Изумительный
В прокат наконец выходит годом ранее отмеченный в Канне фильм про суд над бывшим премьером Италии Джулио Андреотти, в каком режиссер Паоло Соррентино блестяще обосновывает, что политика в кино – это нескучно.
Изумительный (2008) / il Divo
драма / биографический
Режиссер: Паоло СоррентиноВ ролях: Тони Сервильо, Анна Бонаюто, Пьера Дельи Эспости, Микеле Плачидо, Фанни Ардан
Джулио Андреотти (Сервильо), в различные годы занимавший самые различные должности в парламенте и правительстве Италии, обязан предстать перед судом за вероятные связи с мафией и причастность к бессчётным заказным убийствам. Процесс мало занимает политика, которого в глаза и за глаза именуют по большей части Вельзевулом: все, кто когда-либо предвещал ему поражение либо смерть, – уже в могиле. Тревожит его совсем второе, и это, как ни необычно, – одно единственное убийство, которого он не заказывал.
В то время, когда два года назад «Изумительный» /Divo, il/ (2008) Паоло Соррентино и «Гоморра» /Gomorra/ (2008) Маттео Гарроне взяли в Каннах приз жюри и Гран-при соответственно, в прессе большое количество писали о восстановлении итальянского политического кино и вспоминали 1972-й год, в то время, когда на этом же фестивале призов удостоились картины «Рабочий класс идет в эдем» Элио Петри и «Дело Маттеи» /Caso Mattei, Il/ (1972) Франческо Рози. Преемственность вправду прослеживается: итальянское политическое кино в лучших его проявлениях – это стилистический опыт, поиски новой кинематографической формы, вдохновленные безумием и энергией местной публичной судьбе. Ничего похожего на те ожидания, каковые появляются в голове, в то время, когда слышишь тоскливое до зубной боли словосочетание «политическое кино».
Сугубо локальные реалии практически тридцатилетней давности у Соррентино преобразовываются в самоценное кинематографическое путешествие и дабы совершить его, вовсе не обязательно интересоваться политикой.
«Меня обвиняют во всем, что произошло с Италией со времен пунических войн», – с замогильной иронией в голосе заявляет за кадром Андреотти, горбатый старичок с острыми оттопыренными ушами, точь-в-точь как у Носферату из картины Вернера Херцога. Фильм с подзаголовком «Необычная судьба Джулио Андреотти» – отнюдь не биография трехкратного премьера Италии, деятельно принимающего участие в политической борьбе с 1946-го года.
Мы застаем его на излете карьеры, незадолго до «процесса века», на протяжении которого его обвинят в связях с мафией и бессчётных убийствах опасных свидетелей и конкурентов. Эти смерти Соррентино визуализирует с немыслимой изобретательностью – из чётких линий и неожиданных ракурсов поворотом либо отъездом камеры внезапно формируются повешенные под мостом тела, летящие с обрыва машины, запрятанные в багажнике трупы.
В одной из собственных прошлых картин, в «Последствиях любви», Соррентино предстает скорее как минималист, следующая – «Приятель семьи» – прогибается под тяжестью рыхлого, патологического южного барокко. В «Изумительном» ему удается соединить избыточность и изобразительный лаконизм, как соединяются они в архитектурных формах итальянских городов.
Мелкий человечек, тянущий через судьбу непомерный груз собственных амбиций, помещен в безразмерные пространства дворцов и церквей – одновременно пустынные и перенасыщенные подробностями. В данной картине неизменно что-то происходит (выстрелы, перемена событий, смерти и аресты) – и одновременно с этим не происходит ничего, как словно бы для храбреца Тони Сервильо время остановило собственный движение.
В то время, когда Андреотти выяснил, что Соррентино снял о нем фильм, он сообщил: «Имел возможность бы дождаться, пока я погибну».
Паоло Соррентино подготавливается к съемкам английского дебюта с Шоном Пенном и Фрэнсис МакДорманд.
Картина удостоена 7 призов национальной кинопремии Италии «Давид ди Донателло».
Мы слышим о его репутации, о масштабах его личности (один из персонажей говорит, что Андреотти один вмещает в себя двухтысячелетнюю историю католицизма – от привлекательной жертвы Христа до инквизиции и потом), но мы не знаем ничего о его поступках в жизни и политике, не считая причастности к десяткам смертей и юридически недоказуемой ответственности за одну, самую основную – убийство «Красными бригадами» другого христианского демократа Альдо Моро. До тех пор пока идет подготовка к процессу и сам процесс, в голове храбреца вершится второй суд, свидетелем обвинения на котором выступает покинутый им мертвый товарищ в спортивном костюме . Нельзя сказать, что Андреотти ничего не сделал для его спасения: он дал обет, что в случае если похитители вернут Моро живым, он окончательно откажется от любимого мороженного.
Напоминание об этом обете – адвокатская обращение политика в защиту самого себя, поскольку ирония (по его собственным словам) – единственное лекарство от смерти. Быть может, как раз исходя из этого Джулио Андреотти до сих пор жив.
