Джерард батлер: «мой агент запрещает мне играть злодеев»
Воображаем интервью с Джерардом Батлером, выполнившим одну из основных ролей в картине «Падение Олимпа». С актером мы встретились на протяжении его визита в Москву в последних числахМарта.
— Вы в кино довольно часто побеждаете нехороших парней, а в случае если в жизни с ними встретитесь, то вы убежите либо готовы станете им противостоять?
— Не знаю, буду ли я сражаться, но точно не убегу. В случае если необходимо защищать людей, каковые попали в беду, либо то, во что я верю, конечно же, я буду сражаться. Мне думается, что в фильме продемонстрирована весьма важная обстановка противодействия с соперниками очень большого уровня. Фильм показывает громадную неточность Работы нацбезопасности Америки: обойти ее возможно было лишь за счет блестящего замысла, немыслимой координации и очень обученной команды.
По мере развития сюжета фильма мы видим, как на Америку надвигается трагедия, и мы стараемся не допустить ее со всей дешёвой нам решительностью и властью. И что если бы это случилось на самом деле, а мы не имели возможность не допустить трагедию?
— Из-за чего вы выбрали на роль президента актера Аарона Экхарта?
— Обстоятельство, по которой мы выбрали Аарона, пребывает в том, что он здоров, умен, жертвеннен, силен. Нам не нужен был не сильный и мягкий президент, этакая карикатура на президента. Нужен был сильный президент, что кроме того в таковой критической ситуации имел возможность оставаться сильным и храбрым. Это непростая роль: у него умирает супруга, а все другое время фильма он проводит в наручниках, он делается уязвимым, ему не легко.
Я вправду считаю, что, с одной стороны, это весьма сложная роль, а с другой — Аарон проделал замечательную работу над ролью.
— Мы все по преимуществу оценили ваш фильм «Кориолан». Вы кроме этого пара лет трудились в театре. Станете ли вы продолжать вашу театральную деятельность, а кроме этого снимать новые фильмы, каким-то образом связанные с театром?
— Имеется одна пьеса, которая будет поставлена на Бродвее и в которой я весьма желал бы учавствовать, в случае если меня подождут, но на данный момент пока не могу об этом сказать. Я кроме этого весьма вдохновлен тем, что на данный момент происходит в кино. Театр — это совсем второй процесс, нежели кино.
Данный процесс вселяет в меня страх и возбуждение, а я обожаю ужас. В кино все снимается по мелким кусочкам. Ты снял один дубль, после этого еще и еще, в то время как в театре ты обязан прожить эту жизнь полностью и без остановки.
Я вправду скучал по театру и по живой аудитории.
«Мне бы хотелось попытаться себя в образе злодея»
— Какова самая сложная сцена, снятая в вашем фильме?
— Быть может, сцена сражения в самом финише. Мы снимали ее три дня. Сложность таковой сцены в том, дабы начать с того момента, на котором ты только что остановился. И без того три дня по 12 часов в сутки.
А в то время, когда мы говорим о трех днях, мы говорим о 300—400 заходах. Это поразительно сложный физически процесс, что повторяется опять и опять. Для нас обоих это было настоящее опробование. Я лишился ногтя, сломал два шейных позвонка, мы оба повредили ребра.
Но в кино это смотрится здорово, как ветхий хороший экшн. Мы трудились и с представителями ВМФ, и со отряд специального назначения, и с другими армейскими структурами. Мы приобретали особые консультации по проведению сцен боя, технике убийства.
И еще в фильме мне нравится мотив возмездия. Если вы верно воздействуете на аудиторию, показываете ей все, что желаете продемонстрировать, легко страно, куда может завести вас ваш храбрец.
— Вы не только играетесь главные роли в фильмах, но еще и выступаете продюсером и постоянно выбираете весьма увлекательные проекты. Не было ли у вас жажды снять фильм о вашей родной Шотландии, поскольку ее история полна исторических событий и кровопролитных войн?
— Мы на данный момент как раз снимаем фильм о шотландском короле. Фильм «Храброе сердце», снятый Мэлом Гибсоном, заканчивается тем, что он идет в поход с остатками собственной армии. А мы снимаем фильм о его развитии, как он обучается быть политиком, как осознал, кто он таковой, к какому племени в собственности, за что обязан бороться.
Это великие эпическое путешествие и классические герои — то, что я и обожаю. Я кроме этого обожаю философские вариации таких тем, как, к примеру, в фильме «Апокалипсис сейчас». Это один из моих любимых фильмов.
В настоящее время мы трудимся над тремя фильмами, в которых пробуем продемонстрировать извечные вопросы человечества.
— Вы станете играться ключевую роль в вашем новом фильме?
— Да, я буду играться храбреца. А мне бы вот хотелось попытаться себя в образе злодея. Мой агент мне всегда говорит: забудь о злодеях, будешь играться храбреца.
И, в то время, когда мы внесли предложение сценарий Джейми Фоксу, он сообщил: «Мне нравится вторая роль, роль героя». И тогда я сообщил: превосходно, буду играться злодея. Но позже он передумал, но я все еще сохраняю надежду на роль злодея.
— Если бы вы встретились с президентом в настоящей судьбе, что бы вы ему сообщили либо попросили?
— Думаю, я бы начал с налогов, продолжил бы кроме этого регулированием киноиндустрии, еще возможно обсудить законы в сфере пиратства. Дальше мы бы поболтали о дипломатическом иммунитете для меня и некоторых привилегиях для моей семьи.
— А вы бы его спасли?
— Ну, если бы он мне предоставил все вышеперечисленное, то вероятно. По большому счету же в кризисной обстановке, аналогичной той, о которой говорит фильм, человек постоянно оказывается перед выбором — убежать либо пожертвовать собой для вторых. Вот как раз про это и снято отечественное кино.
К сожалению, в мире случается всякое, и мы не постоянно можем понять, как связаны приятель с втором, какие конкретно силы это нам придает.
Создатель Дарико Цулая
