Новый фильм роя андерссона: наблюдения с высоты птичьего полета
В российский прокат вышел последний фильм трилогии шведского режиссера Роя Андерссона о том, что представляет собой незамысловатая, на первый взгляд, задача, в авторской формулировке взявшая форму утверждения с подразумеваемым знаком вопроса: Что означает — быть человеком?
5.0
Появляется чувство, что в сам фильм, как и в его многословное наименование (Голубь сидел на ветке, думая о жизни) режиссер постарался положить все идеи, каковые не всецело вписывались в две другие картины трилогии Песни со второго этажа (2000) и Ты, живущий (2007), более цельные в концептуальном замысле.
Рой Андерссон: Я мечтал тем, что стану новым Чеховым
Но трудности перевода с кинематографического языка на философский традиционно дополнились проблемами языкового характера: в случае если ранее, в русском прокате, песни с третьего этажа переместились на второй, то в этом случае голубь стал почему-то думать о жизни, а не о бытии. Это возможно было бы счесть простительной погрешностью, но в данном контексте отличие представляется достаточно значительной. И вот из-за чего.
Прошлый фильм, Ты, живущий, сталкивает читателя с отдельными зарисовками, носящими ситуативный темперамент, каковые не претендуют на всеохватность, но умело акцентуируют уродливость повседневности. Голубь же думает о людской бытии в целом, о проявлениях человеческого, через чур человеческого в различных эрах, разных обстановках, с участием представителей всего общества.
Но, может, такое упрощение было сделано намеренно, чтобы не испугать зрителя избыточной серьезностью поставленных вопросов? Как бы то ни было, аналогии, как и выводы, напрашиваются тяжёлые. Помнится, в свое время первая книга о мальчике-колдуне Гарри Поттере вышла в Соединенных Штатах под пара поменянным заглавием — камень из философского превратился в ведьмин, что, согласно точки зрения американских маркетологов, должно было сделать произведение более привлекательным в глазах потенциальных их родителей и читателей.
Трилогия Роя Андерссона, мастера знаков, скрытых намёков и цитат, получила собственный окончательное художественное воплощение, нисколько не обедняя, но, палитру вероятных трактовок. С композиционной точки зрения в трехчленной структуре произведения возможно узреть условное разделение на преисподняя, рай и чистилище, в проекции на современное состояние западного общества различающиеся не то дабы разительно.
не меньше весьма интересно соотнесение времени съемок каждого фильма с историческими событиями, им сопутствующими. Первый и самый мрачный из трех фильмов вышел на экраны в 2000 году, с которым в публичном сознании связывалось очень многое: от значимой вехи в истории западной цивилизации до полностью мистического кошмара перед вероятным финишем света.
Второй, напротив, весьма милый, рисующий не только духовную слабость людей, но и их робкие попытки спасти себя и ближнего собственного, заметил свет в 2007-м, незадолго до пресловутого финансового кризиса. И вот, в 2015-м, в то время, когда в воздухе практически повисло что-то, намекающее на то, что мир ни при каких обстоятельствах не будет таким, как раньше, зрителя познакомили с последней частью трилогии.
Новый Терминатор был, быть может, нехорошей частью франшизы
И снова в центре внимания режиссера — вопросы жизни и смерти, физического существования и духовного бытия, поверхности этикета и глубины чувств, мелочного эгоизма и душевной щедрости. Сперва — три отрывочные встречи со смертью, свидетельствующие о степени готовности переходящих в протестантский, прибранный эдем и об уровне осмысления этого неотменимого финала бытия.
Незадолго до начала торжественной трапезы, любовно подготавливаемой супружеской парой, супруг падает замертво от перенапряжения, бесполезно пробуя откупорить бутылку с вином. В доме старых в присутствии троих взрослых детей старуха подготавливается отойти в мир другой.
А также в полубессознательном состоянии не разрешает себе расстаться с сумочкой, куда она поместила все собственные материальные сокровища, в следствии которых между наследниками срочно появляется спор с постыдными попытками оторвать этот залог зажиточного земного существования из рук умирающей. В ресторане на корабле при стечении народа скоропостижно умирает один из путешественников. Окружающих в ситуациитревожит только одно — как поступить с едой, за которую он только что успел заплатить у прилавка.
Калейдоскоп жизненных зарисовок имеет собственную внутреннюю организацию, центром которой есть история сотрудничества двух унылых коммерсантов, каковые с упорством, хорошим лучшего применения, пробуют реализовать нехитрые аксессуары для вечеринок — клыки вампира, мешочек со хохотом и резиновую маску. Никто не показывает удивления при появлении этих господ, бесстрастно, не перебивая, выслушивют их заученный текст.
Но чем дальше, тем яснее делается нежелание и неспособность людей, утомившихся от самого существования на земле, волноваться радость и делиться ею с окружающими. А серые люди, столь дерзко извратившие все живое и яркое, предлагают только ядовитый суррогат и пародию на подлинные эмоции, вселяют в окружающих желание и испуг поскорее убежать от них и от товаров. Бесам скучно и неинтересно, потому что люди сдаются без боя при первой же атаке.
Изысканные в собственном минимализме интерьеры создают чувство покинутости и пустоты. Типично андерссоновская цветовая гамма, вобравшая в себя все оттенки приглушенных цветов — от желтого и бежевого до зеленого и серого, рисует мир, подернутый патиной. Порою думается, что современное поколение людей унаследовало от своих отцов только кое-какие атрибуты бытовой культуры, не сумев наполнить хоть каким-либо содержанием, продолжает ими пользоваться только в силу банального рационализма и привычки.
Болгарские фильмы на ММКФ: дети и отцы сорок лет спустя
Мы видим мир, зараженный вирусом одиночества, меркантилизма и эгоизма. Любой его носитель имеет собственную траекторию перемещения в окружающем пространстве. Речевой этикет повседневности мастерски ликвидирует любую мало-мальски стоящую тему для дискуссии из социума. Имеется лишь ни к чему не обязывающие безлюдные фразы, каковые хороши тем, что на них, по собственному усмотрению, возможно по большому счету не реагировать.
Не легко больные громадные дети, привычно живущие в стране Снежной королевы, иногда испытывают физиологический кошмар от бессмысленности собственного бытия, но не смогут — и не желают — выйти из порочного круга. Я рад, что у тебя все прекрасно, — эта дежурная словесная мантра как будто бы лишает говорящего последних жизненных сил, но, увы, не дарит тепло окружающим.
Поэт находится в безумном доме. Его исправно, по расписанию, посещают родные, не в полной мере осознавая, для чего они это делают. Они пробуют усовестить его тем, что материальное обеспечение его детей и жены легло на их плечи. Но поэт, произведения которого никому не необходимы, навеки замурован в темнице отчуждения, где кроме того его верные спутники — слова — перешли в стан неприятеля, скинув с себя смыслы, подобно отслужившей собственный век одежде.
Окружающие цитируют его творение, воображающее собой видоизмененные новозаветные заповеди блаженства, где прославляются уже кроме того не душевные качества, а просто любовь к самому человеку — независимо от того, что он делает: сидит, спит либо что-либо еще. На деле не только обожать непременно, но по большому счету ощущать ближних собственных окружающие не смогут.
Поэт немногословен и загружён в себя, он вызывает в собственный адрес замечательнейшую агрессию. Как и каждые напоминания о жизни духовной, в далеком прошлом забытые смыслы, пробиваясь на свет безбожный, вызывают у окружающих безотчетную гнев либо в лучшем случае непонятную грусть. Постаревшая хозяйка питейного заведения вспоминает, как раньше угощала выпивкой нищих солдатиков за поцелуй.
Сейчас любой может заплатить за себя, убытков заведению ноль, никто не выходит за рамки приличий: заказал кружку пива — и сиди себе наедине с собственными мыслями. Но эйфории от таковой законопослушности никакой.
Полудокументальный фильм Страна Сарояна: в отыскивании вечности
Один из двух незадачливых предпринимателей помногу раз слушает лирическую песню тридцатых, она пробуждает в этом бесенке какие-то в далеком прошлом забытые эмоции, каковые скоро трансформируются в состояние тревоги, поскольку задевают что-то неясное в. Ему нравится романтическая мелодия, но в то время, когда речь идет о том, что две любящие души соединятся на небесах, он не выдерживает. И наконец-то формулирует, в чем дело — он не желает в эдем.
Песня навеяла падшему духу яркое воспоминание о тех, кто его породил, о самом Творце. И имеется в аналогичной ностальгии что-то так невыносимое для практически любого современного человека, что любой гонит подобные мысли прочь.
настоящее и Прошлое, правда и вымысел причудливо сплетаются воедино. Настоящее меняет прошлое. Шведская история как память о некогда замечательной империи, владычице морей перестает быть универсальной моделью для сборки граждан данной страны.
В современном баре неожиданно появляется Карл XII в сопровождении собственной свиты. За окном маршируют нескончаемые шеренги доблестных солдат, готовые отправиться за своим предводителем в русский поход. Монарх обращается к юному бармену, говоря о том, что он обязательно обязан присоединиться к войску.
Но столь лестное всегда предложение самого главнокому встречает только непонимание и испуг у молодого человека. И вот, по прошествии некоего времени, Карл XII в полубесчувственном состоянии возвращается в сопровождении горстки покалеченных по окончании Полтавской битвы воинов. Народ молчит.
Самое ужасное событие истории Швеции, гноящейся занозой засевшее в шведском публичном сознании и, как ни парадоксально, до сих пор осложняющее внешнеполитические отношения с Россией, данный столп многовековой национальной идеологии рушится на глазах: невольные очевидцы из будущего демонстрируют полное равнодушие к истории собственной страны. И лишь цитата из стихотворения Бертольда Брехта Что взяла воина супруга? вызывает судорожный, но запоздалый крик отчаяния, что неимеетвозможности ничего поменять. Мгновенно появляются параллели с текущими событиями, вот лишь способны ли прочесть недвусмысленное послание режиссера на его отчизне?
Скрипач из Кин-дза-дзы убил американских подростков через интернет
Перед нами — Левиафан, дьявольская сущность которого прикрыта опрятностью и внешней упорядоченностью, эстетически радующей глаз. Мы становимся свидетелями ужасной фантасмагории — людской жертвоприношения времен колониализма, на которое благостно взирают с балкона пороки ветхого человека в дряхлом людской обличье.
А также швейцар, по совместительству все тот же коммивояжер, последний по значимости в данной иерархии полного зла, от которого, в неспециализированном-то, мало что зависит, неимеетвозможности избавиться от гнетущего эмоции, позванного очередным преступным соучастием. Подмахивая сделку с одним из слуг князя мира этого, он, возможно, самонадеянно думал о том, что роль его мала, носит технический темперамент.
Он содрогается от кошмара, как будто бы подопытная мартышка, которая корчится под разрядами тока, отправляемыми бесстрастным экспериментатором. И вот падший человек уж сам предвкушает очередной — быть может, смертельный — опыт, пробуждающий в нем физиологическое возбуждение, поскольку все другое в нем в далеком прошлом мертво.
Великий знаток душ людских изрек: В Содоме ли красота? Верь, что в Содоме-то она и сидит для огромного большинства людей, — знал ты эту тайну иль нет? Плохо то, что красота имеется не только ужасная, но и загадочная вещь.
Тут сатана с Всевышним борется, а поле битвы — сердца людей.
А голубь, он просто сидит на ветке, думая о бытии…
