Возвращение вытесненного: роль прошлого в фильмах ужасов
Как-то, разговаривая с втором-синефилом о кино, я задал вопрос его: а как ты думаешь, из-за чего в кинематографе тоталитарных государств жанр кошмаров или отсутствует, или преследуется? И взял достаточно интересный на мой взор ответ: по причине того, что кошмары предполагают некую рефлексию по поводу прошлого, а тоталитарные режимы основаны на проектах будущего, отрицающих прошлое либо стремящихся к его контролю.
По окончании того, как я пересмотрел фильмы Джона Карпентера, я опять отыскал в памяти данный разговор. Для этого режиссера идея об особенной роли прошлого вправду крайне важна и пронизывает все его шедевры, снятые в отечественном любимом жанре. Исходя из этого, думая о времени в фильмах кошмаров по большому счету, я буду отталкиваться от творчества Карпентера, тем более, что он снимал хорроры в различных поджанрах- и слэшеры, и мистические триллеры, и научно-фантастические фильмы кошмаров, и постмодернистские хорроры типа В пасти сумасшествия.
Возможно заявить, что все самые узнаваемые фильмы Карпентера повествуют о возвращении некоего вытесненного, забытого, непогребенного, отверженного прошлого. Но обращение наряду с этим идет о различных типах прошлого. Причем, чем позднее снят фильм, тем более глобальное прошлое имеется ввиду.
Посмотрим.
1) Хэллоуин, 1978: личное прошлое. Данный хороший слэшер охватывает временной промежуток условно в одно поколение. Майкл Майерс, забытый всеми сумасшедший, шестилетним мальчиком убивший собственную 17-летнюю сестру, сбегает из психушки, возвращается в город и нападает на таких же 17-летних девушек, кроме этого желающих заняться любовью со собственными парнями.
Никакой особенной философии в этом фильме нет, но имеется хороший хичкоковский саспенс, и прозрачная психоаналитическая интерпретация: Майерс символизирует потерянную детскую невинность и подавленное чувство вины, которое возвращается и убивает познавших порочную страсть молодых девочек, выживает же лишь девственница.
Джон Карпентер на съемках Хэллоуина.
2) Туман, 1980: историческое прошлое. Исторический слэшер говорит о приморском городе Антонио Бэй, что атакуют привидения прокаженных, спустившиеся с призрачного же корабля и передвигающиеся в загадочном густом тумане. По ходу фильма делается ясно, что город был основан людьми, подстроившими 100 лет назад трагедию этого корабля и создавшими город по сути на костях погибших, за счет золота, которое вез их корабль.
По сути, возможно принимать данный фильм и как метафору американской истории в целом: так как Америка выстроена не только на костях индейцев, в ее прошлом имеется большое количество кровавых эпизодов, очем нам говорят криминальные боевики и различные вестерны. Не погребенное прошлое возвращается, дабы уничтожить идиллическую воздух города, вскрыть правду и отомстить. И только священник, крест и церковь выручают жителей, воплощая силу добродетельного прошлого, противостоящую порочному прошлому.
Но, все не так конкретно, поскольку крест в этом случае — отнюдь не оберег, он выплавлен из того же похищенного золота и без того же проклят, как церковь, город и предки священника в целом.
3)Что-то, 1982: геологическое прошлое. В фильме полярники сталкиваются с инопланетным существом, которое было заточено во льдах совместно со своим кораблем 20 миллионов лет. В данном научно-фантастическом фильме обращение также идет о вытесненном прошлом — но не о вытесненной вине. Скорее, к судьбе возвращается до-людскую прошлое, напоминающее о том, что человек вовсе не венец творения, не центр вселенной и не верховная форма разума и жизни.
В случае если Хэллоуин деконструирует самоуверенность пубертантных подростков, Туман — самоуверенность Америки, то Что-то — самоуверенность человеческого рода и человечества, мнящего себя единственной разумной силой во вселенной.
Что-то — обои (wallpaper) на тему фильма.
4)Князь тьмы, 1987: космическое прошлое. В этом мистическом триллере служитель и учёные церкви сталкиваются с самим сатаной. Но сатана выясняется чем-то наподобие анти-материи — порождением античастиц, обитающим в зазеркалье, но талантливым попадать в материю отечественного мира на микроуровне, захватывать и разрушать ее, воздействуя на разум людей и происходящие в мире события.
Речь заходит о на данный момент Старом Кошмаре. В мир людей прорывается не просто доисторическое прошлое, а скорее прошлое, предшествовавшее происхождению космоса либо его творению. Зло материально,- говорит священник в фильме. Либо, возможно сообщить, сама материя зла, зло положено в нее в самый момент происхождения мира. В Князе тьмы не просто люди сталкиваются с другой формой разума и жизни, а сама вселенная сталкивается со своим вытесненным прошлым, своим зазеркальем.
Очевидно, с таким злом церковь уже справится неимеетвозможности, в отличие от Тумана: не смотря на то, что церковь и воплощает в себе прошлое, авторитет традиции, эта традиция не адекватна той силе, с которой сталкиваются храбрецы, и которую возможно победить лишь общими усилиями ученых, церкви и посредством самопожертвования основной героини.
5) В пасти сумасшествия, 1995: мнимое прошлое. В одном из последних шедевров Карпентера, по сути постмодернистском хорроре, главный герой Джон Трент обнаруживает, что он есть всего лишь персонажем в некой ужасной книге, созданной злым гением Саттером Кейном и вызывающей к судьбе общее сумасшествие, готовящее приход неких древних чудовищ в отечественный мир.
В фильме прошлое также настигает главного храбреца: он считает, что смог остановить распространение книги, но оказывается, что он сам и сделал ее достоянием общества, каким-то образом забыв об этом. Каким как раз? Все дело в том, что автор, создавший главного персонажа, может играться с временем, законами и пространством вселенной.
Время тут выходит за пределы настоящего мира и переносится в мир сознания, причем сознание ужасного автора посильнее сознания его читателя, появлявшегося в действительности персонажем. В последних кадрах фильма, персонаж поймёт собственную слабость, производя перерасмотрение тот самый фильм, что только что взглянули и мы сами — прошлое настигает не только персонажа, но и зрителя.
В пасти сумасшествия — обои (wallpaper) на тему фильма.
Итак, как видно, без оглядки на масштабы прошлого и разные формы, во всех шедеврах Карпентера присутствует одна мысль — возвращение вытесненного прошлого, пользуясь терминологией Фрейда.
Но не о том же ли говорят другие хорроры? Старая акула из Челюстей. Чужой,обнаруженныйстаром космическом корабле в итоге появлявшийся забытым творением андроида, со своей стороны сотворенного человеком. Старый вампир, воплощающий собой мифологическое прошлое и Старый Свет Запада в Дракуле. Каннибалы из уходящей в прошлое американской глубинки из Техасской резни бензопилой.
И разве не о возвращении вытесненного прошлого говорит Сияние, в котором привидения прошлого овладевают настоящим, да и сам отель, в котором разыгрывается катастрофа, выстроен на месте индейского кладбища — на тех же костях, что и город Антонио Бэй из фильма Карпентера?
Подводя результат, я бы заявил, что возможно дать новое определение жанру хоррора. Это не только история о монстрах, о столкновении с иррациональным злом, насилием и жестокостью. Это не только история, которая обязана нас напугать. Это история, говорящая о возвращении вытесненного. В этом смысле возможно сравнить кошмары с другими жанрами.
В научной фантастике люди смогут возвратиться в прошлое и постараться его исправить. В вестерне храбрец обязан столкнуться со своим прошлым лицом к лицу и победить его. В нуаре храбрецы, а чаще их спутницы избавляются от мрачного прошлого. Характерно, что воздействие в фильмах этих жанров возможно перенесено в историческое прошлое. Ужастик, чье воздействие происходит в далеком прошлом, к примеру Тёмное воскресенье Марио Бавы, в большинстве случаев не хорошо удается и преобразовывается в некое подобие фэнтези.
Хоррор возможно снят в настоящем либо будущем времени, но не в прошлом, поскольку тогда прошлому некуда возвращаться.
Фильмы кошмаров напоминают нам: прошлое нельзя исправить либо победить, от него не уйти и в него не возвратиться. Это оно возвращается и настигает нас, поскольку в каждом человек таится скрытая вина, травма, трагедия и комплекс. Возможно, это достаточно ответственная обстоятельство, из-за чего мы опять и опять желаем наблюдать фильмы кошмаров: они раскрывают нам истину о нас самих и мире около нас.
Возвращаясь к началу моих рассуждений, вправду возможно подтвердить связь между отсутствием кошмаров в тоталитарном кинематографе и рефлексией о прошлом. Тоталитаризм желает прошлое осуществлять контроль, а хоррор говорит о неконтролируемом прошлом, которое и образовывает сущность человека и мира, скрываемую тоталитарной пропагандой.
