Игры мотыльков
Премьера фильма Андрея Прошкина «Игры мотыльков»
Два года назад на протяжении презентации книги «Чучело 2 либо Игра мотыльков» ее создатель, автор Владимир Железников просил обратить внимание, что новое произведение – вовсе не продолжение всем известного «Чучела», экранизированного в первой половине 80-ых годов XX века Роланом Быковым с 14-летней Кристиной Орбакайте в роли Лены Бессольцевой. Что без оглядки на наименование, оно говорит другую историю о вторых храбрецах, и «Чучело» – не столько авторский лейбл, сколько обозначение неприятности. В данной серии с равным успехом могут быть книги Сэлинджера и Харпер Ли, рассказы Гайдара и Ричи Достян, потому что они, в большинстве случаев, посвящены одной теме – «ломке организма», в то время, когда ребенок либо ребёнок со своим понятием о жизни, зле и добре сталкивается с необходимостью вписываться в социальный контекст.
Действующие лица первой повести были поделены по полюсам. Агрессивная ватага школьников, готовая запугать, загнать и стереть в пух и прах белую ворону, и – личность, не похожий на них человек, девочка Лена. За двадцать лет структура и персонажи повествования вправду изменились. Жизнь потеряла линейность, стала более мозаичной.
Исходя из этого «Чучело 2» не знает отличия между правилами и данными, не предполагает различий между массовкой и героями и преобразовывается в комплект историй различных людей различного возраста, отцов и детей, равняется нечестных, несчастных и взаимозависимых. Юный рок-музыкант Костик, страдающий, что вырос без отца, и сбивающий на чужой угнанной машине пожилого мужчину. Его мама Лиза, пробующая «отмазать» отпрыска и ложащаяся в постель с каждым, кто может ей в этом оказать помощь.
Судья Глебов, весело кидающийся помогать Лизе, поверив, что Костя – его сын, и забывающий о филантропии, найдя, что Лиза видится с другими. Лейтенант Куприянов, обожающий Костины песни и заходящийся от сознания власти над собственным кумиром. Сосед Степаныч, бормочущий «пускай посидит, я же сидел», но реализовывающий любимый «жигуль», дабы Лиза имела возможность дать взятку.
Друзья, раздираемые столь же противоречивыми интенциями – зазнайка Костян будет как «все» а также хуже, в случае если сядет. Одновременно с этим ребятки жаждут замять дело, поскольку многие – соучастники правонарушения.
Соседи, одноклассники, милиционеры, ухажеры, а также помой-му несхожая с остальными, влюбленная в Костю девочка Зойка – обитатели города, единая неделимая масса, где отдельный человек – плоть от ее плоти. В убийстве косвенно либо напрямую замешан любой: кто-то кого-то когда-то предал либо обидел, один подзуживал, второй поскупился, третий выпендривался, четвертый солгал. Храбрецом экранизации и книги, сделанной по подобию и образу оригинала, делается масса людей.
Владимир Железников превосходно ориентировался в созданном им сонме «нехороших-хороших» родителей и отпрысков. Наделял людей вразумительными историями, а их поступки – вразумительными мотивировками. В сценарии, над которым он трудился совместно с Галиной Арбузовой, Владимиром Андреем и Козловым Прошкиным, и фильме начальную четкость сберечь не удалось, отчего итог был заметно не сильный. упрощение и Сумбур появились уже в заглавии.
Искомая «игра мотыльков» – стройная судьба бабочек-однодневок, появившихся из гусениц, тела и кратковременная гармония души, каковую в финале книги обретал любой, превратилась в тривиальные, обычно не обоснованные, выросшие на безлюдном месте ожесточённые «игры».
Следователь мучается с расследованием, опознанием, вымогает Лизу, устраивает мордобой, выбивает у девчонок признание, что за рулем сидел Костя, а не какой-то малоизвестный водитель, на которого Костя пробует повесить угон. Костя и остальные имели возможность появляться в кутузке через 180 секунд по окончании вступительных титров. Для этого стоило только снять отпечатки пальцев, поскольку никто в фильме не носит перчатки.
Костя (Алексей Чадов) также субчик чёрный. Нелепо, в то время, когда человек, к которому сходятся все нити – тривиальный подонок, а не какая-то менее однозначная личность, к примеру, заблудившаяся овца, вкушающая плоды собственных неточностей, либо Наполеон местного разлива наподобие Роди Раскольникова. Но мизансцены и диалоги с участием Кости говорят об обратном – гад.
Для чего за пара дней до конкурса в Москве ему пригодилось воровать машину и ставить на будущем крест. Трудится на самоуничтожение? «Тварь я дрожащая» либо как? Не додумал? Ну, простите. Не таковой дурак. По крайней мере замечательно соображает, что ему выгодно, и наблюдает сквозь пальцы, в то время, когда Лиза принимается за лейтенанта и судью.
В случае если центральный персонаж ни в одном эпизоде сочувствия не вызывает, по большому счету неясно, для чего снимать кино.
Розанов и Флоренский именовали бабочку «энтелехией», душой гусеницы. Другими словами, бабочка – лучшее, что имеется в аналогичной неаппетитной твари. В «Играх мотыльков» «энтелехии» не заметно. Их «душой» не становятся кроме того жертвенные натуры, как Зойка и Лиза. Обе актрисы – Оксана Акиньшина и Марина Звонарева трудятся на штампах.
Акиньшина точь-в-точь такая, как в фильме «Лиля окончательно» Лукаса Мудиссона – чистая девочка в нечистых предлагаемых событиях. Звонарева перешла из картины Александра Прошкина «Трио» с той же мимикой и грубовато-простецкими ужимками «собственной в доску» бабы, готовой для наслаждения либо дела нырнуть в койку с кем угодно. Целое «дежа вю».
В январе этого года лента Андрея Прошкина прикрывала ХХ Столичный Интернациональный фестиваль фильмов для юношества и детей. Но именовать «детской» картину, где ребятки хлобыщут водку, мерзко матерятся, а пиво и сигареты именуют обеспечениями личных прав и свобод – как-то плохо.
Не обращая внимания на актуальность заявленных неприятностей – безденежье, безотцовщина, продажность, инертность среды, на хорошее «социальное» кино для тех кому «за», фильм также не тянет, потому что подробности, дорогая аппаратура, еда, шмотки не соответствуют контексту. Быть может, как это случается с продолжателями русских кинематографических семейств, Прошкину по барабану герои и тема. В случае если режиссер не ощущает обстановке, ему тяжело подобрать адекватную визуальную форму.
В полной мере возможно, что Прошкину не хватило мастерства, дабы удержать в руках сложную« конфигурацию фильма. Нельзя исключать, что как и его папа, режиссер Александр Прошкин, Прошкин-младший хорошо справляется с прямолинейными фабулами, но буксует, в случае если речь идет о сложносочиненных сюжетах. Дебютная лента »Калашников и Спартак« (2001) о овчарке и беспризорнике была более большого качества, нежели »Игры мотыльков.
