Джанго освобожденный
Итак, Джанго без цепей, Джанго высвобожденный, таковой квентинтарантиновский, что…. о нем нечего сообщить.
Начну издали. Я — давешняя поклонница Тарантино. Я приобретаю от поставленных им сцен неземное наслаждение, от его монологов — удовольствие практически эротическое.
Салон авто, забрызганный мозгами, фонтанирующая кровь, петляющая, но безукоризненная логика его храбрецов, венок из причудливых историй, хорошо подогнанных друг к другу, и свобода в обращении с материалом — вот особенности авторского стиля, каковые ни с чем не спутаешь.
Как неизменно, в фильме «Джанго высвобожденный» Квентин Тарантино мало озабочен историческим правдоподобием либо жанровыми канонами — от творит собственный жанр и собственную реальность.
Середина 19 века. Немец Шульц — вольный стрелок на работе американских правительства, охотник за головами — видит в собственных жертвах лишь те 200 либо 7000 американских долларов, каковые за них обещаны. Его бизнес не терпит мягкотелости, но он не по времени толерантен, в то время, когда речь заходит о расовой дискриминации либо о том, дабы разрешить возможность освободиться десятку тёмных рабов, в противном случае и просто плюнуть в лицо южному городу, явившись в том направлении в сопровождении ниггера верхом на лошади.
Ему под стать его чернокожий компаньон Джанго, ведомый, но, более человечной целью, чем страсть к деньгам: он обязан высвободить жену, и ему не нужна лишняя стрельба.
Но все смешалось в нашем мире извращенных людских взаимоотношений. Так тонко продуманный и мастерски реализованный замысел проваливается — из-за проницательности ветхого раба, по-собачьи преданного собственному белому господину. Как неизменно, будущее прокладывает собственный путь через множество слепых случайностей — и бессердечному плантатору с юга так захочется не только денег, но и духовной победы, что он зайдёт слишком далеко.
И, как положено храбрецам Тарантино, циничный головорез дойдет до крайней черты и упрется — а ведь нам думается, что от него требуется таковой пустяк: пожать руку нравственному уроду, руку.
Вот, возможно, что делает Тарантино главным моралистом отечественного времени. Он может играться чем угодно: бытовыми подробностями и историческими фактами, этическими условностями и правилами орфографии. Но имеется грань, за которую его храбрецы ни при каких обстоятельствах не зайдут — для них естественнее расстаться с судьбой.
Что еще сообщить о новом шедевре мастера? Того, кто прекрасно знает его манеру, фильм не поразит ни в едином эпизоде. мизансцены и Эффектные костюмы (чего стоит красивый мужчина Джанго в белом жабо либо шикарный пожар в ночи!), остроумные замечания, большие замыслы цветов в крови — да, вот лишь это и нежданно: конкретно в кадре нет жестокости, она продемонстрирована косвенно.
В каждой собственной картине до сих пор мэтр нарушал ожидания зрителя. Думается, мы знали о нем все — но всегда он обнаружил, чем поразить отечественное воображение и обострить восприятие мира. И вот наконец не отыскал…
Запасшись попкорном и уютно устроившись в кресле, фанат Тарантино возьмёт наслаждение от наизусть известных приемов, одних и тех же актерских лиц (как неизменно, убедительных) и узнаваемого саундтрека.
Но художественных открытий не будет, господа!
