Джо эстерхаз: «мелу гибсону требуется серьезная терапия»
Узнаваемый сценарист Джо Эстерхаз обратился с письмом к Мелу Гибсону, в котором высказал собственный вывод и поделился мыслями о обстоятельствах конфликта, которые связаны с проектом об Иуде Маккавее. Выдержки из его 9-тистраничного послания просматривайте ниже.
Мел,
Я отправил тебе первый вариант сценария к проекту The Maccabees 28 февраля этого года и без того и не дождался от тебя никакого ответа.
Студия Warner Bros. в середине марта сообщила меня, что не будет заниматься этим проектом. Один из начальников студии заявил, что сценарий бесчувственный и в нем нет ощущения успеха (с чем я категорически не согласен). Он заявил, что ты перезвонишь мне, но ты этого не сделал.
Около двух лет я занимался написанием и исследованиями сценария, и я глубоко разочарован тем, что ты кроме того не потрудился отреагировать на мою работу.
Вследствие этого, я заключил, что у тебя не было и нет намерения снять фильм о Маккавее. Я уверен, ты заявил о проекте под фанфары – Иудейское Храброе Сердце — в попытке свести на нет длящиеся обвинения в антисемитизме, каковые нанесли ущерб твоей карьере.
Я заключил, что ты применял меня, более того, прикрывался моим именем: за сценарии к двум фильмам – Преданный и Музыкальная шкатулка — Фонд Emanuel удостоил меня призом Lifetime Achievement Award за освещение вопроса Холокоста в Венгрии; я занимался сбором средств для организации Anti-Defamation League в Лос-Анджелесе, которая подвергала критике твое поведение сейчас.
Я заключил, что обстоятельством, по которой ты не планируешь снимать фильм об Иуде Макковее, есть одна единственная – ты ненавидишь иудеев.
Сценарий, что я отослал тебе 28 февраля, был высоко оценен всеми, кому я его показывал, многие из которых – иудеи. Так, Марк Гудер, глава студии Icon, компании, принадлежащей тебе, сообщил главе IMC Джеффу Бергу: Мне сценарий понравился, весьма понравился. Я ничего не слышал о нем от Мела, но считаю, что мы должны заняться подготовительной работой в самое ближайшее время.
Я дал согласие писать сценарий к Иудейскому Храброму Сердцу за куда меньший гонорар, чем в большинстве случаев, не обращая внимания на предостережения, каковые я слышал от многих: Мел Гибсон ни при каких обстоятельствах не снимет данный фильм. Мне самому было нужно преодолевать личные опасения на твой счет.
Я защищал тебя для твоих Страстей Христовых, но по окончании твоего ареста за вождение в нетрезвом виде, по окончании того, как ты швырялся антисемитскими высказываниями в адрес арестовавшего тебя офицера, в собственной книге Crossbearer (2008) я написал о тебе: Сомнений нет. Мел – ярый антисемит,разделяющий точку зрения Адольфа Гитлера.
Но я сохранял надежду (вопреки здравому смыслу), что, поведав мне о собственном жажде снять фильм о Маккавее (по причине того, что я думаю, мне направляться), ты сказал от чистого сердца что ты желаешь при помощи данной истории извиниться за собственные антисемитские высказывания, за каковые тебя обвиняли в прошлом.
Я считал, что ты искренен и применишь все собственные режиссерские таланты, дабы воплотить на экране эту замечательную, весомую историю героизма Иудейского народа, которая со временем станет классикой кино.
Время шло, на протяжении работы, общаясь с тобой достаточно близко и проводя большое количество времени совместно, я осознал, что совершил неточность и начал сожалеть, что связался с тобой. Пара раз я порывался уйти из проекта.
Разреши мне напомнить о некоторых вещах, шокировавших меня. Ты всегда называл иудеев – плутами и жидами из печи. В случае если мы обсуждали кого-нибудь, ты обязательно задавал вопросы: Он так как жид, не так ли?
Ты сказал, что большая часть привратников в американских компаниях – жиды, осуществляющие контроль собственных боссов.
Ты сказал, что Холокост грубо говоря – чушь собачья. Ты сказал, что в Торе имеется посылы приносить в жертву христианских детей и младенцев.
Возможно, самым твоим обескуражившим меня заявлением, были слова: Что я желаю сделать посредством этого фильма, так это обратить иудеев в Христианство.
Все время, пока я трудился над сценарием (и у тебя дома а также), ты не прекращал яростно высказываться в адрес собственной бывшей подруги Оксаны Григорьевой, матери Люси, которую именовал не в противном случае, как эта дрянь и есука. Ты разыграл передо мной одну из сцен, в которой избил ее. Наряду с этим ты заявил, что лишь легко отшлепал ее».
Затем, по твоим словам, Оксана в истерике схватила Люси, и ринулась из дома.
Ты ненавиделОксану и по окончании того, как добился разрешения на опеку Люси: Я желаю, дабы эта тварь сдохла! — кричал ты. Сдохла! Сдохла! Сдохла! Я не планирую делить с ней Люси! Я избавлюсь от нее.
Никто и не определит! Не желаю до конца дней жить подобным образом! Она настраивает Люси против меня! Она – зло!
Ей нужно будет исчезнуть! Сдохнуть!
Потом ты высказался еще убедительнее: Я ее убью! Ее убьют! Ты объявил, что подружился с двумя агентами FBI (либо бывшими агентами), и они окажут помощь тебе убить ее. Никто и не определит», — повторял ты.
Ты кроме того грозился убить и мать Оксаны в придачу: И от данной твари я также избавлюсь.
В прошлом декабре ты пригласил меня с моей супругой Наоми посетить твое имение на Коста-Рике в составе вторых гостей. На мою просьбу забрать ссобой отечественного 15-летнего сына, ты ответил согласием. По приезде, мой сын Ник, ты и остальные желающие отправились на море заняться серфингом. По дороге на пляж, ты обратился к моему сыну со словами: Я желаю трахнуть ее (Оксану) в ж и в ходе зарезать до смерти.
В то время, когда Ник передал нам твои слова, мы с Наоми пришли в кошмар.
Я не осознаю, как возможно было сказать такие гнусные, ужасные слова. И ни при каких обстоятельствах не осознаю, как возможно было сообщить их 15-летнему мальчику. Как возможно было делиться порнографическими фантазиями, обитающими у тебя в голове, с ребенком?
Ты бы сделал подобное со собственными сыновьями?
Наоми и я были свидетелями и других твоих откровений. К примеру, о Джоне Ленноне: Я рад, что он мертв. Он заслужил, дабы его пристрелили. Гребанный миссионер. Послушайте его песни. Imagine, ненавижу эту гребанную песню.
Я рад, что он сдох.
В течение двух ночей, пока мы не уехали из Коста-Рики, ты жег по полной. Ты кричал. Ты кричал.
Ты произносил шумные тирады. Ты впадал в гнев. Ты истерически смеялся. Ты крушил личный дом.
Ты нас всех напугал до смерти.
Сейчас я отлично осознаю Оксану, которая в истерике схватила Люси и убежала из дома.
На следующее утро мы тебя не видели, но ты отправил записку с извинениями.
Благодарю тебя, Мел, за твое гостеприимство. Своим поведением ты травмировал мою жену, вынудил ее плакать. Ты поделился собственными сексуальными откровениями с моим сыном, и он всю ночь пролежал с ножом под подушкой.
На утро я узнал, что он записал одно из твоих выступлений на собственный Ipod, и опасался, что ты это имел возможность подметить.
В интервью изданию New York Times Magazine от 5 февраля я сообщил: Я видел, как он набрасывался на гостей у себя дома. И я пологаю, что его бывшая подруга права в одном: Мелу требуется медпомощь. Но это не вся действительно, Мел.
Ты нуждаешься не просто в лечении, тебе нужна важная терапия. Тебе необходимы продолжительные консультации психиатра.
Если ты не сделаешь это, непременно ты причинишь кому-нибудь боль: себе прежде всего, но, быть может, и Оксане Люси иудею мне любому второму невинному человеку, что внезапно окажется на твоей линии огня.
В начале отечественных с тобой взаимоотношений я замечал, как ты ассистируешь священнику в маленькой церквушке в Агора Хиллз. Мел Гибсон у алтаря коленопреклоненный, смиренный, руки сложены в молитве.
Я вспоминаю тебя таким и не осознаю, что случилось. Как от Страстей Христовых и алтаря ты дошел до непристойностей, каковые ты выкрикивал в ночи, обращаясь к Небесам?
Я верю в Иисуса Христа, и ты говоришь, что также Но Христос учит любви, а не неприязни.
Джо.
P.S. Я отправляю письмо тебе и Нику Гуэрра, твоему помощнику, в соответствии с его прошлому распоряжению о том, что все письма, направленные тебе, я обязан отправлять и ему, дабы он был уверен, что ты обладаешь полной информацией. Я пологаю, что могу рассчитывать на твой ответ мне.
