Артем михалков: «меня всегда будут сравнивать с отцом и дедом»
Артему Михалкову все по плечу: воспитывать детей, вести телепередачи, играться в кино, а сейчас еще и снимать фильмы. Обозреватель узнала у наследника известной кинодинастии, как ему все это удается.
– Артем, картина «Ставка на любовь» – это твой режиссерский дебют. Как ощущения?
– Я весьма радостен, что картина получила собственного зрителя. Легкость, с которой был написан сценарий, передалась и актерам: мы сняли комедию на стыке с мелодрамой. И я рад, что смог пройти все этапы от начала до конца.
Это большой опыт.
– Другими словами «мук творчества», споров, распрей на площадке не было?
– Ну как без этого! (Смеется.) Кино – это сложное производство. А режиссер обязан мочь применять то, что предлагают актеры, но так, дабы это не разрушало его видение фильма. Помимо этого, опыт оказывает помощь стремительнее принимать решения.
Не просто так я отважился на съемки полнометражного фильма лишь в 40 лет.
– Мне думается, данный факт обязан исключить некую предвзятость по отношению к тебе.
– Ох, думаю, это ни при каких обстоятельствах не закончится. Если бы я снял фильм в 20 лет, задали вопрос бы: «Вам уже имеется что сообщить?» А на данный момент спросят: «Из-за чего так поздно? Вам нечего было сообщить?» Беседы по поводу деда и папы будут неизменно.
Но я стараюсь отвлечься от этого. Мне принципиально важно вывод людей, которых обожаю и ценю. И в то время, когда папа пришел на пресс-показ и сообщил хорошие слова, я был весьма рад.
Артем Михалков: «Мне принципиально важно, дабы на протяжении репетиции не двигали камеру»
– Довольно часто ли удается что-то с папой обсудить либо?
– К сожалению, мы не так довольно часто видимся, у всех собственные дела. Но мы находим время для бесед. Мне всегда была увлекательна его точка зрения, но это не означает, что я в обязательном порядке с ней соглашался.
– Режиссер – это профессия диктаторская. Никита Сергеевич – абсолютный фаворит, а ты человек мягкий…
– Любой достигает результатов по-своему. Не считая режиссера имеется еще и продюсеры, исходя из этого важные ответы единолично никто не принимает. К примеру, в то время, когда для съемок мы не могли отыскать подходящую квартиру, я настоял на постройке декораций в павильоне. Это вышло дороже, но здорово облегчило нам жизнь. И по большому счету, я не таковой уж пряник – и крикнуть могу (радуется).
Матом либо нет – принципиально важно, что все слышат. Но одно дело, в то время, когда человек кричит, дабы продемонстрировать, кто тут основной, и совсем второе, в то время, когда по чьей-то вине срывается кадр и изо рта само вырывается: «Вы что, совсем… что ли?»
– В Лас-Вегасе вас застал редкий погодный катаклизм. Ты склонен принимать подобные события как символы судьбы? Веришь ли ты в актерские приметы?
– В смысле: «Может, не нужно снимать?» У нас что-то происходило фактически каждый день! В то время, когда мы снимали в Соединенных Штатах, внезапно взбунтовалась американская массовка: дескать, у нас переработка. И не смотря на то, что все это им оплачивалось, они все равно угрожали позвонить в полицию и заявить, что их удерживают силой. Либо снимаем мы в Долгопрудном проезд главных героев. Нам нужен был летний ливень. А уже стояла осень.
Было нужно поливать актеров ледяной водой. Они, с светло синий губами, еле произносилитекст, но, слава всевышнему, никто не заболел. А что касается суеверий… В советское время грызть семечки на площадке было табу.
А у Никиты Сергеевича напротив. Он говорит: «Семечки!» – и с наслаждением их грызет (радуется).
– А чего ты категорически не переносишь на съемочной площадке?
– Мне принципиально важно, дабы на протяжении репетиций не двигали камеру, не настраивали звук, не носили реквизит.
– В юные годы ты находился на каких-то съемках у отца либо у дяди – Андрея Кончаловского?
– Мой первый в жизни съемочный сутки был на «Сибириаде» у Андрея Сергеевича. Мама сидела под столом и весьма волновалась, в то время, когда Сергей Шакуров меня, полуторагодовалого, подкидывал практически под потолок, а я звонко кричал. не забываю, довольно часто ездил на съемки фильма «Очи тёмные», кроме того сыграл в эпизоде.
В молодости на «ТриТэ» был ассистентом оператора на нескольких документальных картинах – таскал штативы, менял кассеты, трудился с камерой.
– Что тебе особенно запомнилось на съемочной площадке у Никиты Сергеевича? Ты так как был свидетелем его общения с Павлом Лебешевым, Эдуардом Артемьевым, Александром Адабашьяном?
– Для отца они не просто единомышленники, а соавторы. Немногим так повезло.
– Какой суть ты вкладываешь во фразу: «Актеры – это вампиры»?
– Они выпивают из режиссера кровь, диктуют собственные права (смеется). Довольно часто путь к обоюдному уважению пролегает через скандалы, выяснения взаимоотношений. Наряду с этим режиссер обязан четко знать, чего он желает.
С опытом я обучился настаивать на своем без лишних объяснений. Основное, дабы режиссёр и актёр уважали друг друга.
Семья отмечает 70-летний юбилей Никиты Сергеевича
– В работе с актрисами ты используешь какие-то особенные способы?
– Я в принципе обожаю дам (радуется). А если она еще и хорошая актриса, это вдвойне приятно. Дамы – натуры весьма хрупкие, но я стараюсь к каждой отыскать подход.
– Не удержусь от комплимента: любая встреча с тобой – это масса приятных чувств. Меня подкупает твоя обязательность, в наши дни это на вес золота…
– Мне неясно, как человек, с которым ты замечательно общался, может не отвечать на сообщения и звонки. Либо ответить спустя семь дней. Я не обожаю опаздывать и не осознаю, как другие задерживаются а также не просят прощения наряду с этим. Для меня принципиально важно быть внимательным к людям, с которыми я общаюсь. Откуда это во мне, не знаю.
Мне никто ничего намерено не растолковывал.
– А в чем выражалось домашнее воспитание? Ты задавал вопросы родителям, деду, бабушке о том, что возможно и чего запрещено?
– Возможно, как все дети. Но главное воспитание заключалось в поступках родных людей. Сравнительно не так давно, к примеру, заезжал к маме. В доме ремонтировали лифт, и навстречу мне поднималась дама с пакетами. Конечно, я помог ей. И вот, пока мы поднимались по лестнице, я почувствовал себя пионером-тимуровцем (смеется). Она произносила какие-то слова признательности, а мне было неудобно.
Почему-то я ответил словами из фильма, что на моем месте любой человек поступил бы так же (радуется).
– А тебя за что-то ругали в юные годы?
– И ругали, и наказывали. Как всех. Время от времени я осознавал, что не прав, а иногда обижался на несправедливое отношение.
Но ни у меня, ни у сестер не осталось никаких обид. И сейчас я так же стараюсь воспитывать собственную тринадцатилетнюю дочь Наташу.
– Она тебе доверяет. У нее имеется желание делиться с тобой сокровенным?
– Сохраняю надежду. Мы, слава всевышнему, находим неспециализированный язык. Но посмотрим, что будет дальше. Сейчас они – дети, а на следующий день – народ, как сказал мой дедушка.
В свое время мы не подставляли своих родителей и не совершали ничего, за что им было бы стыдно.
– В то время, когда ты говоришь о гармонии в вашей семье, свидетельствует ли это, что у вас всегда была тишь да гладь?
– Мы достаточно эмоциональные люди и довольно часто выясняли что-то между собой, спорили. А на данный момент все внимание направлено на детей и внуков. Старшему сыну Ани 16 лет, среднему – 14.
Кроме того не верится, неужто это отечественные дети – такие они уже взрослые!
– Да, время бежит. Тебе самому исполнилось сорок… Несколько лет назад ты грезил о стабильности.
– Я всегда веду внутренние размышления «Из-за чего сложилось так, а не в противном случае?».
– А как по поводу личной жизни?
– Для любого мужчины ответственны семья и любовь. В то время, когда это случится, известно одному Господу Всевышнему.
– Тебе не думается, что с годами все сложнее отыскать собственного человека?
– Мне – нет. В каждом возрасте имеется минусы и свои плюсы. Но если ты ощущаешь, что человек тебе близок, нужно пробовать быть совместно.
На отдыхе с сёстрами и родителями Надей и Аней. 1992 год.
– Ты готов обсуждать с родителями собственный выбор?
– Точно я поставлю их в известность, но оказать влияние на меня никто не сможет. Не смотря на то, что я знаю и другие семьи: к примеру, мой друг со хохотом говорит, что неимеетвозможности жениться, потому, что мама всех отвергает (радуется).
– На премьеру собственного фильма ты пришел с красивой девушкой. Мне показалось, что ты влюблен…
– (Смеется.) Да, я вижусь с Дарьей Баженовой. Она студентка, будущий дизайнер.
– Что для тебя ответственнее всего в отношениях?
– Основное, дабы человек был хороший. Красота проходит, но остается согласие. Рядом должен быть «стратегический партнер», что поддержит тебя в эйфории и в горе.
Разговаривала Марина Зельцер
