Самая страшная солянка
Ростом большой, об одном оке,В плечах пол аршина, на голове щетина,На клюку опирается, сам страшно ухмыляется.В том месте живет чудовище, и его кличут ВерлиокаДорофеева Ольга. Верлиока.
Этот стишок в течении всего чтения Самой ужасной книги преследовал меня везде. Да и по сей день мне не удается выбросить его из головы. Возможно, это кроме того не из-за его привязчивости. Легко именно он ассоциируется у меня с составленным народом сборником российского хоррора. Он такой же необычный, легко нелепый, но наряду с этим неуловимо проникновенный и пугающий.
Ясно, что в ситуацииСамой ужасной книге не избежать сравнений с Пазлом. Что сообщить — они весьма различные. Пазл очень тематичен и смотрится сжатым кулаком. Самая ужасная книга — это тёмная эклектика. Читателю представляется калейдоскоп поджанров хорорра: от сюрреалистичеких блужданий души до жёсткого реализма с легким налетом потустороннего. В отличии от собственного сплаттер-товарища ССК неровен.
В нем обитают как жемчужины жанра, талантливые украсить антологии западных мастеров, так и металлические зачетники и полные вещи в себе. Но кроме того последние не вызывают рвотных рефлексов.
В Самой ужасной книге радует отсутствие скуки. Все 19 рассказов читаются в один присест. Заберём к примеру 10 фунтов Игоря Кременцова. Ужасная и до мелочей прописанная история из судьбы английского дна. История о любви, стремлениях и надеждах.
О том, как все в нашей жизни зыбко и о том, как забавны человеческие замыслы. Интригует? Да!
Но учтем, что в рассказе нет ураганного действия, бу-эффектов либо нагнетающей воздуха. Произведение захватывает и пугает и без этого. Создатель обращается к каждому, маня читателя поставить себя на место главного храбреца.
Отыщем мы на страницах сборника и новые трактовки ветхих сюжетов, перенесение западного хоррор-опыта на жёсткие российские реалии. Олег Кожин, к примеру, в собственном рассказе …где живет Кракен нашёл следы старого создания в русском глубинке. Радует, что мотив монстра, ну либо его отсутствия полностью не перекрывает психотерапевтической составляющей. Главные храбрецы (дети) прописаны великолепно.
Как это ни плохо, но как раз в отношениях детей более ярко просматриваются: беззаветная любовь и неоправданная жестокость. И как раз жестокость детей, лично меня, пугает значительно больше, нежели взрослые игры.
Имеется в Самой ужасной книге и национальный колорит. Для иллюстрации выберу Старик Чельбиген Максима Маскаля, да забудут обиду меня другие авторы, обратившиеся к кошмарам народов отечественной Великой и необъятной страны, но это фактически блат. Максим в Пазле покорил меня битвой Терминатора с дамой пик, а в ССК выдал на гора крепенький кошмар родом из Хакасии. Какие конкретно джины исполнители жажд?
Какие конкретно леприконы? Какой Румпельштильцхен? В отечественных лесах водится такая злая чача, что съест перечисленных выше гламуров с потрохами.
Ищите в Российской Федерации, отечественные хоррор-мэйкеры!
Скажем и о психологизме, да о неком постмодернизме. Имеется таковой знаковый для любого любителя кошмаров фильм Лестница Иакова. Фильм, что перевернул очень многое в жанре и вдохновил огромное количество гениальной братии (например, создателей Silent Hill). Не забывайте? Так вот Вам вариации на тему: Под знаком Пи Андрея Буторина. Сравнивать мы, само собой разумеется, не будем, но скажем, что русский вариант тверже в собственной реализации.
Автору удалось не перебрать с символизмом и совершенно верно прописать личный кошмар для простого человека.
О минусах. Само собой разумеется, основной — неровность. Временами создается чувство, что рассказы вряд ли имели возможность бы появляться под одной обложкой. Силы не равны.
При всем уважении, По ту сторону Ольги Зинченко — хороший рассказ для фан-сайтов. Вот в том месте легко обсудить полет сознания автора, высказать собственный вывод, принять все к сведенью и создать более стройную концепцию произведения. А n страницами ранее находим Владимира Кузнецова и Навек провалившись сквозь землю в пучине под Мессиной… — пожалуй лучший хоррор-рассказ, что я прочел в последнии месяцы!
Историзм, четкая проработка, настоящий страх и атмосфера на границе непроизвольного зуда и клаустрофобии на коже, в которую не ровен час может войти пуля либо осколок гранаты. И вдобавок неприятель либо не неприятель, которого не то, что познать — осознать-то сложно.
Еще один минус — концовки. Тут все сложнее. Обычно создатель, заинтересовавший читателя завязкой, бросает его где-то в миттельшпиле. Вот тут и появляется вопрос, а к чему это все?! Примеры этому нашлись и в Самой ужасной книге.
Александр Ульянов отрядил в сборник собственный рассказ Храм Червей. При достаточно спорном, но завораживающем начале, создатель умудрился ничего не прояснить для потребителя, а концовку и вовсе смазать, сжав ее до запрещено. В итоге, не считая нестандартного имени одного из храбрецов и успешного последнего абзаца (что, действительно, не очень вяжется с остальным вялым рассказом).
Контрпримером возможно назвать Собственный место Парфенова М.С.. Это хороший пример, как я именую, крепыша. Превосходно сбалансированный, безотлагательно и знаков.
А основное — пример построения концовки. От таких вещей остается весьма приятное послевкусие. Лично мне вспомнился весьма ветхий эпизод о приговоренных к высшей мере из сериала Сумеречная территория.
Приятные впечатления.
В итоге сборник был опубликован сильным. Большинство рассказов запоминается и затрагивает внутренние струны читателя. Да, с моей точки зрения, имеется вещи не сильный, но отыщем в памяти, что это народный выбор, и громадному количеству людей они казались хорошими.
Но, так или иначе, нужно дать должное ССК как явлению, которое должно развиваться и потом, поскольку оно того достойно.
