Грязные прелести
Стивен Фрирз – узнаваемый провокатор. На прошлом Столичном кинофестивале он представил в конкурсе фильм, что позже был номинирован на Вручения Оскара, – «Фанатик», дающий предупреждение об опасностях, каковые подстерегают любого заигравшегося в крайности. Тогда фильм восприняли весьма неоднозначно, обвинив режиссера в куче грехов – от антисемитизма до сионизма.
Неправы были и те, и другие – религиозная тема в картине стала только как фон, на котором режиссер развивал собственную идея.
Следующий фильм Фрирза, «Нечистые красоты», замышлялся как также собственного рода провокативный психотерапевтический триллер. И снова в центре внимания режиссера были крайности, к каким Фрирз очевидно неравнодушен. На этот раз он решил окунуть нас на самое дно Лондона, города консервативного, респектабельного, одной из туристических Мекк мира, гордящегося собственными традициями.
Но все это покрывает современный мегаполис как узкое масляное пятно на воде. А под пятном – тонны и тонны нечистой воды, мути, гнилого планктона, утопленников, которых ни при каких обстоятельствах не отыщут. Одним словом, все те самые нечистые красоты.
Кадр из фильма
Храбрецы картины – иммигранты из Африки и Азии. Один – бывший доктор, сейчас ночной портье в не весьма респектабельном отеле. Его приятель, гениальный китаец-шахматист, трудится в морге.
Подруга Шене, турчанка, нелегальная иммигрантка, трудится в швейное мастерской, где вынуждена сексуально обслуживать хозяина, чтобы он не донес на нее в полицию. Но, восточный темперамент дает себя знать – в сердцах женщина практически откусывает толстому неприятному хозяину причинное место и сейчас вынуждена снова прятаться. У нее мечта – Нью-Йорк, где деревья украшены лампочками, а милицейский гарцуют на белых лошадях.
Но как в том направлении добраться. Не так сложно в действительности – нужно лишь дать одному подлецу вырезать себе почку, а он обеспечит и паспортом, и деньгами.
К сожалению, в отличие от «Фанатика» (либо еще раньше – «Мошенников») фильм через чур строго выполняет каноны, отчего на языке так и крутится слово «банальность». Тут имеется всего понемножку, что обеспечит фильму успех у тех, кто привык сидеть перед экраном с пивом и поп-корном. Имеется интрига – злобные подонки, выковыривающие у несчастных, загнанных в угол иммигрантов, внутренние органы.
Имеется красивый и порядочный чернокожий, в которого влюблена героиня-турчанка. Есть немного юмора – ровно столько, дабы не смазать чувство трагичности происходящего. Имеется хрестоматийный подлец, тот самый обладатель отеля, организующий подпольные операции и лишающий девственности юных мусульманок, – достаточно ясная роль Сержи Лопеса, испанца, известного по фильмам «Порнографическая сообщение» и «Гарри — приятель, что хочет всем хороша».
Но всего этого было бы не хватает, и фильм занял бы какое-нибудь сорок пятое место в последовательности прилично скроенных, но второсортных фильмов, если бы не Одри Тоту.
Кадр из фильма
Взглянув «Амели», где Тоту игралась заглавную роль, Фрирз набрался воздуха: «Фильм – ерунда, но актриса больно хороша». В смешной, по-девчачьи милой Амели, сыгранной юный актрисой забавно-фарсово, режиссер заметил огромные, никем пока не востребованные по-настоящему залежи таланта. И не только и не столько комедийного.
Эта женщина с огромными тёмными глазами и громадным чувственным ртом была фантастически приспособляемой к любой ситуации. Она как хамелеон, может стать внезапно совсем некрасивой а также неприятной, как в фильме «Испанка», либо неординарно привлекательной восточной красавицей, красивой в жестокости и мешанине наивности.
Мусульманка из турецкого захолустья, попившая на чужбине вина, попытавшаяся свинину, лишившаяся девственности в криминальном отеле под липким телом ненавистного подонка, уже ничего не опасается. В случае если нужно, она сама за милую душу окажет помощь приятелю, подмешав в пиво снотворного, вырезать почку у того подонка. И причинное место у толстяка откусить – это весьма легко, поскольку восточные дамы самолюбивы.
Наряду с этим Тоту умудряется наполнять собственные огромные глаза таковой детской наивностью, и такая милая глупость звучит в ее мечтах о Нью-Йорке с лапочками на деревьях, что лишь за это возможно забыть обиду режиссеру все промахи его новой картины.
Кадр из фильма
Пожалуй, основной промах картины – это очевидная нестыковка его воплощения и замысла. Постаравшись создать что-то свежее и уникальное, режиссер отправился по самому несложному пути. Он повел нас в тот мир, что невидим и неизвестен, мир, где экстремальность рождает жестокость, а людская судьба не следует ломаного гроша. Но забравшись в джунгли, моги оттуда выбраться, в противном случае ты станешь очередным искателем «свежачка».
Забравшись в джунгли общества, моги выцарапать оттуда по максимуму все, чего нет на поверхности. История иммигрантов, поведанная в «Нечистых красотах», была стандартным комплектом нужным атрибутов. План фильма трансформировался в отсутствия милости жестокости и скучную констатацию жизни к падшим.
Храбрецы, жители иммигрантского дна, скучно-хороши, и лишь огромные тёмные глаза Одри Тоту примиряют с неожиданной банальностью новой работы Стивена Фрирза.
