Точка зрения как приём нарратива в литературе ужасов. статья виктора глебова из серии мастерская хоррор-гика
От редакции: У писателя Виктора Глебова, автора данной статьи (и автора романа Фаталист, что через пара месяцев выйдет в серии Самая ужасная книга, сейчас Сутки Рождения, с чем мы его и поздравляем, в очередной раз предоставляя трибуну Территории Кошмаров для идей и выражения мыслей.
Как сообщил один из классиков, в произведениях гениев мы находим невысказанные нами мысли. Как это правильно, не правда ли. Идеи роятся в отечественной голове, но иногда, когда мы садимся за клавиатуру с целью изложить их на бумаге, происходит ступор. Дело идёт туго, и строки не хотят литься из-под отечественных пальцев, зависших над клавишами.
Знакомая обстановка?
Давайте давайте разберемся, как преодолеть данный кризис, мешающий нам взяться за создание собственного произведения. Идея изреченная имеется неправда, сообщил второй классик, но свидетельствует ли это, что ни при каких обстоятельствах человеку не удастся изложить на бумаге то, что терзает его вдохновенную душу? Покинем данный вопрос философам и обратимся к практике написания ужастика.
В случае если мы уже приблизительно (либо совершенно верно) знаем, о чём писать, то в первую очередь нужно узнать, как писать. Для этого введём такое понятие, как нарратив. Так именуется изложение событий, другими словами, по сути, данное слово есть синонимом «повествования». В Америке это именуется «стори теллинг» — умение говорить историю.
Не углубляясь в значение термина, примем, что база нарратива – это связь событий в их рвении к финалу произведения.
Сейчас нас будет интересовать только одна из составляющих умения говорить – точка зрения. В произведении их возможно от одной, авторской, до бесконечности, но, в случае если мы подчиним целый движение сюжета только собственному видению, просматривать отечественную книгу будет скучно: она станет предсказуемой. Весьма скоро станет светло, чем руководствуются храбрецы в собственных поступках и к чему ведёт создатель.
Нам это не подходит, поскольку в хорроре базой повествования, базой интриги есть кроме того не обман читательских ожиданий, а создание таковой ситуации, в которой читатель неимеетвозможности додуматься, что ожидает его дальше.
Что же такое точка зрения. Это угол видения событий. Нас сейчас не будет интересовать, что желает сообщить читателю создатель. Это неспециализированная задумка.
Мысль произведения, и она станет ясна, в то время, когда закончится последняя страница. Мы обратим внимание на точки зрения храбрецов. В романах Достоевского любой храбрец имеет собственную точку зрения, другими словами принимает события, происходящие в книге, по-своему. Это создаёт эффект полифонии, либо многоголосья.
В случае если мы откажемся от идеи, что все персонажи должны быть рупорами отечественной, авторской точки зрения, то окажется комплект храбрецов, живыхи разнообразных, не статистов, а личностей.
Разберём пара примерных типов храбрецов, каковые смогут существовать на страницах хоррора. В первую очередь, нужно не забывать, что все они должны быть легко узнаваемыми и родными читателю. Печорины и Чайльд Гарольды с их бурей страстей и исключительностью нам не подойдут.
Итак, типы храбрецов.
1. Скептик-материалист. Это тот, кто не верит в сверхъестественное, не допускает мысли о том, что происходящее нельзя объяснить физическими законами. Ответственный храбрец, благодаря которому в читателе начинаютбороться его личные неверие и вера.
2. Фаталист. Это тот, кто верит в судьбу, в неотвратимость рока. Обширно употреблялся в готической литературе и сохранился как тип до сих пор.
За счёт него создаётся чувство неизбежности смерти, нависшей над храбрецами.
3. Экстрасенс. Это тот, кто даст читателю «наводки», обозначит штрихи того, что ожидает в первых рядах. Его посещают видения, именно он совершенно верно знает, что грядёт кошмар, не смотря на то, что никто ему не верит.
4. Подлец. Храбрец, что, не смотря на то, что и не владеет сверхъестественными свойствами «экстрасенса», в силу каких-то событий совершенно верно знает, что Что-то существует, но не говорит об этом остальным, по причине того, что преследует личные цели. В большинстве случаев меркантильные либо эгоистические. Он ведёт себя так, что читатель ощущает: он что-то знает.
Помогает для плотного закручивания интриги. Обычно данный храбрец появляется не сначала повествования, а приходит в него извне.
5. Невинная жертва. Это тот, кто был замешанным во всё совсем случайно.
6. Раздолбай. Он желает развлекаться и сначала принимает всё, как приключение. Как раз благодаря ему мы понимаем, что с кошмаром шутки нехороши.
Очевидно, вероятны и другие типы храбрецов. Ввести ли пара равноценных персонажей либо сосредоточиться на одном главном, решает сам создатель. Но применять определённый комплект, как показывает опыт написания хоррора, значительно удачнее.
Сейчас обратимся к вопросу, как применять разнообразие видения событий этими храбрецами для повествования. По сути, это указывает, что мы должны узнать, как подавать читателю данные, дабы закрутить интригу и одновременно с этим сохранять равноценные пропорции между участием персонажей в действии (это принципиально важно, в противном случае кто-то обязательно окажется непроработанным, и его смерть не затронет читателя).
Посмотрим, как применение различных точек зрения оказывает помощь создать напряжение в повествовании.
Заберём метод развития сюжета, заимствованный хоррором из чудесной сказки. Это роман пути. Храбрецы покидают дом и, проходя через вереницу препятствий и событий, сталкиваются в неизвестным (Кащеем Бессмертным, Змеем Горынычем и без того потом).
Отличие только в том, что, в отличие от сказки, храбрецы не знают, что именно их ожидает, а обычно по большому счету сначала не знают, что что-то их ожидает.
Итак, предположим, что несколько персонажей, двигаясь из точки А к точке Б, находит некоторый предмет. В случае если все дружно решат, что он есть предвестником их скорой смерти, то наррататив сходу скатится к единой мнению. Читатель поморщится: создатель рубит с плеча, подсказывает мне, держит за неискушённого.
Не подходит. Что же делать? Вот тут-то и пригодятся точки зрения храбрецов.
Разберём по пунктам, как отнесутся к находке различные типы храбрецов.
1. Скептик-материалист придумает более-менее реалистическое объяснение, которое читателя не убедит, само собой разумеется, но временно устроит некоторых вторых храбрецов.
2. Фаталист воспримет как символ судьбы.
3. Экстрасенс почувствует, что это сигнал опасности, но он не начнёт убеждать в это остальных, поскольку уверен, что ему всё равняется не поверят. Быть может, он кроме того грохнется при виде этого предмета в обморок, но растолкует это остальным недомоганием.
4. Подлец осознает, что всё неспроста и учтёт, но, само собой разумеется, промолчит. Но читатель обязан ощутить, что храбрец-подлец воспринял находку соответственно.
5. Невинная жертва равнодушна к находке, по причине того, что думает только о том, как бы избежать проблем.
6. Раздолбай предлагает реализовать находку подороже коллекционерам.
Сейчас допустим, что храбрец-подлец имеет некоторый предмет, что он скрывает от остальных. Само собой разумеется, кто-от из храбрецов случайно обращает на это внимание. Пускай это будет фаталист. Он обращается к скептику и предлагает узнать обстоятельство для того чтобы поведения подлеца. Но материалист не придаёт таким вещам значение и отшивает фаталиста. Тогда тот ищет помощи у другого храбреца, которому доверяет. К примеру, у жертвы.
Но жертву такие вещи не тревожат, у неё голова занята лишь тем, как бы избежать проблем. Фаталист остаётся в гордом одиночестве, что повышает риск выяснения обстоятельств поведения подлеца. Вотпошла сюжетная коллизия.
Третья обстановка, которую мы разберём, касается эпизода, в котором необходимо куда-то пойти и что-то отыскать либо узнать-изучить. Любой из отправившихся в путь храбрецов найдёт на одной территории что-то собственное соответственно тому, как ему видится происходящее. Помимо этого, персонажи присматриваются друг к другу, и так, переключая повествование от одного храбреца к второму, мы поведаем об одних и тех же событиях с различных точек зрения.
В следствии вместо линейного нарратива окажется пара нитей, в следствии сплетающихся в одну. Но это не откроет тайн интриги, а только усилит её, по причине того, что за счёт фрагментарности появится недосказанность, полная намёков.
Наконец, имеет суть упомянуть о том, что ответственной составляющей нарратива есть то, как принимают друг друга персонажи. Материалист ненавидит экстрасенса, фаталист – материалиста, и все дружно ненавидят жертву, которая на всех обижена, потому что охвачена страхом. Противоборство жажд, фобий и целей создаст внутренний конфликт между храбрецами, что усилит неспециализированную интригу противостояния персонажей и того Что-то, с которым они вынуждены вступить в борьбу.
В случае если читатель не знает, как поступят храбрецы, если они не дружны и не едины в собственных действиях, то запрещено и предугадать, удастся ли им совладать с монстром, поджидающим их в недрах неизвестного. А это, повторюсь, база повествования в хорроре.
Очевидно, создание аналогичных противоречий в группы персонажей нереально без тщательной разработки их личностей, но это уже тема для второй статьи.
