Волкодав, волкодав, волкодав
Еще один опыт российского «фэнтези»
Волкодав (2006)
боевик / фантастика / фэнтези
Режиссер: Николай ЛебедевВ ролях: Александр Бухаров, Оксана Акиньшина, Игорь Петренко, Анатолий Белый, Юозас Будрайтис
Стебаться над «Волкодавом» – легче легкого: это фильм-подстава, что так жалобно лежит на пояснице, задрав лапки, что грех по нему ударить.
Исходя из этого начну с новости хорошей. Наука делать родное фэнтези уже перешла на уровень второго класса начальной школы.
Кадр из фильма
Само собой разумеется, я имею в виду «фэнтези» нового типа. Потому что фэнтези как таковое у нас умели делать – от «Аэлиты» Протазанова до философских картин Тарковского. Их не называли прекрасным заграничным словом, но жанр тот же. Тогда киномир сходу принял и Протазанова и Тарковского в киноклассику, стал у них обучаться.
Но зарубежное кино – богатое кино, и недостаток внутреннего действия (борений свежей мысли, смятений эмоций) скоро начало компенсировать захватывающими дух визуальной фантазией и спецэффектами – пошли галактические эпопеи класса «Звездных войн» /Star Wars/, «Властелина колец» /Lord не меньше Rings/. Катаклизмы в космических империях совпали по времени с трагедией в империи советской, где то, что было идеями, обратилось в пыль.
И русские «фэнтези» остались без хлеба насущного: «о чем сказать, в то время, когда не о чем сказать!». Голливудские блокбастеры продолжали в новых спецэффектных формах толковать о все тех же общечеловеческих сокровищах, а русское кино пребывало в спешных отыскивании национальной идентичности. Голливуд примерял современные сокровища к мирам будущего – русское кино в будущее заглядывать робело и спасения принялось искать в прошлом.
Зафиксировав обстановку апокалипсиса в лужковской Москве («Дозоры»), поиграв в мистику в «Меченосце» (2006), она устремилась в православие – вышло фэнтези по имени «Остров» (2006), что в официальной рекламе уподобили коммерческому «Экзорсисту», а западная критика приняла за «тёмную комедию». В «Волкодаве» нам и вовсе внесли предложение прильнуть к языческим корням славянства. Но, в ходе скоропостижного воцерковления многие зрители и «кнесинки» сочтут православным атрибутом – не просто так же знахарки и гадалки у нас котируются наровне с батюшкой.
И вот режиссеру Николаю Лебедеву, уже имевшему дело с патриотической темой в военной драме «Звезда» (2002) (святая дань памяти павших плюс мало эффектов и «фэнтези», что считается данью новому киностилю) пришла мысль потягаться с «Властелином колец» на материале не меньше таинственном и фантазийном, чем гоблины, и в антураже не меньше эффектном, чем Среднеземье. Он забрал роман Марии Семеновой о Волкодаве, бродящем по миру, похожему на былинную Русь, в отыскивании справедливости, но с нелетучим Мышом на плече.
Сравнивать с романом не стану – кино нужно принимать раздельно. Сообщу лишь, что в романе имеется элементы литературы – некая волшебство слова, пускай невеликая и не в полной мере уникальная, но волшебство. Словесная ворожба, которая способна гипнотизировать названиями и неведомыми именами – попытка создать собственную «фантазму» так, дабы ожила.
В этом смысле роман – чертеж, которому живописцам фильма остается придать перемещение. Это во многом оказалось: выстроенный на «Мосфильме» языческий Галирад – пять квадратных км полуистлевших древесных хором, где хоть на данный момент снимай блокбастер про сестрицу царевну и Аленушку Лягушку. Некоторый абрис прошлого-будущего так появился. Какое это царство-государство?
Не Русь, очевидно (компьютерные горные кручи, глубокие пропасти, нелетучий мыш снова же), но что-то слышится родное в этих песнях про «кнесинку», «Лучезара»… Не смотря на то, что имеется и отзвуки ненашего, враждебно гортанного: Дунгорм, Эллад а также Эврих. Волкодав в этих координатах обязан восприниматься подобием Добрыни, Бесогона Никитича, последнего борца за почву русскую.
Это все расставлено по фильму как фигуры на шахматной доске, а также ясно, кто основнее: у него волосы дольше и мыш без мягкого символа наперевес. Но иных примет нет, и это беда.
Что нам стоит дом выстроить (в этом случае, говорят, под 20 миллионов долларов)! Нарисуем – будем жить. Нарисовали. А жить не получается. Целый пар ушел в бороды и гримы.
Сделано все, дабы в заросшем Лучезаре мы не выявили Игоря Петренко. Александра Бухарова знают меньше, и его в кадре возможно отличить по нелетучему мышу на плече. Действительно, Нина Усатова неожиданным возникновением в образе местного Батыя вызывает в зале смех узнавания – но это уже эффект капустника.
Остальные персонажи – некая людская взвесь без функций и характеров.
По причине того, что не заданы правила игры. Шахматные фигурки играются то в города, то пускаются в слалом. Лихо снятые боевые сцены с внушительным долби-шмяканьем не сцепляются в сюжет.
Внимание режиссера очевидно витает далеко от храбрецов. Это так как нужно совсем забыть про актеров, дабы главный герой, претендующий стать долгоиграющим персонажем новорусского фольклора, вышел таким безликим и бесхарактерным: встретишь – не определишь. Не через чур тревожит режиссера и внятность фабульного письма.
Талантом рассказчика Лебедев не отличался ни в одной из собственных картин: из всего «Змеиного колодца» в памяти застряла лишь разверзшаяся челюсть усопшей. Но пуститься в «фэнтези» без умения поведать историю – это как летчику выйти в полет, не спросив маршрутным страницей. Либретто этого кинобалета необходимо просматривать перед сеансами.
Сцементировать распавшееся действо неимеетвозможности кроме того музыка Алексея Рыбникова, и ее необходимо издать отдельным CD, дабы киношный сумбур не мешал принимать эту превосходную по мелосу «Языческую фантазию».
Но некоторый азарт режиссером все же обладает. Это азарт неумирающей хрущевской эры: догнать и перегнать. Выстроить мир города Галирада на манер планеты Бабуин, воздвигнуть каменный мост над пропастью точь-в-точь как в последнем «Кинг-Конге», помахать клинком-кладенцом как в «Экскалибуре»!
Похоже на историю про Левшу, подковавшего британскую блоху. Ювелирная работа, одна лишь беда: блоха уже не прыгает.
Кадр из фильма
Продолжая сравнение с азартным пилотом, дорвавшемся до полета на голливудском суперлайнере, могу уподобить «Волкодава» самозабвенному, дорогому и без сомнений рискованному полету курсанта-новобранца, что, нарушив все правила летного училища, угнал самолет покувыркаться в небесах – просто так, «для адреналину». Вышло зрелище огромно (два с половиной часа), обло, усыпительно стозевно, но лаяй.
Неслыханный по нынешним временам тираж в 600 копий и солидный рекламный бюджет на миг сделают его национальным событием. Кто досидит до конца – выдержит самое жёсткое опробование на древнеславянский патриотизм. Но Мыш с подбитым крылом все равно висит головой вниз.
Нелетучий он.
