8 Миля
Седьмой год Эминем одним именем разводит целый мир. Что ж было не развести кино, в то время, когда оно само такое? Иначе, закупка «8 мили» как бы для всех – она также не с потолка.
Поведется народ, некуда не убежит. Поведется хотя бы на то, что эта нудянка с бюджетом в 40 млн. долларов у себя на родине за 14 дней окупилась более чем вдвое. Чем мы хуже американской отчизны?
Что нам стоит въехать в ее неприятности, изложенные, очевидно, с голливудской прямотой? Да как нечего делать отправимся, заплатим и всем своим дадим совет, чтобы не было так жалко терять одни личные деньги. Будем петь, как протащились. Ой, как же мы протащились…
Кадр из фильма
Отчего же? Оттого, что, когда Эминема повязали за разбой, он из-за решетки сымпровизировал, что добьется экранизации собственных мемуаров, каковые, действительно, еще не начал писать, но этим событием пестрели все газеты? Либо оттого, как они пестрели, в то время, когда не ставшими бестселлером мемуарами 27-летнего неубитого типа Лермонтова соблазнился внезапно оскароносный Кэртис Хэнсон?
Либо оттого, каким очень способным рекламным ходом со стороны Хэнсона было предложить роль главного храбреца в экранизации самому главному храбрецу? Это ж лишь представить себе, на что он отправился, дабы Эминем дал согласие. Отпад.
На тяжелую оскароносную артиллерию из собственных «Секретов Лос-Анджелеса» (Ким Бэйсингер), на легкую артиллерию в гиперсексуальном виде Бриттани Мерфи («Новобрачные»). В случае если б газеты заблаговременно знали, что эту самую Мерфи Эминему дадут потрахать прямо на камеру, к тому же прижав масляными штанами к металлорежущему станку, не сборы были б у фильма, а сумасшедшие деньги.
Не смотря на то, что рано тушеваться, не все реклама, как думается. В «8 миле» вправду нестыдно за верный, к примеру, дубляж: переведены лишь диалоги, песни идут с подстрочником. Нестыдно и за перевод: «не парься», «колбасит» и пр. говорят по-русски на данный момент в том же возрасте, что по-американски.
Поклонникам хип-хопа в кайф «марафоны» в оригинале. Взрослым не в лом сексуально зависимая маманя, пускай только что все то же самое делала Робин Райт Пенн в «Белом олеандре». По большому счету «8 миля» не оскорбляет зрения и слуха какой-то полной лажей.
Лишь вот все же отчего в том месте тащиться, в случае если в Российской Федерации негров нет?
Кадр из фильма
Ясное ж дело, что Америка наконец-то, 35 лет спустя по окончании Мартина Лютера Кинга, в первый раз заметила на экране большое количество нехороших чернокожих. Для нее в этом случае допустима искренняя эйфория. А где негры, в том месте нищета, работяги, разборки, драки, грязюка. Вот и сермяжная правда жизни. Но нам-то какая отличие, какого именно они цвета, в случае если сюжетом «8 миля» – один в один «Дама, которая поет», лишь вместо большой рыжей Пугачевой – мелкий белый рэппер?
Антуражем это дело также – какая-нибудь «Высота» либо «Рабочий поселок», лишь вместо бараков – трейлеры, а вместо собственных двоих – старый «Додж» с кашляющим мотором. Да отечественные «Взломщик» с «Иглой» еще в прошлом поколении были как-то покруче. Также не были шедевральны, но хоть с каким-то разнообразием, причем четко сформулированным.
Эминем не потрудился придумать ничего, не считая последовательного подробного изложения собственной совсем стереотипной молодости. Ни одного нарушения хронологии с иконографией, не говоря уже о эмоции ритма. Белый урод с завода привык быть бедным гением в собственной тусе, в чужой тут же стушевался, но поездил на завод, позанимался в автобусе и в чужой также затусовался как гений. Нехорошие все курят. Мама курит, женщина курит, сестренка отдыхает.
Гений обожал сестренку. Эминем считает, что, если он стал звездой, то всех поразит, что упал он не с неба и появился без нимба? Но так как этим же ползучим хронологизмом «8 миля» по большому счету дезавуирует рэп, у которого чувство ритма по идее врожденное. В случае если все это – произведение главного белого рэппера, победившего тёмных, где ж тут мода?
На что? Фильм продолжается кроме того в полтора раза продолжительнее, чем «Дама, которая поет».
Кадр из фильма
Вот бы сделать из него мюзикл… Пускай бы они лишь материли друг друга на сцене, импровизируя под ритм-бокс, и пускай бы словарный запас их был ровно столько же ограничен, как грамматика и интонация. Все напряжение бы появлялось, пропой Эминем ту стереотипную молодость в дуэте со собственными дружбанами (Эл Зед, Отец Док) по ходу очередного музыкального марафона.
Вместо дурных прямолинейных наездов на партнера с вызывающими большие сомнения рифмами оказалось бы содержание, мясо, показалось бы, что римфовать, не считая «фак-Тупак». Детройт весьма имел возможность бы стать неким анти-«Чикаго». Увы, не сильный намек на мюзикл также встроен в хроническую тупость, а не наоборот. Кто от этого протащится, тому денег девать некуда.
Миллионер, но.
