Защита лужина
«Защита Лужина» /Luzhin Defence, The/ (Англия-Франция-Италия, 2000)
Режиссер: Марлен Горрис
Сценарист: Питер Берри
Оператор: Бернар Лютик
Живописец: Тони Барроу
Костюмы: Яни Темиме
Музыка: Александр Депла
Производство: «Ренессанс Филмз»
Прокат в Российской Федерации: «Central Partnership» (в рамках «Проекта 35»)
Права на видео в Российской Федерации: «Pyramid Home Video»
Кард из фильма
В шахматной задачке Владимира Набокова называющиеся «Защита Лужина», само собой разумеется, не столько экранной привлекательности, сколько в соблазнительной истории о юной нимфетке Лолите и безумствах ее запретного возлюбленного, взбудоражившей когда-то воображение великого Кубрика. К тому же набоковская Лолита изначально изъяснялась на кинематографическом британском, в то время, как Лужина переводили.
Однако, в случае если отбросить пространное описание русской эмигрантской среды, непонятные интернациональному зрителю совдеповские намеки, вялотекущую, по-толстовски обстоятельную, унылую домашнюю судьбу экс-гроссмейстера; в случае если перестать трогать подтексты, а холодную, математически просчитанную структуру целого перевести в русло эмоциональной мелодрамы с примесью напряженного триллера, материал для экранизации вырисовывается презанятный.
Фешенебельный итальянский курорт примера финиша 20-х годов прошлого века, с богатыми и восхитительным пленэром гостиничными интерьерами, снежные петербургские флэш-бэки, снятые в Будапеште, — фон для истории о двух горячках, шахматной и амурной (разве что не белой), раздирающей на кусочки уроженца России Лужина, бывшего юного вундеркинда c тяжелым детством, сейчас шахматного маэстро.
Из смутного, отдающего достоевщиной Валентинова возможно сделать хорошего злодея триллера; тусклую, безымянную, сначала невесту, а позже жену Лужина с ее жертвенной рыбьей любовью перевоплотить в живую, страстную искательницу курортных приключений Наталью. Столкнуть Валентинова и Наталью напрямую в борьбе за мозг, тело и душу беспомощного «защитного» Лужина, в борьбе Хороша со Злом — он в тёмном, она в белом.
Бросить ее сперва в постель к шахматисту-аутисту, владеющему, кроме гениальности на грани безумства, как узнается, обычными мужскими преимуществами, а позже, всю в белом и цветах, повести к алтарю, куда, конечно же, он ни при каких обстоятельствах не придет, потому, что сейчас над ее любимым учиняется основное злодейство. Красиво разрешить ему вылететь из окна (не то, что у Набокова, в то время, когда толстый, потный Лужин никак неимеетвозможности пролезть в оконную дырку с острыми краями). Так же красиво, вышибая у зрителя слезу, дать его верной, скорбящей соломенной вдове доиграть партию за бедного Лужина (по отысканным у него в кармане записочкам) и победить в шахматном турнире на титул мирового чемпиона.
Кард из фильма
В случае если к тому же невеста гения — Эмили Уотсон, все та же Эмили Уотсон с милой лукавинкой в лице, невинная и решительная, жертвенная и страстная — и вечно женственная — какой мы в первый раз встретились с ней у Ларса фон Триера в «Рассекая волны», а сам малопривлекательный набоковский гений-безумец, рыхлый, тучный, неинтересный и нечистый Лужин, перевоплощён в легко неряшливого, рассеянного чудака (наподобие экранного доктора наук в очечках), и предстает он в виде эксцентричного коэновского Джона Туртурро, не лишенного обаяния (мешковатый пиджак, дыра в кармане, галстук набекрень только придают ему дорогой шарм), то мы приобретаем прекрасную, эффектную, безупречно профессионально выполненную среднеевропейскую картину. Корректную экранизацию известной вещи, местами до странности буквалистскую (не в целом, но в совершенно верно схваченных набоковских острых подробностях, неожиданных, иногда парадоксальных словесных конструкциях, прямо цитируемых по книге).
Обычную европейскую копродукцию, где все совершенно верно просчитано, выверено, продумано в расчете на средний вкус, но где зрителю вовсе не отказывают в эрудиции и интеллекте. Где русская неприятность «человека в футляре» переведена в более универсальную и «современную» проблему аутизма. Сыгранного к тому же Джоном Туртурро столь же превосходно и технично, сколь когда-то это сделал его предшественник по аутизму Дастин Хоффман в «Человеке дождя».
Все вышеупомянутое и было сделано сценаристом Питером Берри и режиссером Марлин Горрис, голландкой по происхождению, взявшей образование в Англии и «Вручения Оскара» (за «Антонию») в Штатах.
Участвуя в прошедшем сезоне в формировании конкурса Столичного кинофестиваля и прослышав о том, что заканчиваются съемки фильма по набоковской «Защите Лужина», к тому же с Туртурро и Эмили Уотсон, я срочно отправилась по следу. След привел в Лондон, в компанию «Ренессанс», где мои тёплые речи по поводу того, что мировую премьеру экранизации Набокова нужно обязательно делать в Москве, где она будет подобающим образом принята и осознана, были встречены с определенным сочувствием.
Продолжительные переговоры с британцами готовьсязавершиться удачно, но тут вмешались итальянцы (вот оно, коварство копродукций!), для которых соблазн Венеции был через чур велик. Но, фильм венецианским отборщикам не пришолся по нраву, и, в следствии, мировая премьера со средним успехом прошла в Торонто. Так или иначе, до Москвы Лужин все же добрался, хоть и с задержкой по дороге.
Кард из фильма
Может, оно и к лучшему, потому, что, в то время, когда наблюдаешь картину, основанную на русском материале, дома, включается эффект «двойного зрения». Услужливая память подсовывает какие-то дополнительные ассоциации, аллюзии, очевиднее становятся сглаженности и спрямленности содержания, неловкости и несуразности формы, не через чур созданного второго замысла.
Картонный злодей Валентинов, угнетающий и эксплуатирующий несчастного Лужина, многозначительно выглядывающий из-за колонны; обычная буржуазная мамаша, присутствующая в фильме скорее знаково; партия «Валентинов:Наталья», которая играется параллельно партии «Лужин:Турати» и в действительности и есть подлинной «защитой Лужина», но, в отличие от настоящей шахматной, тут предсказуем любой следующий движение. В то время, как Валентинов (Стюарт Уилсон) «трудится лицом», изображая коварство, Наталья усердно действует вторыми частями тела. Напряжение борьбы за Лужина увеличивается по мере нарастания сотрясений гостиничной кровати, где сперва Наталья по преимуществу сверху; в то время, когда же Лужин, наконец, на нее забирается, это, по всей видимости, должно показать не только возрастание его продолжительно спящей мужской активности, но и пробуждение интереса к судьбе, освобождение от долгой инертности.
Но, в случае если защита нужна Александру Ивановичу Лужину, то блестящий актер Джон Туртурро определенно не испытывает недостаток в столь незатейливых изобретениях, дабы сыграть драму одиночества, драму «человека шахмат», дабы впасть в шахматную и амурную горячку в один момент, дабы перевоплотить скучного для окружающих Лужина в основной интерес фильма.
