Кавказская рулетка
«Кавказская рулетка» — наименование дебютного фильма Федора Попова — свидетельствует то же, что рулетка русская, лишь напротив. В барабан револьвера закладывает несколько, а пять патронов, возможность победить у смерти ничтожно мелка. По словам Анны, юный героини фильма, так сводит счеты с судьбой, вернее, с Аллахом, запятнавший себя мусульманин.
Но в случае если дело, которое он мнит за позор, угодно всевышнему и расценивается как правое, барабан крутанется, курок щелкнет, пуля не вылетит, голова сохранится. Русская женщина Анна — чеченский снайпер. Укрывшись среди тюков почтового вагона, в котором тайно бежит с Кавказа, она подносит к виску пистолет.
Выстрел получается холостой. «Но, — писал Лермонтов, — эти азиятские курки довольно часто осекаются, в случае если дурно смазаны либо не хватает прочно прижимаешь пальцем».
Разумеется, женщина не верит Аллаху. Усомнившись в немногословном прощении, она на ходу спрыгивает с поезда, дабы на ЖД развязке ринуться под второй, чем-то более приглянувшийся паровоз. Похоже, создатель сценария Виктор Мережко от души позабавился, ввертывая в «кавказский» сюжет хороший тандем вида и имени суицида.
Кадр из фильма
Но «Рулетка» — не «Каренина», не смотря на то, что и проводит Анну по кругам измены: сперва отчизна, позже ребёнок и муж.
Анна (детдомовка и) — Татьяна, сирота, и первые хорошие слова услыхала не от русской мамы, а от мужа-чеченца. В то время, когда началась война, приняла сторону супруга, но, родив, осознала, что больше неимеетвозможности убивать и жить, где убивала. Об этом Анна сумбурно и патетично говорит в поезде Марии (Нина Усатова), матери военнопленного русского воина, приехавшей вызволять собственного мальчика. Федералы поставили условие: в случае если Мария отыщет снайпершу с младенцем, они окажут помощь обменять одного сына на другого.
Мария выслеживает Анну. Но ребенка при ней нет, он околицей послан в Россию. Закрытые в купе, дамы начинают разговор, говорят о себе. Нина Усатова блестяще справляется с привычной для нее ролью мамы и играется «поверх» барьеров, вопреки убогим монологам — «ох, ах, как ты имела возможность?!», — разрушающим имидж матери-мученицы.
Зритель кожей чует, как Мария начинает жалеть Анну, годную ей в дочери. Но авторы не дают Усатовой разыграться, напоминая, что основная тут вторая, у которой более изощренная неприятность: не самодостаточное горе, а наказание и преступление. «Никакой справедливости, — оправдывает их проводник почтового вагона. — Мужчины предпочитают тех, кто моложе».
Кадр из фильма
Но Татьяна Мещеркина роль не тянет. Задержка в кадре и реплики больше двух слов рождают фальшь. Но, ей и не внесли предложение вразумительного поведения: только взмахи оружием и похабную риторику («как мне смыть эту кровь?», «а ты знаешь, что такое зачистки?»), за которую нужно давать желтую карточку. Так фильм уподобляется поддавкам.
Более сильную актрису заставляют сдавать позиции, «русская» сторона пасует перед «кавказской», но ее вынужденная уступчивость не додаёт картине либерального смысла. Лента не делается схваткой доведенных до края матерей, не преобразовывается в смертный поединок истин. Кто «собственный», кто «чужой» авторы не знают.
Быть может, этого не осознаёт никто. Но обращение о хаосе не может быть в формах хаоса. Дабы делать кино, нужно выбрать точку опоры, как Алексей Балабанов, либо доказать ее невозможность, как старший Сергей Бодров.
Метания на пяточке купе выдают тенденции, свойственные не только фильму: неприязнь к чужаку и ужас найти злобу и прослыть неполиткорректной свиньей.
Кадр из фильма
Какую идеологическую стратегию избрать, какой эмоции получать? Горе Марии меряют пролитыми слезами. Вину Анны — числом убитых солдат. Авторы не собираются озадачиваться узкими вопросами. Возможно ли именовать отчизной детдом?
Возможно ли мнить чужаком мужчину, что пригрел, пожалел, полюбил? Возможно ли вычислять отчизной страну, сдающей за так собственных детей? Гражданская идентификация расплывчата. Женская психология — невменяема. Наивно думать, что Анна метнется под поезд, кинув на произвол судьбы полугодовалого ребенка.
Преступно считать, что Мария, выяснив, что ее сыну перерезали горло, примет слова на веру и прекратит попытки проверить и спасти.
Неточности, касающиеся всех качеств поведения героинь (из-за чего перед побегом Анна убьёт чеченца? из-за чего не удосужится загримироваться? как Мария выследит Анну? каким таким чудесным образом пролезет в вагон?), превращают «Рулетку» в неумелую спекуляцию. Возможность снять не фальшивое кино про войну так же ничтожно мелка, как выигрыш в кавказскую рулетку. Эти азиатские курки довольно часто осекаются, в случае если дурно смазаны.
Однако, стратегия выбрана правильно: в фильмах о мировых проблемах главными храбрецами должны быть дамы. Потому что они инерционны и самоотверженны (жрица, хранительница очага, декабристка, солдатская супруга, тёмная вдова), вместе с тем условны, нестабильны и всегда ставят под вопрос разработки и логику власти.
