Личный номер
Боевик о русском Джеймсе Бонде
Термин «патриотическое кино» некорректен: он свидетельствует, что все другое кино сделано без любви к родной почва. Поставить задачу снять «патриотическое кино» возможно, но нельзя ее выполнить: выйдет конъюнктурная поделка, которая никого не научит быть патриотом. Это как в случае если поставить задачу создать шедевр.
Исходя из этого сообщу так: авторы «Личного номера» сняли хороший жанровый фильм. С сильным храбрецом, что способен на подвиг, дабы отстоять собственный хорошее имя и собственных родных. С нарастающим напряжением в зале. С замечательным зрелищным зарядом, что, конечно же, обусловлен большим бюджетом, но и мастерством также.
С событиями, каковые мы назвали бы крутым приключением, если бы они не перекликались с настоящими катастрофами: захватом заложников в Москве на Дубровке и в Беслане. Это событие, я думаю, гарантирует фильму особенный интерес зрителей.
Кадр из фильма
Как любое здоровое кино, фильм Евгения Лаврентьева не растравляет раны, не смакует подробности страдания и человеческого унижения. Он нацелен на создание легенды – правдивой, кроме того основанной на настоящих поступках настоящих людей, – но легенды, талантливой стать национальным фольклором.
Как раз так показывали события Второй мировой войны киноленты армейских лет. «Иваново детство» тогда было бы нереально: нельзя побеждать, растравляя душу рефлексиями. В новом русском кино наконец показались люди, понявшие, что у нас сейчас война. Исходя из этого оказалась картина, употреблю вызывающий большие сомнения термин, духоподъемная.
Как духоподъемен любой фольклор, где дурак при ближайшем рассмотрении умный, а лежебока в действительности Добрыня Никитич. Фольклор не лжёт – он просто знает, что люди в различных событиях различные, и все зависит от внутренней установки.
«Персональный номер» дает установку на сплочённость и оптимизм с другими народами в войне с терроризмом. Он напоминает: мы так же, как и прежде живем в сильной стране с сильными людьми. А также осознавая обусловленную жанром чрезмерность наворота событий, в финале испытываешь восторг его храбрецом – обычная реакция на обычное кино.
Кадр из фильма
Оно сродни спонтанно появившемуся мюзиклу «Норд-Ост», что позже назвали патриотическим и куда люди ходили по неоднократно – подпитываться его верой и энергией в собственную превосходную, вопреки всему, страну. И это не просто так, что террористы ударили как раз по «Норд-Осту» – их неприязнь распаляло жившее в спектакле чувство национального преимущества.
Катастрофа с «Норд-Остом» дала основной сюжетный движение фильму «Персональный номер». Сейчас захвачен полный детей цирк на проспекте Вернадского, что вызывает ассоциации и с Бесланом. Но делается, напомню, чисто жанровое кино, другими словами кино не страданий, а действия. Жанровое кино – это точный расчет на ответную реакцию зрителей, это действие на подкорку, на физиологию, это твёрдое управление чувствами зала. Самое действенное в этом смысле кино – американское.
В «Личном номере» очевидны уроки Голливуда. Укрупняется отдельный храбрец с судьбой неповторимой и побуждающей к действиям. Майор Смолин (артист Алексей Макаров) в чеченском плену под угрозами должен оговорить себя и собственных сотрудников по разведслужбам, заявить перед телекамерой об их причастности к взрывам домов в Буйнакске, Волгодонске, Москве.
Пленка с его показаниями в руках террористов, и захват заложников в Москве им нужен чтобы скомпрометировать и обескровить российские разведслужбы, – назревает огромный шантаж, демонстрация мощи террора в мировом масштабе. События в Москве разворачиваются на фоне саммита Громадной восьмерки в Риме – как раз в том направлении нацелен основной удар террористов.
Кадр из фильма
Кроме того из беглого описания ясно, что авторов фильма вдохновляла не столько настоящая биография офицера разведслужб Алексея Галкина, как обозначено в финальных титрах, сколько модели таких боевиков, как «Осада» /Siege, The/ (1998), сериал про Джеймса Бонда, кроме того «Скорость» /Speed/ (1994) (в «Личном номере» самые напряжённые эпизоды связаны с Ил-76, мчащимся к Риму со смертельным грузом на борту, и данный груз взорвется, в случае если лайнер снизится до отметки в 3 тысячи метров). Их вдохновляла мысль учавствовать в создании глобального фольклора, что был прерогативой Голливуда, британской и – в редчайших случаях – французской киноиндустрий.
И данной задаче чуть ли не в первый раз в отечественном кино соответствуют денежные возможности картины – тут большое количество безупречно и весьма эффектно выполненных боевых сцен на земле и в воздухе. А ритм монтажа столь точен и азартен, что уже ни в чем не уступает лучшим мировым примерам жанра.
Как в обычном боевике, авторы легко жертвуют правдоподобием во напряжённости действия и имя динамичности. Любой зритель знает, что в таком кино храбрец выручает человечество в самую последнюю секунду. Любой осознаёт, что такая концентрация трагедий на любой эпизод фильма в действительности была бы чрезмерной.
И никто в таком кино не испытывает потребности еще и еще раз переворачивать душу зрелищем людских страданий – заложники присутствуют как данность, обозначение всем очевидного бедствия, но не более. На уровне символа-штампа обозначена и «сладкая судьба» воротил террористического бизнеса на их шикарных виллах с неземными красотками.
Фильм идеологичен. С данной точки зрения в нем все взвешено и сбалансировано. Имеется неприятель – террористы, некая организация «Ансар Аллах», умные и ожесточённые злодеи.
Данный неприятель не отождествлен ни с какой нацией: среди чеченских персонажей фильма имеется хорошие, в такой же мере талантливые на героизм и самоотреченность. Обстановка в Чечне – за кадром, но в событиях фильма принимают участие журналисты, причем светло обозначено противостояние западных концепций войны в Чечне и реальности, которая эти концепции опрокинет перед лицом честной американской журналистки Кэтрин Стоун (британская актриса Луиз Ломбард). Российская Федерация рассматривается не просто как участник глобальной борьбы с террором, но и как участник главной: она в этом случае средоточие событий, на ее разведслужбы ложится основная миссия, к ней прикованы все взоры, с ней готовы сотрудничать разведслужбы цивилизованных государств, ее храбрец приводит к восхищению.
Кадр из фильма
Эта идеологичность приведёт к неприятию многих критиков фильма. Им мне хочется напомнить, что в такой же мере идеологичен любой западный боевик, ставший классикой жанра. Ясная идеологичность – непременное условие массового кино, которое как раз исходя из этого в лучших примерах делается кино патриотическим.
Другими словами верящим в разум и силы собственной страны.
А так как страна в таких случаях устремляется к кинотеатрам и с радостью платит деньги за подкрепление патриотической веры, то такое кино именуют еще и коммерческим. Иными словами, это такое отточенное, как шарикоподшипник, кино, где самый полно сходятся интересы всех основных сил, составляющих обычное общество. Высококлассный пример кинематографического ремесла, что к тому же затрагивает самые воспаленные точки отечественной новейшей истории.
И я не удивлюсь, в случае если рекорды «Ночного дозора» (2004) будут перекрыты.
