты и доброжелательны (не без исключений, само собой разумеется). Как раз таким есть Дэнни Бойл, с которым КиноПоиск встретился в Лос-Анджелесе еще в октябре прошлого года. Известный режиссер несложен в общении, с его лица в течении всего беседы не сходит ухмылка. Он наблюдает в глаза собеседника пристально и внимательно, но с доверчивостью и доброжелательностью, как громадный ребенок.
Мы начали разговор с его поездки в Москву в рамках промотура к «Миллионеру из трущоб».
«Ты знаешь, я был легко поражен, что русские журналисты так прекрасно знают индийское кино! По всей видимости, это связано с запретом в стране западного и особенно американского кино, исходя из этого для развлечения предлагались броские и насыщенные драмой индийские фильмы. Я ни разу не встречал западных журналистов, так прекрасно опытных звезд индийского кино, как знают их журналисты в Москве!» — увидел Бойл.
КиноПоиск с наслаждением и полностью честно поздравил режиссера с выходом необыкновенной ленты «127 часов», основанной на совсем потрясающей истории, и захотел ему кассового успеха наравне с успехом у сотрудников в киноакадемии.
«Кассовый успех — это принципиально важно, — дал согласие Дэнни. — В итоге, именно это разрешает нам сниматькино».
Это весьма увлекательная история, и я слышала, что вам не сходу удалось уговорить Арона на киноадаптацию. Он, думается, планировал сделать собственный личный фильм, документальный.
Да, это правильно. Я встретился с ним еще в 2006 году, и мы сперва планировали сделать документальную картину, собственного рода документальную драму, где он бы сам вел рассказ в жанре интервью, которое будет прерываться иллюстративным материалом. Я понимал его желание, он к тому времени только что закончил книгу и планировал начать серию публичных выступлений с рассказом о собственной истории, ее уроках, побуждая слушателей поверить в собственные силы, не сдаваться в тяжёлых обстановках и без того потом.
В данной ситуации у него был бы полный контроль над рассказом. Ему было тяжело решиться дать историю в чужие руки, тем более что я не планировал идти на компромисс с моим видением ее. И я сообщил ему, что в этом случае мой принцип — все либо ничего. Я сообщил ему: «Я думаю, ты обязан дать историю и дать нам возможность поведать собственную версию, и я тебе обещаю безотносительное уважение к ней и отечественное желание продемонстрировать ее без важных трансформаций и каких-либо ущемлений ее сути».
Но я сходу заявил, что мы будем экспериментировать с ней творчески, мы желаем продемонстрировать зрителю отечественную версию того, что он пережил. Моя мысль заключалась в том, что он проживет эту историю заново через актера, объединится с актером и не отдалится от нее, дабы иметь возможность посмотреть на нее издали. Мой аргумент заключался в том, что это был единственно вероятный путь по большому счету поведать такую историю, обрисовать ее честно и принять то, что произойдёт в конце.
Дело в том, что если не в фильме кошмаров, то в любом втором контексте заметить подобную сцену легко нереально. И в случае если уж ты планируешь быть честным до конца, то обязан воображать себе, что все это у него, Арона, заняло 40 мин.. В том месте была боль, к которой большая часть из нас кроме того близко не прикоснутся в течение всей жизни. Тебе необходимо продемонстрировать это.
Но та сцена была не кульминационным моментом, завершением чего-то. Это было странствие, путешествие, произошедшее на его пути, из которого он выходит. В этом-то и эйфория, дающая тебе финиш фильма. Это жизнь, которую он приобретает обратно. Но мы ни о чем не договорились тогда, сделали вывод, что встретимся опять в второй раз. И, к счастью для меня (смеется), «Миллионер из трущоб» был хитом.
Возможно, данный факт убедил Арона, что мы приличные кинематографисты. Успех являлся показателем того, что фильм о нем возможно увиден, историю определят миллионы. Помимо этого, мне думается, что за время, прошедшее с отечественной первой встречи, Арон и сам изменился, повзрослел и готовьсяк тому, дабы передать собственную историю в качественные руки. (Смеется.) Возможно, это решение далось ему непросто.
Я уверен, что непросто, но подозреваю, что в дело вмешалась дама, как это и не редкость в большинстве случаев. (Смеется.) Он встретил Джессику, которая стала его женой. Я пологаю, что она и завершила его странствие к себе самому. По-моему, он к тому моменту все еще пребывал в пути.
В фильме мы предполагаем, что путешествие его завершается, по причине того, что у нас был ретроспективный взор на его жизнь, но в тот момент, в то время, когда мы обсуждали возможность для того чтобы фильма, он еще не знал, чем это все кончится. Мне думается, что именно Джессика поставила точку в данной истории, начав с ним другую жизнь, и именно она убедила его довериться нам.
В то время, когда ты в первый раз услышал об данной истории, какая у тебя была реакция? Это одна из тех историй, каковые оседают у тебя в сознании и не дают спокойствия. Ты не можешь не сравнить себя с тем человеком. Что бы сделал я? Имел возможность я так же? Я не думал о фильме по данной истории, но я думал о том, что любой из нас сделал бы. И я уверен, что мы все, большая часть из нас сделали бы то же самое. Ты? Я бы совершенно верно сделал то же самое.
Я бы скорее погибла. Нет, ты бы сделала то же самое, я по глазам вижу. Ты не из тех, кто легко сдается. (Смеется.) Если бы у тебя не было ножа, ты бы отгрызла руку.
Ты же знаешь, что животные довольно часто так поступают. А в нас силен животный инстинкт выживания. Ты забудешь все, чему тебя учили, все манеры, все те маленькие вещи, каковые делают из нас человека, ты бы выпивала собственную мочу, если бы дошло до этого дело, дабы выжить.
Это экстрим, само собой разумеется, я осознаю, но я считаю, что именно в этом заложен весьма хороший момент, мы все объединены этим первобытным инстинктом. Но это то, что значительно чаще выражается в личных историях, не смотря на то, что это глубоко и надежно связано с генетическим фондом человечества в целом и запрятано в каждом из нас. В то время, когда ты просматривал книгу Арона, ты видел фильм, основанный на данной истории?
О да, и весьма светло. Это было весьма легко, кстати, поскольку в книге он меняет главы, где он в каньоне, с главами, перебивающими их, говорящими о его жизни. Эти главы были существенно дольше тех, что обрисовывали его нахождение в каньоне, в западне. Ближе к концу показались главы, где он начал говорить о том, как люди начали его искать.
Вот в этих главах я по большому счету не был заинтересован. Кроме того чтение их меня плохо злило, мне не терпелось возвратиться обратно в каньон. И тогда я поразмыслил, что в случае если у меня появляется непреодолимое желание возвратиться фактически к рассказу об Ароне, то и у зрителей будет то же самое желание, в случае если, само собой разумеется, мы отыщем подходящего актера и напишем приличный сценарий. (Смеется.) Это не будет скучно либо занудно, как многие вычисляли сначала, думая о фильме с одним храбрецом.
Это будет захватывающе.
Но так как был риск… (Перебивая) Очевидно, был, никто не спорит. Но мы поразмыслили, что вместо того, дабы пойти на компромисс с монотонностью окружения, в которой находится Арон, вместо того, дабы просить прощения за это, как делал он сам в собственной книге, разбавляя ее главами с описанием вторых мест, мы решили расширить это окружение, продемонстрировать ближе и тверже границы того пространства, где он был, мы приблизили его к зрителю максимально.
Мы приблизили зрителя к храбрецу, и все упиралось в то, дабы отыскать для того чтобы актера, что имел возможность бы забрать зрителя с собой в это ужасное путешествие. И я думал, в случае если мы берем зрителя с собой в такое путешествие, приближаем его ко всему, что окружает храбреца, то тогда у него не будет выбора в том, как примириться с тем, что испытывает отечественный храбрец.
Это не верно, как в «Пиле» или других аналогичных этому фильмах, где зритель все-таки отстранен от происходящего на экране, для него имеется невидимый барьер нереальности происходящего и знания этого. Будь то интерьеры либо ландшафты, люди смогут подняться и уйти, сообщив, что с них достаточно. В отечественном фильме сделать это непросто.
Ты так привлечен, втянут в условия, в которых находится храбрец, что ты практически ощущаешь его жажду, его ужас, его браваду — все, что ощущает он, по причине того, что это прямо перед твоими глазами. Люди смогут упасть в обморок, и было пара таких случаев, но в большинстве собственном все высиживали фильм до конца. Я не видел ни одного человека, вышедшего из зала из-за неосуществимости переносить происходящее перед ним.
Я видела на показе, как люди поддерживали Арона из зала.
(Смеясь) Я также видел подобное. И я был радостен, что люди не сдерживали чувстве: да, он это сделал! Но мне обидно слышать, в то время, когда говорят лишь о сцене освобождения Арона.
Обидно, что фильм делается известен лишь вследствие этого, не смотря на то, что сущность совсем не в этом. Хотелось бы, дабы зрители подчернули, что данный юноша совершил их через тяжелейший момент в его жизни, и они прошли вместе с ним через все опробования, через освобождение, но и это еще не все. Мне бы хотелось, дабы, выйдя с ним из каньона, на другую сторону его жизни, они заметили бы ту семью, нормально проходящую мимо, наслаждающуюся прогулкой, дабы зрители услышали, как он сообщит им: «Мне нужна помощь».
Он признал данный факт. Юноша, вычислявший себя неуязвимым, классным, сильным в момент входа в каньон, ни при каких обстоятельствах не думавший очень ни о ком и не нуждавшийся ни в ком, говорит данной троице, самым простым людям, что он в них испытывает недостаток, без них он не имел возможность выйти оттуда живым. Я сам был в этом каньоне и поднимался наверх из него. Это весьма непростое место кроме того для здорового человека.
Без помощи Арону оттуда было бы не выйти, через чур он был не сильный.
Ты думаешь, эта самоуверенность, это кроме того в некоем роде гордость уверенности в собственных собственных силах — все это феномен как раз американского общества? Я пологаю, что в этом имеется определенная правда. Именно это мне и показалось феноменальным в истории Арона Ролстона, в то время, когда я в первый раз услышал о ней.
Это произошло тут, и юноша данный таковой супергерой-одиночка, он живет для собственных свершений, он наслаждается покорением горных вершин, отправляется в дикие места один, надеясь лишь на себя. Но в конце истории все это не означает ровным счетом ничего. То, что вынудило его бороться за собственную жизнь, выяснилось не только инстинктом, но и родными ему людьми, которых всю жизнь он принимал как должное.
Инстинкт подстегивал его желание возвратиться как раз к тем людям. В течение всего этого опробования он подходит к такому осознанию себя, которое разрешает ему осознать силу связи его с другими люди, эта сила не только дает ему волю высвободить себя физически, но и совершить себя через важное духовное опробование.
Его духовное прозрение а также видение мелкого мальчика, которого он посчитал галлюцинацией, — все это выяснилось как раз той движущей силой, которая и помогла ему выйти из этого каньона. Он осознал, что неимеетвозможности погибнуть, не покинув ничего по окончании себя, он обязан передать что-то следующему поколению. И мне необходимо было это продемонстрировать каким-то образом. Исходя из этого я и ввел сцену, где он сидит с отцом и наблюдает на Великий каньон.
Это одно из самых броских воспоминаний Арона из его детства, о котором он говорит и в книге. В тот момент он не осознавал, что это и имеется та сообщение поколений, которую он неимеетвозможности прерывать, по причине того, что проигнорировать эту сообщение, отвергнуть ее — значит признать себя не сильный человеком.
Ты можешь какое количество угодно думать о том, что ты силен, что тебе никто не нужен, но придет момент, которой остановит тебя, и ты осознаешь, что именно сообщение с другими людьми дает тебе силу выжить и вынести урок из случившегося. Не имел возможности бы ты мало поведать о Джеймсе Франко? Он известен тем, что выбирает достаточно необычные роли.
(Смеется.) Да, у него весьма интересный ум, в особенности в отношении актерской игры, что это такое и из-за чего мы так заинтересованы в этом. Время от времени он говорит о себе в третьем лице. К примеру, мы обсуждаем что-то по эпизоду, и Джеймс задаёт вопросы меня: «Что ты желаешь, дабы он сделал?» Я ему говорю: «Я желаю, дабы ты сделал то да и то».
А он мне отвечает: «Прекрасно, я пологаю, что смогу его убедить сделать так». (Смеется.) Это было необычно и смешно. Он, как Аватар, как бы войдет в это тело и сообщит ему, что делать. Так что Джеймс — очень интригующая персона, да.
Но я обязан заявить, что в работе он неутомим, и это красивое уровень качества. Он один из тех людей, кто солидную часть времени выглядит наполовину одурманенным, как будто бы спит на ходу, но он не спит. (Смеется.) Он весьма неутомим, все время в поиске, все время что-то просматривает, разыскивает что-то новое. И, кстати, это свойство весьма роднит его с Ароном, тот также неутомим в отыскивании приключений и знаний. Эта неутолимая неутомимость неизменно Джеймса подгоняет, он пробует различные подходы к той либо другой сцене.
Он поймёт, что имеется опасность утомить зрителя, что фильм может стать вялым, тягучим, нудным и однообразным. Джеймс постоянно ищет движущую силу истории, она не должна прерываться, в ней имеется его ежедневная активность, и наряду с этим он не забывает о том, что в какой-то момент храбрец начинает это продолжительное и тяжёлое путешествие к осознанию связи, которое в итоге приведет его к духовным переменам, к моменту, в то время, когда он поменяет себя.
Эта история не попадает в разряд историй о выживании, она не только о том, что Арон не погиб в каньоне от жажды либо голода. Такая история может сработать лишь тогда, в то время, когда в ней имеется подтекст более сложный, чем легко телевизионная документальноподобная драма про выживание в природе. Для меня это в первую очередь история возвращения человека не только к судьбе, но и к тому, дабы быть снова одним из нас.
В этом превращении лежит подлинная драма истории, а не в том, что он делает, дабы удержаться в рассудке и выжить.
Джеймс как-то упоминал, что желает сам снимать кино. Да, он, по-видимому, весьма в этом заинтересован. Он все время интересовался, как я снимаю различные сцены, что я желаю продемонстрировать в них и что желаю ими сообщить. Как я планирую рассказать историю, какими приемами техническими и творческими. Я выяснил, что он пишет рассказы, и меня это поразило, а он, оказывается, готовил к публикации сборник рассказов.
По-моему, он уже издал его. «Пало-Альто» именуется. Джеймс — эрудит, как я осознаю, его интересуют различные вещи. Я не знаю, вправду ли он желает стать громадной звездой, возможно, лишь какая-то часть его, но он конкретно весьма умный юноша, и мне думается, что какая-то часть его и не против стать звездой, но иначе, он, возможно, обеспокоен тем, как это способно сократить его перемещение к вторым целям.
Это лишь снаружи думается, что таковой статус разрешает тебе делать все, что захочешь, но я не пологаю, что это вправду так. В то время, когда ты становишься громадной звездой, появляются ограничения. Это довольно часто свидетельствует, что от тебя ожидаются определенные вещи, и я пологаю, что это именно и тревожит Джеймса глубоко внутри, по-моему, он не желает ограничивать себя ничем.
И потому, что он заинтересован в опытах, мой фильм дал ему такую возможность, поскольку это не что иное, как опыт — удастся ли удержать внимание зрителя на истории, где снаружи ничего не происходит? А как взглянуть на твой выбор Арон Ролстон? Понравился ему Джеймс Франко?
Одобрил он его?
Я его не спрашивал. Это такая необычная вещь — снимать фильм, основанный на истории из судьбы в полной мере настоящего и присутствующего где-то рядом с нами человека.
Задавать вопросы ли его вывод по поводу актера, приглашенного играться его? Так вот я не спрашивал. Само собой разумеется, из вежливости я ему дал знать, кто будет играться его в фильме, но если бы он сообщил нет, это бы никак не оказало влияние на мой выбор актера, я бы его. Это не телевизионная докдрама, где внешняя схожесть серьёзна. Для меня принципиально важно было второе. Так что я представил Арона Джеймсу, и, само собой разумеется, было принципиально важно, дабы они поняли друг друга.
Было ли это принципиально важно в итоге? Нет. Я режиссер, что верит в актеров, я желал трудиться с уважением к материалу и не желал ничем огорчать Арона, но моя верность была верностью нашей версии его истории. без сомнений, обстановка, в то время, когда снимаешь фильм о живом человеке, достаточно специфична. Но дал ли бы я Арону самому подбирать актеров? Ни при каких обстоятельствах.
К счастью, до этого дело не дошло: Арону понравился Джеймс, Арон был человеком умным, ко всему другому.
Они большое количество времени совершили совместно? Достаточно, я думаю. Первая встреча Арона и Джеймса прошла именно тут, в этом отеле.
Арон продемонстрировал Джеймсу те видео, что он записал в каньоне, и, я думаю, это весьма оказало влияние на Джеймса, выяснило главной рисунок его работы над ролью. Встреча эта была крайне важной. Позже они виделись для разработки различных подробностей, перед съемкой неизменно большое количество серьёзных вопросов решается.
Арон деятельно помогал в тренировках Джеймса. Оказывается, подниматься на веревке к тому же с одной рукой — дело совсем непростое. Я был поражен, как Джеймс все скоро схватывал. В итоге, по-моему, юноши подружились. В случае если Арон все записывал на видео, из-за чего вы не применяли это видео в фильме, ту его часть, где он, фактически, отрезает руку? По причине того, что он не желал, дабы мы применяли это в фильме.
Я пологаю, что кроме того если бы делали документальную драму на базе его истории, то и тогда он не дал бы разрешения. Он давал слово собственной маме, что эти кадры не будут общедоступны. А тебе он это показывал?
Да, он показывал те видеосообщения, а также это было для нас страно, потому, что мы знали, что они не были предназначены для посторонних глаз. Я считал, что они будут страшны, тяжелы для просмотра: плачущий мужчина, жалеющий себя и другое. Но, к моему удивлению, они были совсем вторыми, поразительно добропорядочными, сдержанными, спокойными.
Он старается быть сдержанным и признает это, и он знает, что умирает. И что поразительно в них, в особенности в их развитии — ты видишь человека, что умирает у тебя на глазах, знает, что нет выхода из данной ситуации, говорит собственную историю из этого каньона, будучи полностью уверенным в том, что обязан погибнуть, однако он желает покинуть о себе чувство как о человеке с эмоцией собственного преимущества, по причине того, что знает, как будет потрясена всем этим его мама.
Он умирает и одновременно с этим играет роль перед камерой, собственной камерой, а вдруг ощущает, что вот-вот сорвется, останавливается и записывает послание заново. Кстати, эти записи Арона и привели нас к ответу сделать такое «ток-шоу», которого в действительности, само собой разумеется, не было. Как раз эту творческую свободу я имел в виду, в то время, когда сказал о нашей версии истории Арона.
Он не записывал ничего аналогичного, но у нас хватало материала о том, что он делал. Все слова в этом «ток-шоу» — его личные слова, как раз то, что он в действительности сказал, как в тех шоу о спасении, в то время, когда говорят, что тебе следовало бы знать. В том месте было все, что он признал о себе, но мы представили Арона актером, играющим с самим собой, иронизирующим над собой в его собственном шоу.
К тому же, как мы знаем, в то время, когда наступает обезвоживание организма, галлюцинации становятся громкими, и он практически уже не различал, где галлюцинация, а где действительность. Исходя из этого мы и разрешили себе такую вольность, но применяли то, что было в этих его посланиях, дабы продемонстрировать внутреннюю правду. Он останавливает себя в этом «ток-шоу» и обращается к своим родителям: «Мама, отец, я знаю, что не был благодарным сыном, как мог бы».
И это дословно, что сообщил Арон, но мы сделали это чуть-чуть в противном случае, с громадным актерством со стороны Джеймса. Я обожаю это в актерах, я желал поведать историю Арона через актера, и я сказал ему об этом. Я растолковал ему, что сущность кино в этом и содержится: мы желаем видеть актеров и пройти целый путь с ними.
И Арон согласился с этим.
Чем ты больше всего гордишься в этом фильме? Джеймсом. (Смеется.) Я бы постеснялся сообщить это перед ним, но я еще ни при каких обстоятельствах не проходил подобный путь ни с одним из актеров. В то время, когда мы были в промотуре с «Миллионером из трущоб», я не забываю, что взглянул фильм Даррена Аронофски с Микки Рурком.
И я знаю, как Даррен обожает добавить чуть-чуть блеска в собственные картины. Но данный фильм был совсем без для того чтобы блеска, в нем был лишь актер, несущий на себе целый фильм. Я тогда поразмыслил, что желал бы в один раз снять подобный фильм, где актер имел возможность бы продемонстрировать себя со всей мощью. И я весьма горд, что сделал это вместе с Джеймсом.
Я многое определил для себя об актерской игре в кино, поскольку Джеймс легко прекрасен. Как сложно затевать новый проект по окончании для того чтобы ошеломляющего успеха «Миллионера»?
У нас было довольно много работы по окончании «Миллионера». Мы занимались фондами социальной помощи в Индии и различными подобными делами. Оказалось, что у тебя появляются обязательства, каковые ты обязан выполнить.
Само собой разумеется, это все возможно и проигнорировать, но мы ощущали, что обязаны выполнить собственную работу до конца: мы должны были оказаться в том месте, где нас желали видеть, принимать участие в мероприятиях, куда нас приглашали. Затем мы весьма желали сделать фильм вместе с Саймоном Бофоем, что, кстати, сам любитель скалолазания.
Проект фильма по истории Арона Ролстона был у нас на уме в далеком прошлом, но лишь по окончании «Миллионера» мы смогли к нему возвратиться, будучи как бы на гребне успеха. (Смеется.) Без успеха «Миллионера» нам вряд ли бы удалось получить возможность сделать столь экстремальный фильм. И мы сделали вывод, что воспользуемся этим.
У тебя прибавилось веса в Голливуде по окончании «Миллионера»? У меня? Вряд ли.
влияние и Вес имеется у тех, кто дает деньги. Но ко мне показалось больше доверия, нужно полагать. Меня, само собой разумеется, сходу предотвратили, дабы я держался в пределах установленного бюджета. Но такие предупреждения меня не пугают, мне это кроме того нравится.
Помимо этого, фактически история совсем не сложна, а ограничения возможно развернуть и на пользу делу. А что Арон сообщил по поводу сцены с мастурбацией? Я задал вопрос его об этом, в то время, когда растолковывал, что отечественный фильм, — это его соприкосновение и Джеймс с историей, его путь познания пережитого Ароном.
И Арон сообщил: «Я не забываю, это что может значить, в то время, когда тебе 27». Другими словами в этом возрасте у молодых мужчин бывают эрекции, появляющиеся чуть ли не сами по себе, ни при каких обстоятельствах не знаешь совершенно верно, откуда внезапно она показалась. (Смеется.) Это часть судьбы, это в полной мере конечно. В то время, когда человек выясняется в таком одиночестве, как Арон, и ищет убежище от действительности, он в полной мере может обратиться к воспоминаниям о дамах, о чувственности, и я поразмыслил, что в случае если мы не поставим подобную сцену, то это будет смотреться невозможно.
В случае если задать вопрос любого молодого мужчину, я думаю, любой отыщет в памяти подобное. Это была превосходная мысль, но я имею в виду, не поразила ли она Арона, не был ли он против этого?
Нет, он не возражал против этого, но он и не принимал участие в дискуссии этого. Он не отрицал возможности этого, но и не подтверждал, что что-то подобное было с ним.
Другими словами он просто об этом не сказал (смеется), а мы не настаивали. В конечном счете это было совсем не имеет значение.
А как тебе удалось посадить его на диван в конце фильма? Арон был в полной мере радостен быть на том диване в конце фильма, а вот громадный вопрос заключался в том, согласится ли на это Джессика с малышом. Джессика сравнительно не так давно родила сына, так что она в полной мере имела возможность себя ощущать…
Она была весьма… Застенчива? Да, застенчива, она так как никак не связана с этим миром, в котором мы с тобой вынуждены пребывать. (Смеется.) Но Джессика, однако, была молодцом, и хоть мы не давили на нее никоим образом, оставляя ответ целиком и полностью за ней самой, то все-таки упомянули, что история не будет всецело закончена без нее. Так что в итоге она дала согласие сесть с сыном и Ароном на тот диван.
А Арону это было совсем нетрудно, он не стесняется публичности, он большое количество видится с людьми. Ты как-то упомянул, что это больше английский фильм, чем американский. Что ты имел в виду, говоря это?
В какой-то момент тебя начинают приглашать делать американские фильмы, но я просто не могу этого делать, по причине того, что я не вырос тут, я не живу тут, и я фактически ничего не знаю об американской культуре, а вдруг и знаю что-то, то поверхностно. И если ты соглашаешься делать таковой фильм, тебе будут задавать вопросы, на каковые ты обязан отвечать, поскольку ты режиссер, ты обязан знать, что делаешь. Ты — тот человек, что принимает решения.
Но данный фильм ничему не противоречил, эта история скорее экзистенциальная, чем связанная с ее нюансами и культурой страны. Я не знаю, возможно ли его назвать в основном английским фильмом? Мы трое — продюсер, режиссер, сценарист — англичане. Повлияло ли это как-то на фильм?
Возможно. Если бы я отвечал на данный вопрос в Англии, то обязательно сообщил бы: «Само собой разумеется!» Какие конкретно надежды ты связываешь с этим фильмом?
Мы намерено готовили фильм к этому сезону, по причине того, что сезон в Голливуде начинается в осеннюю пору и создан именно для таких фильмов. Это время, в то время, когда фильмы приобретают достаточно времени для внимательного рассмотрения и воспринимаются без шуток. И, само собой разумеется, ты стараешься взять большую пользу от этого, в особенности при таковой актерской игре, как у Джеймса Франко.
Это традиция, знаешь, в особенности в Америке, в то время, когда, даже в том случае, если это не твой тип фильма, ты все равно обязан его взглянуть лишь для актера, занятого в нем. Честно соглашусь, это как раз то, на что мы рассчитывали, — быть принятыми с максимальной серьезностью. (Радуется.) Помимо этого, фильм продолжительнее держится в кинотеатрах, больше людей возьмут возможность его заметить, а мы желаем, дабы данный фильм был для всех открытием еще одной стороны блестящего таланта Джеймса.
Создатель Наталья Хиггинсон
