Визит на площадку «мачо и ботана 2» в новом орлеане. часть 2
Обедала вся несколько неподалеку от места съемок, на углу улицы. В громадном дворе закинутого дома были установлены шатры, в тени которых находились долгие столы с красивыми красно-белыми клетчатыми бумажными скатертями. Обеды на съемочных площадках следовало бы иллюстрировать отдельными историями с описаниями меню и фотографиями разносолов.
Журналисты, довольно часто бывающие на съемочных площадках, в течение года прибавляют в весе и отчаянно пробуют отвертеться от следующих визитов. По крайней мере до тех пор, пока не скинут лишние килограммы. Словом, перекус занял около получаса, но у нас оставалось еще время до начала съемок.
Именно это время и было решено применять для беседы с Джоной Хиллом и Ченнингом Татумом, каковые, как нам сказала публицист съемочной группы, уже пообедали в собственных трейлерах и ожидают нас в строении церкви.
Ченнинг, как неизменно, приветлив и раздает всем ветхим знакомцам рукопожатия и крепкие объятия. До тех пор пока идет вся эта приветственная вакханалия с Ченом, Джона негромко сидит на стуле чуть в отдалении и с ухмылкой следит за происходящим. Мы клубимся около Ченнинга, забыв о том, что и с Джоной нужно бы также поздороваться.
В конечном итоге и Джона взял неспециализированный здравствуй, и мы начали разговор.
— Поведайте о вашем опыте нахождения в колледже.
Ченнинг Татум: У меня данный опыт фактически отсутствует. Я проучился всего один семестр в публичном колледже в Западной Виргинии и сделал вывод, что с меня хватит. Уж лучше я займусь самообразованием в ходе зарабатывания на судьбу.
Как показывает опыт, это решение было верным.
Джона Хилл: Я ни при каких обстоятельствах не получал образование колледже, что, по-моему, никак не оказало влияние на мое неспециализированное развитие. Опыта у нас нет, но имеется знания, интуиция и информация. (Смеется.) Я думаю, для отечественного фильма этого хватит.
— Вы и дальше планируете работать совместно?
Джона Хилл: Нам нравится трудиться совместно, это не секрет. Я уверен, что мы отыщем возможность что-то сделать совместно еще не раз, но это вряд ли будет комедия. Мы не планируем повторяться. Достаточно данной парочки Шмидта и Дженко. (Смеется.)
Ченнинг Татум: Мы в обязательном порядке поработаем совместно, но не в комедии, это я могу давать слово.
— Вы весьма слаженно и весьма интересно импровизируете. Вам это легко дается?
Ченнинг Татум: Я не против импровизации, не смотря на то, что у меня нет в этом никакого опыта. Я в большинстве случаев отыгрываю сцену так, как написано, а позже мы начинаем пробовать различные варианты, и я стараюсь реагировать в том ключе, в котором написана сцена. на данный момент все намного проще, я прекрасно знаю моего храбреца. Возможно, в первый раз в моей карьере мне не необходимо заниматься поисками нюансов его характера, он мне отлично знаком.
Я уже совершенно верно знаю, как он может отреагировать на ту либо иную обстановку, реплику, шутку. Я реагирую так же, как он. «
Нам нравится трудиться совместно, это не секрет»
Джона Хилл: Я также не игрался до этого одного и того же храбреца два раза. В этом имеется собственные особенности. Процесс работы в картине делается мало несложнее и намного занимательнее. Ты уже прекрасно знаком не лишь со своим храбрецом, но и с остальными.
Несложнее иметь дело с теми, кого ты прекрасно знаешь, легче импровизировать.
— Как сложно остановиться в ходе импровизации, в особенности если она прекрасно идет?
Джона Хилл: Мы снимаем множество вариантов одной сцены, а дальше уже задача режиссеров — выделить из снятого материала то, что необходимо им. Практически отечественное участие содержится только в том, дабы готовьсявыполнить все, что от нас требуется. Творчески мы деятельно заняты в ходе, но не более того, что в большинстве случаев делает актер. Мы импровизируем, прислушиваемся к рекомендациям.
То, что у нас у обоих имеется еще и статус продюсеров, не значит, что мы близко заняты производственным процессом. Легко у нас имеется некая творческая свобода, разрешающая обсуждать варианты сценария с режиссерами, но в целом это их фильм.
Ченнинг лишь в соответствии с кивает головой, показывая всем своим видом, что добавить ничего более умного к этому он не может.
— Между вами очевидно присутствует та сообщение, которую в кино именуют химией. Что вы имеете возможность об этом сообщить? Как бы вы охарактеризовали ваши отношения — опытные и индивидуальные?
Ченнинг Татум: Я не знаю по предлогу химии. (Смеется.) По-моему, данный термин употребляется в большей степени для чёрта согласия между актерами в романтических историях. О нас я могу сообщить только, что доверяю Джоне полностью. Лучше не растолковать те отношения, каковые нас связывают. Я полностью во всем могу на него положиться и знаю, что он будет честен со мной.
У меня фактически отсутствует эгоизм, и я могу без страха утратить лицо попросить его оказать помощь мне придумать хороший ответ на шутку, с которой мы импровизируем. Я считаю, что Джона не лишь гениальный актер, но еще и весьма умный человек. С ним.
Джона Хилл: Я всецело разделяю то, что сообщил Чен. Кстати, Ченнинг — красивый продюсер. Мы совместно трудимся в качестве продюсеров в данной картине и, владея различными сильными сторонами характеров, различными качествами, дополняем друг друга, что оказывает помощь придавать нужную форму ленте.
— В чем, по-вашему, содержится отличие в работе над комедией и драмой, нравятся ли вам такие перебежки из жанра в жанр?
Ченнинг Татум: Для меня это большая отличие. Я не комедийный актер, я ощущаю себя более комфортно в вторых жанрах. Но в комедии, где имеется такие люди, как Джона Хилл, Фил Лорд, Крис Миллер (я могу перечислить фактически всех актеров, с которыми мы трудимся), мне играется весьма легко и легко.
Мне не необходимо стараться быть забавным, они делают всю работу за меня. (Смеется.) Работа с ними в первом фильме дала мне дополнительную уверенность в собственных опытных силах. Я более не сомневается в себе как актер, знаю, что могу трудиться и в комедии при условии верного состава. (Смеется.) Я не забываю, что весьма желал поскорее заметить готовый фильм, дабы взглянуть, что в том месте из меня оказалось. Я с нетерпением ожидаю, в то время, когда выйдет сиквел.
В то время, когда люди наблюдают драму, амурную историю либо экшн, это все достаточно субъективно. Кому-то нравится, а кому-то — нет. Комедии в этом отношении более универсальны, по-моему, в особенности если они о том, что прекрасно знакомо всем нам и несет в себе множество элементов современной культуры, в которой мы живем ежедневно.
Мы смеемся над собой и, выходя по окончании фильма, говорим: «Хорошая работа!» Так что мне нравится поменять что-то в собственной карьере, в особенности тогда, в то время, когда это приносит увлекательные результаты и оставляет меня в полной мере удовлетворенным собственной работой.
Джона Хилл: Мне комедия ближе, чем драма, возможно. Лишь в последние годы я почувствовал вкус драмы, взяв роли в таких фильмах, как «Человек, что поменял все» и «Волк с Уолл-стрит». Я весьма желаю продолжать изучение драмы, но и от комедии отказываться не планирую. Мне легко быть забавным, обнаружить забавные стороны в жизни, смешно писать. Но перемены неизменно увлекательны и расширяют горизонты.
Я с наслаждением буду делать такие перебежки из жанра в жанр, как ты забавно выразилась.
— У вас в этом фильме больше экшн-сцен. Было нужно над этим поработать?
Ченнинг Татум: Ну, для меня экшн не в новинку, как ты знаешь. (Смеется.) К хорошему действию я неизменно готов. К тому же я обожаю сам делать трюки в фильме. Мне и в детстве нравилось испытывать себя на прочность, а тогда у меня не было никакой страховки, как на данный момент, в фильмах, в то время, когда множество людей занято обеспечением безопасности.
Но все равно элемент риска присутствует, пускай кроме того лишь в моей голове, в то время, когда ты мчишься со скоростью больше 90 км в час на крыше контейнера огромного грузовика. В данной сцене я словно бы был в собственной «Матрице 2». Да, мне нравится делать трюки, но тогда, в то время, когда все организовано так, как необходимо.
Я не стал бы лезть в кабину горящей автомобили. Для этого имеется намерено подготовленные люди. Да мне бы и не разрешили. (Смеется.) Существуют ограничения того, что мы можем делать сами, а что не можем из мыслей страховки.
В большинстве случаев мы довольно много и шепетильно подготавливаемся к таким сценам. Основное — это не покалечиться самому и, что особенно принципиально важно, не покалечить вторых. Я всегда тренируюсь, держу себя в форме.
Не лишь для фильмов, но и для ежедневной судьбы. Физические нагрузки разрешают тебе быть сфокусированным, собранным, что важно и в простой судьбе, в особенности в случае если у тебя имеется семья, о которой необходимо заботиться.
Джона Хилл: Чен — красивый пример для подражания. В то время, когда он рядом, всем хочется безотлагательно отправиться в спортзал и качаться до изнеможения в надежде стать таким же, как он. (Смеется.) Я осознаю, что это нереально для всех, но мы стараемся в меру сил. Я начал заниматься собой, подготавливаясь и к этому фильму.
Но в вторых я обязан смотреться в противном случае, исходя из этого у меня идет постоянная борьба с собой. Мне нравится ощущать себя легким, исходя из этого я бы предпочел заниматься в спортзале больше, дабы держать себя в легком весе. Но тут так как еще и другие вещи приходится учитывать. В неспециализированном, тяжёлая это работа, но итог все-таки приятен. «
„Мачо и ботан 2“ в основном о том, как люди неспешно отходят друг от друга»
— Как вы вычисляете, что является залогом успеха фильма у зрителей? Как принципиально важно обожать собственного храбреца?
Джона Хилл: Фильм может сработать лишь при условии, что ты как актер небезразличен к собственному храбрецу. Ты знаешь его неприятности, сочувствуешь ему, понимаешь его и стараешься разобраться вместе с ним в том, что происходит. В любой комедии, и я уже не говорю о драме и вторых жанрах, основной элемент — это не шутки либо трюки, в особенности в кино. Основное — ее герои и история.
А шутки уже накладываются на эту историю, поддерживая ее, но не прерывая, не отвлекая, а скорее дополняя, додавая остроты.
Ченнинг Татум: Как зритель, ты принимаешь храбрецов картины, я имею в виду первый фильм. Ты желаешь, дабы у этих двух парней все оказалось. Ты сочувствуешь им, переживаешь за их неловкость, нелепость, принимаешь тем самым все их необычные качества. Я думаю, и фильм сработал у зрителей лишь вследствие того что зрителям оба парня стали небезразличны. Я имел возможность бы играться Дженко тупым, как камень на дороге, но так легко потеряться.
Это будет не храбрец, а карикатура. На него неинтересно будет наблюдать. В нем ничего нет для того чтобы, что возможно было бы осознать и принять.
Мне он занимательнее как человек, возможно, недалекий и не блестящего ума, но ранимый и ощущающий.
Джона Хилл: Первый фильм был о том, как двое становятся приятелями. Второй в большей степени о том, как люди неспешно отходят приятель от приятеля. Как ты к этому относишься? Какие конкретно упрочнения ты прилагаешь чтобы сохранить эту близость, свойственную ветхой дружбе?
Как сохранить дружбу, продолжая расти как бы параллельно, а не расходясь в различные стороны?
— Джона, как ты находишь такие истории, как эта, которая легла в базу сценария?
Джона Хилл: Я не знаю. Ни при каких обстоятельствах не вспоминал над этим. Любая история идет от храбреца, от того, что он из себя воображает. Смешно то, что имеет под собой основание. Из-за чего люди совершают тот либо другой поступок. То же самое и в драме.
Храбрец создается из каких-то стереотипов, каковые я подмечаю в моих приятелях, привычных либо легко в людях, с которыми сталкивает меня жизнь. В случае если показался храбрец, и историю для него придумать уже легко. (Смеется.)
Создатель Наталья Хиггинсон
