Доказательство
Отец у Кэтрин силён в математике. Кличут этого господина Роберт Льюэллин. Фамилия – что нужно! Именно для гениев.
А Роберт, вне всяких сомнений, к таковым относится. К двадцати годам он уже совершил пару-тройку переворотов в мире науки и увековечил собственное имя в истории. А в 27 – заболел. Сошёл с ума.
Действительно, не сходу. Процесс растянулся на годы.
Университет закрывал глаза на странности собственной основной звезды. Учёных с именем было наперечёт. Не только в Чикаго – в мире. Время шло, заболевание прогрессировала.
Роберт закончил публичные выступления, отошёл от дел, уединился. Сотрудники погрустили и удалились, покинув его один на один с младшей дочерью. Старшая (Клэр) к тому времени уже покинула отчий дом, уехала в Нью-Йорк, сделала карьеру, устроила личную судьбу.
Последние годы судьбы Льюллин совершил во тьме. Мозг отказывался функционировать. Роберт выбирал книги, штудировал газеты, выискивая тайный код. И писал, писал, писал…
103 тома ненужной шелухи, комплект слов, бессвязных мыслей, картинок. За 3 года до смерти он возвратился. Пришёл в сознание, прожил один обычный год, снова окунулся в работу, заговорил о вероятном завершении доказательства математической теории, над которой целый цивилизованный мир бился со скончания столетий.
В 63 года его сердце остановилось.
В сутки похорон Кэтрин исполнилось 27. Критический возраст. Особенно в случае если учесть, что именно ей передалась часть отцовского таланта.
Наверху шуршал в бумагах тёплый поклонник Льювеллина Хэл, его бывший студент. Далеко за полночь он спустился проститься с Кэтрин, но та была не в себе. Последняя семь дней выдалась тяжёлой.
Она осталась совсем одна: ни родственников поблизости, ни подруг, ни молодого человека. На душе скреблись кошки, во сне снова являлся папа. Хэл попросил разрешения прийти опять. Он сохранял надежду в горах данной чёртовой макулатуры найти полезные мысли, идеи, начинания.
Он не верил, что таковой прекрасный мозг погиб, вхолостую проработав последние 40 лет.
Кэтрин была настроена скептически. Уж она то знала, в каком состоянии был всё это время её папа. Знала, но не сказала.
Она обладала секретом, что ожидал собственной 60 секунд. И час Икс неотвратимо приближался.
Сценарий “Доказательства” писал узнаваемый драматург Дэвид Оберн, чья одноимённая пьеса крутилась в Лондоском Вест Энде. Гвинет Пэлтроу, кстати, в том месте кроме этого игралась Кэтрин. Miramax выделила Джону Мэддену 20 миллионов долларов на экранизацию, каковые, как мне думается, осели в карманах четырёх главных звёзд проекта: Энтони Хопкинса (Роберт Льюэллин), Гвинет Пэлтроу, Джейка Гилленхейла (Хэл) и Хоуп Дэвис (Клэр). Больше тратиться было не на что.
95 % процентов картины возможно было снимать в павильоне, памятуя о происхождении литературного источника.
Не будь в природе “Игр разума”, сюжет “Доказательства” имел возможность претендовать на очень многое. По причине того, что он вправду оптимален: интеллектуален, всепоглощающ, многозначителен. Но уже в чём-то вторичен. Не желал бы сравнивать работу Мэддена с Оскароносным лауреатом 2002-го года, но одно преимущество несомненно: она более динамична.
Идёт немногим продолжительнее полутора часов, и это, на мой взор – оптимум.
Актёры отрабатывают по полной. Хопкинсу уже приходилось играться сумасшествие, но его храбрец не похож на прошлых. И, как неизменно, убедителен. Хоуп Дэвис блестяще изобразила эдакую стервозу, которую недолюбливают родные.
Нам весьма понятны обстоятельства данной неприязни. Роль Гвинет Пэлтроу посложней, и та с ней превосходно справляется. В её глазах светится ум, а это – громадное дело.
Куда несложнее прикинуться идиотом.
Быть может, концовка мало идеализирована, но откуда тут взяться жёсткости? Таковы законы жанра.
“Подтверждение” – хорошее кино, которое, но, вряд ли захочется заметить опять. Многовато на него уходит нервов. Да и тема не столь приятная, хоть и увлекательная. Её не посмакуешь долгими холодными вечерами в компании с прекрасной девушкой.
В случае если, само собой разумеется, она не профессор математики .
