Американское великолепие
Взглянуть выходящее «Американское великолепие» тебе, Машечка, нужно вовсе не вследствие того что прошедшей зимний период оно победило в Сандэнсе, а Сандэнс – это сильно. Взглянуть его нужно не только вследствие того что комедия оно лишь для отечественного беспонтового поколения. Кто еще осознает данный юмор отморозка по судьбе, неудовлетворенного желудочно, всячески… Как в том месте еще был неудовлетворен кадавр, что сходу издох?
Вон, Ходорковский – и тот в узилище. Нет бы начал с него либо кончил – так так как в самом расцвете сил. Оба режиссёра и автора, Берман и Пульчини – практически его и отечественные с тобой ровесники, с 64-го года.
Это они на данный момент лишь дебют сняли – полнометражный, а раньше какую-то документалку и больше ничего. Пенсия не так долго осталось ждать… Нет, Машечка, взглянуть эту нетупую в общем, нетиповую, так же как и неблестящую – обычную для нас с тобой комедию про негромких одноэтажных американцев тебе лично нужно совсем по-второму.
Кадр из фильма
У каждого из наших имеется не убогое «второе Я», а полноценное параллельное существование. И у меня имеется, сама сообразишь. Но ты не забываешь, как в юные годы тебя устроили в мультстудию к Котеночкину, а ты съездила три раза и кинула?
Цветочек у тебя, видите ли, не согнулся с третьего раза. Ты и музыку так же кинула, но музыка – хорошо, это моя беда. А вот в мультстудии тебе было очевидно яркое будущее, и ванна, и кофе, и какава с чаем. Ты ж одну и ту же поганку можешь повторить на бумаге до бесконечности, и это будет одинаковая поганка. Легко у тебя она будет своеобразная, с лаконичным и сильно выраженным отношением к действительности, а на направлениях, предположительно, начали с типовых мультипликационных цветочков, а это тоска, само собой разумеется.
Но, меньше, те комиксы, каковые ты рисовала про меня в школе – как я бегу за автобусом в бигудях, и все с автографами, все методом – от них я до сих пор хмыкаю в голос, даже в том случае, если. Смешно по причине того, что. Исходя из этого главный герой «Американского великолепия» – это и имеется твое параллельное существование.
Он – ты, как раз раз ты снаружи живешь наоборот. Другими словами, конечно же, слава всевышнему, что снаружи, в том месте, успешные Пашка-Наташка-дом-быт, и возможно не трудиться. Но храбрец – он также по комиксам, а прославился с этим во как, не смотря на то, что и далеко не с детства, и рисовать не может, а лишь подписи и сюжет (но, кстати, Майя Львовна неизменно про твои произведения сказала, что они «литературно одаренные», а за мои лишь пятерки ставила, без единого слова).
То, что он – по комиксам, и как он с ними, и все, что из этого вытекает – для вас самая принципиальная вещь.
Меньше, он – это все то, чего тебе помой-му не достаточно, как ты сама вычисляешь, но вот что весьма интересно. Мужику хоть пять параллельных существований предоставь в оплаченном виде, а он все равно обижен. В том месте снято так, что настоящий мужик, кличут Харви Пикар, жив до сих пор, именно сравнительно не так давно вышел на пенсию – он и сам систематично появляется в кадре. И супруга появляется. Ну, крокодила, но они подходят друг другу. Комментируют.
А одновременно с этим само кино – про историю его жизни, и довольно реалистическое. Харви Пикара «в жизни» играется супер-пупер сейчас культовый в Америке артист Пол Джаматти (из «Часа расплаты» – тот, что дружбан, ты все равно не наблюдала). Лишь это не означает, что он прямо Джордж Клуни – нет, он также урод, лишь культовый. Жену «в жизни», действительно, подобрали красивее, не смотря на то, что мы не знаем эту артистку (Хоуп Дэвис). Но и по большому счету вся бодяга с кино – она также не с потолка.
Харви Пикар – создатель реально известных комиксов называющиеся «Американское великолепие», издающихся уж тридцать лет, и за тридцать лет Харви бывал и в театре, и в телевизоре. Так вот он до сих пор брюзжит, как подорванный, по любому предлогу. И очевидно дело не в том, что он – не Джордж Клуни, а ты – прекрасная.
Так же как дело не в том, что никаких мультстудий в его личном детстве не было. Пересекается в вас лишь то, что он подобно страдал канцерофобией и ни черта не имел возможности решить задачку по математике. Но дело кроме того не в том, что его комплексы и недостатки – это предубеждения и твои страхи.
Кадр из фильма
Тут я для посторонних, а ты сама взглянешь, но у него в том месте, в то время, когда уже вторая супруга кинула, и голос окончательно пропал, и в родной больничной регистратуре удавил бы всех сходу, и еще тетка в магазине как раз перед ним в очереди в кассу была ветхой еврейкой, выторговывающей полдоллара за шесть стаканчиков – ну, они же два американского доллара стоят, а она желает за полтора, и плетет что-то громкое и характерное, а также кассирша уже в каталепсии – вот тут внезапно пробудилось желание прийти к себе и расчертить бумажку. Расчертил, не поленился.
А был у него привычный по разряду неспециализированного хобби – видный комикс-живописец, и Пикар ему эту бумажку принес и не постеснялся. А тот взглянул а также не заржал – легко сходу говорит: «Ну, хорошо, я тебе все это нарисую». И без того Харви стал автором.
Не постеснялся, воображаешь? Но он как раз не Супермена и Супергерлз говорил, а вот тетку из магазина и заодно сотрудничков по больничной регистратуре, и как бежит за автобусом, и дальше – как познакомился и живет с данной третьей женой. И как она его дотянулась.
Все наперекор тебе. Про меня такое не сняли.
Кстати, в том месте ржачки большое количество – отечественной, прикольной, не смотря на то, что любому постороннему покажется – ну, очевидно отмороженное кино. Ох, я не буду про режиссуру с драматургией, ты все равно по-хорошему не осознаешь. Недочётов навалом, но дело снова не в них.
Но и сама ты, в то время, когда будешь наблюдать, также будешь думать совсем не про то, в чем дело. Я ж знаю, с кем ты себя тут же идентифицируешь – с той сокурсницей из булочной, у которой «сложилась личная жизнь». По окончании университета – супруг, каждый день и дети в одну и ту же булочную по той же самой улице на собственной машине. Три метра. Пикар опоздал на нее запасть, тут же начал питать зависть к: у него и автомобили нет. А она ему: «Ты знаменитость, ты знаменитость». Вот-вот.
Ты, само собой разумеется, идентифицируй, сколько желаешь, лишь сестру не одурачишь. Она внутренним взглядом видит. И самое для сестры прозорливое, что чувство от просмотра этого фильма лично у тебя описывается твоей же любимой, возможно сообщить, программной идеей: «Допустим, ты пробьешь стенке…». Для тех, кто не дружит со Станиславом Ежи Лецем, я досказывать не буду.
Фиг вам. Но дело как раз в ней, в идее. В ней все дело, для чего тебе нужно наблюдать и почто я публично тебя к этому призываю.
Кадр из фильма
Отечественное гребаное поколение, включая и тебя, Машечка, пришло, я бы сообщила, в мир с одним, но полезным наблюдением. У других это так очень сильно не работает. Наблюдение в том, что единственная страховка относительного довольства – всегда выискивать, а что не хорошо. Что-то в любой этот момент в обязательном порядке должно быть не хорошо, хоть в проекте, хоть как, но должно.
Кроме того в случае если «все прекрасно, все легко превосходно». Но лишь в то время, когда что-то не хорошо, мы нормально засыпаем. И мы это «не хорошо» с полностью чистой совестью закрываем надежным, прекрасно темперированным параллельным существованием: «А вот если бы… А вот тогда… Эх… Прошлого не вернешь». Четвертый сон Веры Павловны. Но в случае если «не хорошо», не дай всевышний, в какой-то момент не выискивается – туши свет, ща все крякнет.
И мы эту политику выискивания страховки проводим, в отличие от вторых, совсем сознательно. Это политика, что и доказано «Американским великолепием», негромко хоронящим нас, как класс. Это политика поколения, а потому, что из всех нас кино – про тебя, значит, ты, Машечка, лично отвечаешь, дабы мы прожили, как давали слово, как раз великолепно. Ве-ли-ко-лепно… «Че-ло-век… Это великолепно, это звучит – гордо… Наполеон… Бонапарт…» – говаривал пьяный Сатин. Вот обеспечь и не морочь голову.
Твоя жизненная задача – прожить уж так, дабы комар носу не подточил. В случае если до сих пор не осознала.
В случае если сообщить красиво: мы были последние, не забывавшие, что означает совершенство, и ровно потому имели по судьбе одно целое убожество. Но в этом и состояла отечественная громадная чистая эйфория.
