Дмитрий быков: «наше кино сегодня абсолютно мертво»
В рамках 25-го кинофестиваля «Окно в Европу» в Выборге с аншлагом прошла лекция Дмитрия Быкова. Начиная общение с аудиторией, автор подчернул, что относится к кино «по касательной». Выступление было посвящено литературе, но по окончании лекции Быков все же поболтал с КиноПоиском о кино, а также об экранизациях произведений Толстого и Тургенева, об отношении к творчеству Звягинцева и о любимых фильмах.
— Вы сравнивали европейскую и русскую литературу с его трубой и патефоном. Как вам думается, будет ли трудиться подобная аналогия применительно к кино?
— Нет, тут необходимы другие сравнения. Я не хватает знаю европейский кинематограф, но за русским стараюсь следить. Состояние его сейчас не легко удручающее.
Я считаю, что отечественное кино сейчас полностью мертво, и выборгская программа, к сожалению, это вывод подтвердила. В случае если лучшим фильмом фестиваля был сентиментальный боевик про Чеснока и Штыря по мотивам «Кавалерийского марша» Веллера, но почему-то без указания источника, то я уж и не знаю, куда дальше ехать. У Веллера это была человечная и в каком-то смысле кроме того оптимистичная история про совместное путешествие вора-колясочника и его ботана-племянника.
Тут из обоих главных героев выхолощено все человеческое, не смотря на то, что Алексей Серебряков и пробует подчас гениально сыграть живого персонажа. Получается целое «В мире животных», где, как было спето еще в «Бумере», никого не жалко.
«Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом калек»
Раньше храбрецом русского кино был не смотря на то, что бы преступник, а сейчас у этого преступника отнялись ноги. Перед нами или неисправимый маргинал, или спивающийся специалист, как в «Аритмии», которую в самый раз было бы назвать «Фельдшер клизму пропил». В неспециализированном, оно и ясно: снимать не о чем, литература способна не смотря на то, что бы придумать смысл жизни и какого-никакого храбреца, а кино в силу самой собственной специфики вынуждено подсматривать за действительностью. Действительность эта не обязана пенять на зеркало.
Профессионализм, то имеется свойство удержать зрительское внимание и сочинить репризный диалог, — все это также куда-то делось. Я бы и сам сейчас, предложи мне кто-то снять верное по моим понятиям кино, в панике отказался бы от этого предложения. Но, европейских фильмов, каковые бы меня восхитили, я также в далеком прошлом не видел.
«Аритмия»
— Вы в лекции говорили о том, как дыхание Тургенева отразилось на европейской литературе. Как вам думается, имеется ли режиссеры, чье дыхание сейчас смогут ощутить зарубежные кинематографисты? Звягинцев, которого все наибольшие интернациональные фестивали готовы принимать с распростертыми объятиями, — это таковой Тургенев от кино?
— К творчеству Звягинцева я отношусь сложно. Мне ни при каких обстоятельствах не нравился минимализм, по причине того, что он выдает за глубину и за особенный художественный способ очевидное незнание судьбы и эмоциональную недостаточность. Исходя из этого «Изгнание» и «Возвращение» не впечатлили меня совсем. «Елена» — хороший фильм, эмоционально правильный.
В «Левиафане» также имеется эпизоды и точные реплики, но нет сценария, по причине того, что жизнь собственных храбрецов создатель воображает весьма смутно и через чур подчинен собственной концепции, под которую подгоняет ответ. Некая трусость видится мне в том, что сюжет очевидно недоговорен: кто убил героиню, как она погибла? Как-то она, по-моему, через чур равнодушна собственному создателю.
«Левиафан»
В «Аритмии» Хлебникова — одного из самых фальшивых, по-моему, голосов современного российского кино — будущее девочки также недосказана. Открытые финалы постоянно казались мне эффектным методом избежать неудобных либо травматичных ответов, а без таких ответов для чего браться за кино?
Что касается «Нелюбви», она мне представляется хорошим фильмом, лучшей на сейчас работой Звягинцева, где состояние нынешней России дано как раз через подробности, а не через лобовые метафоры (они также имеется, но погоды не делают). Звягинцев, само собой разумеется, не Тургенев. У Тургенева значительно больше воздуха, значительно меньше функциональности.
Звягинцев скорее Добычин — был таковой автор в двадцатые-тридцатые, в случае если не забывайте.
Любимые фильмы Дмитрия Быкова
- «Чужие письма»
- «Человек-слон»
- «Сладкая судьба»
- «Зеркало»
- «Кин-дза-дза!»
- «Лунный отец»
- «журавль и Цапля»
- «Мой сосед Тоторо»
- «Великая иллюзия»
- «Лола Монтес»
- «Мсье Верду»
- «Как похитить миллион»
- «Плата за ужас»
- «Июльский ливень»
- «Тяжело быть всевышним»
— На лекции вы кроме этого подчернули, что Тургенев «не учит, показывает, а не говорит». Получается, что произведения Тургенева очень кинематографичны. Из-за чего же их не так довольно часто экранизируют?
— Тургенев фантастически киногеничен, но, дабы его экранизировать, нужно иметь авторскую позицию, потому что текст предполагает различные, время от времени взаимоисключающие интерпретации. Нужно снимать подтекст, контекст, а это самое сложное. Тургенев плетет мелкоячеистую сеть, воспроизводит не один пласт действительности, а два-три подспудных сюжета.
Из русских классиков он самый умный и самый ненавязчивый, а кино — мастерство неотёсанное, оно требует определенности. Как раз исходя из этого успешных фильмов по Тургеневу пока не было, а какую возможно было бы снять «Клару Милич»! Но, мне нравится «Дым» по сценарию Рязанцевой — вот создатель, конгениальный Тургеневу и понимающий его на должной глубине.
— Но за «Анну Каренину» кинематографисты берутся часто. Как вы думаете, откуда таковой интерес к этому роману?
— Что касается «Анны Карениной», тут все объяснимо: большая часть экранизаторов сводят индивидуальные счеты. Самым личным и сильным показался мне фильм Сергея Соловьева. Про версию Райта я писал, поднял достаточно сильную бучу в интернете, считаю данный фильм полностью позорным, по причине того, что в случае если тебе хочется самовыразиться, то возможно сочинить собственную историю, а не упрощать и уплощать лучшую русскую книгу. Как-никак основной русский прозаик израсходовал пять лет, дабы написать совершенный роман.
Своды в этом романе, по авторскому признанию, сведены так искусно, что замок не виден, и никому до тех пор пока еще не удалось сплести сюжет Анны с сюжетом Левина так, дабы ясен стал толстовский план: верно либо неправильно ты живешь, а все равно смысла нет ни в чем, и придать его ты можешь лишь сам.
«Анна Каренина»
Ни страсть, ни ровное домашнее счастье не выручают от эмоции тупика, радостную либо ужасную судьбу все равно нужно осмысливать лично. И неизвестно, кто более прав — Анна, которая сломала собственную жизнь, жизнь сына, любовника и мужа, либо Левин, что от собственной домашней идиллии желает застрелиться. Может, она хоть два года была человеком, каким задумана, и потому права.
А может, прав он со собственной идеальной любовью и рефлексией к простенькой и славной Китти. Вот эту амбивалентность кино до тех пор пока передавать не обучилось. Но оно и ясно: Толстой применял тысячелетний опыт всемирный прозы, дабы написать безотносительный шедевр, а кинематографу всего-то сто лет с хвостиком.
— Вы в Выборге ходили на анимационную программу, дабы легко время совершить? Либо у вас интерес к анимационному кино?
— Кто же не обожает мультфильмы? Чувство, но, снова удручающее. Страшны союзмультфильмовские поделки про то, что нужно все время наводить порядок. Не нужно его наводить!
Вон в стране навели уже, и в результате вместо беспорядка появился неисправимый хаос. Не нужно класть игрушки на место — в игрушки нужно играться! Они для этого, а не чтобы томиться на полках.
Создатель Сергей Оболонков
