Джеймс франко: «в сказках собрана мудрость многих поколений»
Время от времени думается, что нет ничего в мире творчества, к чему бы не прикоснулся Джеймс Франко. Он пишет стихи и прозу, снимается в кино, преподает в университетах Нью-Йорка и Лос-Анджелеса, делает личные фильмы (причем пара подряд), трудится над диссертацией , продолжает самообразование. Еще он живописец, чьи работы уже два раза экспонировались в рамках Peres Projects (его организатором есть арт-дилер Хавьер Перес) в Берлине и Лос-Анджелесе.
Разносторонность творческих заинтересованностей Джеймса поражает, а его упорство и трудолюбие ошеломляют. Его природная стеснительность каким-то непостижимым образом в полной мере мирно соседствует с практически смелостью и хулиганским чувством юмора в выборе проектов как для актерской работы, так и для режиссуры.
Мы виделись с Джеймсом в рамках пресс-мероприятий к различным фильмам и имели возможность убедиться в том, что он бывает как полностью открытым для беседы, так и совсем недоступным для дискуссии предметов, каковые его не увлекают. В случае если удается его разговорить, затронув увлекательные ему темы, то он может дать хорошее интервью. Действительно, в большинстве случаев, как мы знаем лично от него, он весьма не обожает пустую болтовню.
Ответы на индивидуальные вопросы, как вы заметите ниже, самые маленькие.
На протяжении пресс-дня к одной из его последних актерских работ в диснеевском фильме о колдуне страны Оз нам удалось поболтать с ним практически эксклюзивно, если не принимать к сведенью крутящихся около стола студентов, записывающих это интервью на камеры, и присутствующих студии-агентов и пресс актёра. Джеймс к моменту отечественной беседы был пара утомлен некоторым числом круглых столов и личных интервью, однако нам удалось его расшевелить.
— Как ты относишься к тому, что в наши дни выходит на экраны так много ветхих сказок, но легко поменянных а также переосмысленных?
— Я думаю, тут все совершенно верно равно как и с ростом экранизаций комиксов. Частично это связано с тем, что технологии в кинопроизводстве достигли уровня, разрешающего создавать фантастические и чудесные миры, каковые смогут смотреться полностью настоящими для зрительского восприятия. Помимо этого, по-моему, тут еще необходимо учитывать факт постоянного соревнования между телевидением и кино.
Кинобизнес находится в постоянном поиске элементов, каковые смогут поднять зрителя с дивана и привести в кинотеатры. У кинематографа имеется одно громадное преимущество: он может создавать зрелище на намного более масштабном уровне, в случае если сказать о размахе и размерах. Для этого сказки и фантазии — совершенный материал и практически стопроцентная гарантия успеха.
Люди обожают иные миры, тем более в случае если те к тому же продемонстрированы впечатляюще! Ты знаешь, сказки и чудесные истории живы до сих пор, книги переиздаются, значит, мы в них так же, как и прежде нуждаемся. Кино же пересказывает узнаваемые истории, приближая их к нашей современности, пробуя рассмотреть в них что-то новое, незамеченное, переосмыслить, и данной новизной привлечь интерес к ветхим истинам, которыми заполнены легенды и сказки.
— Ты сам обожаешь сказки и различные чудесные истории?
— Само собой разумеется. Я ценю сказки за то, что они, с одной стороны, всегда были источником воодушевления для писателей, и мне весьма нравится, что через сказочный мир мы можем передать отечественные настоящие чувства, неприятности, тревоги. В сказках собрана мудрость многих поколений, они говорят в первую очередь о том, как оставаться человеком, применяя необыкновенное, сказочное, фантастическое окружение.
Мне нравятся фильмы, основанные на ветхих сказках, в особенности если они заключают в себе какой-то новый элемент, дополнение, возможно, в виде современных нам неприятностей. Примечательно, что, по сути, в любой сказке ты можешь отыскать в полной мере современные и родные нам ситуации: отношения между родителями и детьми, между влюбленными, приятелями. По-моему, это неиссякаемый источник воодушевления. К тому же сказочные истории разрешают кинематографистам полнее применять различные технические новинки.
Мне импонирует тот факт, что мир фантазии открывает простор как для воображения при создании фактически истории, так и для выбора средств для ее визуального воплощения.
— Как ты думаешь, трехмерный формат усиливает восприятие фильма либо в некоторых случаях мешает ему?
— Я не могу заявить, что обожаю трехмерный формат, но, в случае если честно тебе сообщить, я и не совсем против него. Все дело в том, для какой истории он употребляется, с какой целью. Лично для меня совсем не имеет значение, в каком формате наблюдать фильм. Значительно чаще я наблюдаю фильмы в простом формате, существенно реже в 3D, и это не особенно воздействует на мое чувство от фильма в целом, поскольку мне ответственна история, а эстетика формы, в которую она облечена, — не всегда.
Но мне эта форма, само собой разумеется, любопытна. Я занимался в Rhode Island School of Design по профессии «цифровые разработки в мастерстве». Данный мир мне весьма занимателен. Я имею в виду мир цифрового изображения. Возможно, я. Но ты помни, что я писатель а также автор, я наблюдаю кино в противном случае, чем простой зритель.
Если ты задаёшь вопросы меня как режиссера, то это другое дело. (Смеется.) Тут я могу заявить, что для моих фильмов данный инструмент меня пока не интересует. Мне время от времени думается, что на данный момент трехмерность — это в основном инструмент для зарабатывания денег, чем для отражения передачи особой эстетики либо художественной ценности картины.
«Я наблюдаю кино в противном случае, чем простой зритель»
— В случае если сравнивать фильмы, каковые ты снимаешь как режиссер, и фильмы, в которых ты принимаешь участие как актер, то их различие в глаза. На чем основывается твой выбор проекта для режиссуры и для актерской работы?
— Я тружусь лишь в тех проектах, каковые мне вправду занимательны. И это правда и в том и другом случае — как в режиссуре, так и в актерской игре. Я пологаю, что режиссерская профессия для меня есть как бы чистым творчеством. Я считаю, что фильмы — это творение режиссера прежде всего.
В то время, когда я снимаюсь в каком-то фильме, то, даже в том случае, если мне данный проект весьма нравится, я все равно не ощущаю, что это мой фильм, осознаёшь? Я ощущаю себя частью этого фильма, но в собственности он режиссеру, что его снимает. В то время, когда я сам снимаю какой-либо фильм, я ощущаю, что это уже лично моя работа.
Не обращая внимания на то, что я тружусь в сотрудничестве и сотворчестве со многими людьми над моим фильмом и с готовностью постоянно отмечаю их вклад в мою картину, я все равно принимаю на себя полную и безотносительную ответственность за конечный итог. Тот факт, что я сажусь в режиссерское кресло, воздействует и на мой выбор темы проекта. Я выбираю истории, каковые близки мне, затрагивают меня как человека, только ответственны для моего собственного внутреннего роста.
Я снимаю то, что, не считая меня, возможно, никто и не стал бы делать. (Смеется.) Вот хотя бы, к примеру, фильм о последнем дне актера Сэла Минео, либо картина по третьей книге Кормака МакКарти «Дитя всевышнего», либо лента по роману Фолкнера «В то время, когда я умирала», написанному 80 лет назад, но никто и не планировал делать фильм по нему, в то время как это совсем потрясающая история! Актерскую работу я не ищу. В случае если меня цепляет сценарий, то я могу дать согласие и выделить этому какое-то время, но сам я не ищу. В случае если я отыщу увлекательную роль, затрачу какое-то время на ее изучение, разработку, то какой суть делать это для кого-то, в случае если я сам могу снять фильм? (Смеется.)
— Ты преподаешь на данный момент. Чему ты учишь собственных студентов? Растолковываешь ли ты им, как выжить в мире кинобизнеса?
— (Вздыхает.) Мы не говорим о том, как выжить в мире кинобизнеса, это не есть объектом отечественных занятий. На факультете, где я преподаю, обучение основано на конкретных проектах. Особенно в моем классе.
Мы трудимся на весьма мелких бюджетах, и это дает нам определенную творческую свободу, дабы уложиться в те средства, каковые имеется в отечественном распоряжении. Согласись, что минимальный бюджет предполагает применение воображения. (Смеется.) Я вижу собственную задачу в том, дабы оказать помощь студентам не утратить сущность их видения выбранного проекта, не забывать о том, какую историю они желают поведать и из-за чего, как достигнуть цели ход за шагом в ходе кинопроизводства. В этом, как я осознаю, и состоит сущность творчества живописца — в правильном понимании того, что ты желаешь сообщить и из-за чего, какой срез данной истории ты желаешь изучить, какие конкретно инструменты ты планируешь использовать с целью достижения собственной задачи.
— Ты преподаешь в UCLA (Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе — Прим. авт.)? Как продолжительно ты планируешь в том месте трудиться?
— Да, на данный момент я тружусь со студентами UCLA. Мы занимались последний семестр (три месяца), практически пару дней назад завершили курс, парни сдали экзамены. Я планирую вернуться преподавать на данный же факультет в университете на зимний семестр в 2013 году.
«Жизнь Джеймса Франко определяется тем, чем он занят»
— Ты можешь оценить, в каком качестве ты был лучше — как учитель либо как студент?
— Я был простым студентом, у меня были хорошие оценки, и я получал образование хороших школах. Какой из меня учитель оказался, мне делать выводы тяжело. Об этом тебе нужно задать вопрос моих студентов. (Кивает на молодых парней, снующих рядом с фото- и камерами и через чур увлеченных своим делом, дабы возможно было задать им данный вопрос.) Я преподаю в красивой школе и, наверное, студентам оказался по душе. (Радуется.)
— Что означает быть хорошим учителем в твоем представлении?
— Я стараюсь организовать занятия так, дабы мне самому хотелось их посещать. Я даю им проекты для работы. Большая часть моих классов на факультете кинопроизводства основаны на каком-то конкретном проекте, исходя из этого итог в каждом случае — это готовый фильм. Я приглашаю хороших актеров, с которыми мои студенты трудятся. Мой самый первый опыт таковой работы был в Нью-Йоркском университете, в то время, когда я пригласил Джессику Честейн, с которой трудились мои студенты, Зака Браффа.
Второй проект, что я делал с ребятами в Нью-Йорке, был с Хлоей Севиньи и Логаном Маршаллом-Грином. Я стараюсь применять ресурсы и мои связи, дабы дать моим студентам такие же возможности, какие конкретно предоставлялись мне в свое время. Я делюсь этим с ними и пробую мало поднять планку для них. (Смеется.)
— Ты большое количество трудишься, снимаешь одни фильмы, снимаешься в других, пишешь стихи и издаешь книги, преподаешь и учишься . Остается ли у тебя время на фактически Джеймса Франко, его друзей, его семью?
— Ты знаешь, жизнь Джеймса Франко определяется тем, чем он занят. (Смеется.) Я обожаю все, что ты перечислила, все, что люди вычисляют работой. Для меня нет различий в том, что я делаю для работы либо для себя. Это, по сути говоря, одно да и то же. Все, что ты перечислила, — это и имеется я. Я живу для работы, а не тружусь, дабы жить. Думается, так говорят?
Мои приятели — это мои коллеги, сотрудники, партнеры в работе. Я с легкостью могу назвать все собственный окружение моей семьей, и это будет чистая правда. Для нас всех работа — это радость и в какой-то степени развлечение, в случае если желаешь.
— При таковой занятости что такое здоровый образ судьбы для тебя?
— В первую очередь это балансирование, я думаю. К примеру, преподавание для меня — это хороший баланс между занятостью в кино и литературе. Я могу переменить направленность моего внимания, перераспределять нагрузки. В этом имеется здоровый элемент. (Смеется.)
— Имеется ли наряду с этим какие-то особенности в твоем простом рационе? Имеется ли у тебя предпочтения в пище, к примеру?
— Я бы не заявил, что у меня имеется какие-то предпочтения. Я не фанат здорового питания, образа судьбы… Что в том месте еще люди делают для продления судьбы? (Смеется.) Я совсем простой и обычный человек с огромным числом самых различных заинтересованностей. Я обожаю пробовать что-то новое, у меня нет особых предпочтений в еде, и я маленький поклонник спортзалов.
— Что ты больше всего обожаешь из собственных занятий?
— Режиссуру. Я обожаю говорить людям различные истории. Самые различные истории. Мне нравится режиссура, по причине того, что это история, которую ты говоришь вместе с другими людьми.
Все эти люди около меня крайне важны, общение с ними меня стимулирует.
— Обидно, что нам ни при каких обстоятельствах не удается взять приглашение на твои съемочные площадки.
— А в чем неприятность?
— По всей видимости, твои пресс-агенты не вычисляют это нужным. Хотелось бы взглянуть на тебя в деле.
— При таких условиях я лично приглашаю тебя побывать на моей площадке! Покинь собственные координаты, и я дам тебе знать, в то время, когда буду снимать в Калифорнии. Лишь ты задолжала мне дать обещание, что не будешь путаться под ногами, а материал, что сделаешь на базе этого визита, будет лишь о фильме, что я снимаю.
Создатель Наталья Хиггинсон
