Авалон, авалон
«Матрица» — «Матрицей», но «Авалон» также весьма разбирается с виртуалкой. Возможно, не так лихо, как подростковые братья Вачовски, но по-своему сильно. Режиссеру Мамору Осии уже полтинник.
Нормально и методично он, возможно, сделал самый сильный фильм всего лета.
Вопрос, до чего возможно доиграться с компьютером, Сейчас стал заменой всем прошлым экзистенциализмам — до чего по большому счету возможно доиграться и на каком тогда мы свете, как на нем быть и, в итоге, быть либо не быть нам. Воздействие фильма происходит в уничтоженном мире, где собственную любознательность люди удовлетворяют одним-единственным методом — играясь в компьютерные войнушки. В том месте различные уровни, но в случае если все прошел и выжил, то что дальше?
Вопрос о предстоящем, конечно, достается женщине (Малгожата Форемняк). Началось тысячелетие феминизма. Аш, другими словами «пепел» — хорошая одиночка, дошедшая до предела компьютерной тоски.
Кадр из фильма
Основное достижение «Авалона» — что японец Осии с какой-то буддистской проницательностью додумался: тоску как таковую во всей всемирный истории никто лучше марксистов-ленинцев, совка и соцлагеря в целом не воплощал. Потому и отправился снимать в посткоммунистическую Польшу. Войнушка — что весьма прикольно — выглядит у него не в противном случае, как разразившаяся как раз в Польше во второй половине 30-ых годов двадцатого века самая известная война всех совков, Вторая мировая.
Само собой разумеется, самолеты-вертолеты у богатого японца оснащены различными лазерами-бластерами, но танки, уличные перестрелки, полевые атаки, руины и беженцы — все как с хроники тех лет. Да и в приключениях виден привычный инвариант называющиеся «Четыре танкиста и собака». Невезучий комический придурок присутствует, собака также имеется.
Дальше вид самого уничтоженного мира берется по соседству. Тарковский в Японии супер-популярен, к «Сталкеру» приставить еще «Письма мертвого человека» Лопушанского — будет вам тусклый цвет сепии, обнажённые стенки, безлюдные улицы, вечные сумерки. Но, поскольку сюжет в полной мере современный, компьютерный, все эти ассоциации не лишают картину эффектов и наворотов. Посткоммунистический стиль лишь придает ей богатый контекст, уравнивает считавшиеся до сих пор несоединимыми Интернет и культуру.
Исходя из этого о тоске возможно снова сказать без шуток, возможно кроме того вольно оперировать любыми культурными пластами.
Кадр из фильма
Фантастический «Авалон» делается собеседником реалистического «Memento», не смотря на то, что будет в нем еще про Фата и короля Артура Моргану, про девять фей (девять муз) и главного всевышнего Одина, застрявшего на Авалоне в беспамятстве, но купившего в том месте бессмертие, в этот самый момент возможно сравнивать с «Девятыми вратами». Но в случае если Нолан в «Мemento» всеми играми с памятью только накручивал триллер, причем достаточно монотонно, то в «Авалоне» память именно появляется только по окончании всех наворотов и в чистом виде: что такое память.
Иначе, «Девятые врата» стилистически шли за компьютерным дизайном, плелись в его хвосте, «Авалон» же, наоборот, приписывает виртуалке то, до чего она еще не доехала. До свободы мысли она не доехала хотя бы чисто технически, а на кино известный мультипликатор Осии это уже сумел. Исходя из этого у него срабатывает эффект, за что поаплодируешь, даже в том случае, если кино в целом разочарует.
Через час от начала Аш, совсем измаявшуюся в собственных танкистах и тоскливых руинах, выводят наконец на «настоящую игру». Из безлюдной коричневатой помещения с окнами, заложенными кирпичом, она вылезает на улицу, в такую же мрачную подворотню, и внезапно по окончании подворотни выясняется в дневной, многолюдной, солнечной, многоцветной, в полной мере сегодняшней Польше. Накопленная коричневатость дает такое резкое чувство, что отечественная с вами сегодняшняя многоцветная настоящая судьба — всего лишь очередной уровень их тамошней компьютерной игры, что в историю кино данный случай, пожалуй, войдет безотносительно ко всей истории.
Недочёт истории, излагаемой в фильме — дань моде на ползучий постмодерн, другими словами как минимум три варианта финиша.
Кадр из фильма
Разобравшись с одним из бывших друзей, решивших принять многоцветное за действительность (как бы Янек из «Четырех танкистов»), Аш или опять попала на первый уровень, или сейчас может попадать на любой уровень в виде играющего тренера, или утрата памяти — это и имеется счастья полные брюки. Речь заходит как раз о утрата памяти, потому, что в то время, когда люди всю дорогу бескровно рассыпались, это означало, что смерть — не в то время, когда кровь перестает течь, а в то время, когда тебя, что только подтверждает рассыпавшаяся кровавость бывшего приятеля.
Но в случае если память — основной порок человечества, мешающий ему жить, тогда без всяких компьютеров счастья полно у нас в каждом дурдоме. А вдруг в финале все же «играющий тренер» либо «опять на первый уровень» — это такая же тоска плохой бесконечности, славы и власти, как если бы ничего не было. Как если бы не было достаточно сильного сюжета, по большому счету сильной актрисы Малгожаты Форемняк, сильнодействующего стиля.
Другими словами это постмодерн — то, что направляться забывать.
В действительности все было, и в действительности вероятно забрать и постановить, что кончается фильм прекрасно, определенно прекрасно. Память — не порок, а сила, но такая громадная, что ею сейчас, по окончании Интернет-трагедии культуры, делятся не со всеми, а лишь с доказавшими собственный рыцарское, королевско-артурско-добропорядочное начало. С теми, кто без всякого Интернета держит в уме, на что ее применять. На то, чтобы придумывать что-то новенькое, испытывающее еще круче и еще больше народу.
И без того будет , пока они не додумаются, как максимально сильно и совершенно верно испытать каждого, каждого в весов-культуре. Западу необходимо собственный, высокотехнологичное, рациональное бусидо.
