Эдвард бёрнс: «в книгах про алекса кросса нет моего героя»
Мы честно сохраняем надежду, что Эдуард Бёрнс для вас, настоящие кинолюбители, не только актер с приятной наружностью, играющий хороших парней, романтических героев и детективов, и и режиссер, что снял уже 11 фильмов, все по своим собственным сценариям.
КиноПоиску в первый раз представилась возможность встретиться с актером для личного интервью и задать вопросы, связанные не только с выходом его последнего фильма «Я, Алекс Кросс», где он играется его детства партнёра и друга Алекса в страшной работе детектива полиции. Мы встретились с Эдуардом в лос-анджелесском отеле Four Seasons, где значительно чаще проходят мероприятия для прессы, и расположились в эргономичных креслах в одной из помещений гостиницы. За чашкой кофе и вазой с фруктами, орехами и какой-то еще снедью, в свободной и расслабленной обстановке (кроме того диктофон как-то потерялся на столе среди кофейника и кружек, не отвлекая на себя внимание) у нас оказалась скорее легко беседа, чем более официальное интервью за круглым столом с другими журналистами, в то время, когда актер (режиссер либо продюсер) сидит фактически под прицелом артиллерии направленных на него диктофонов различных калибров.
Потому, что не всегда так получается, что артист успевает взглянуть фильм, где он снимался, до начала общения с прессой, мы решили начать разговор с вопроса о впечатлении Эдуарда от фильма.
— У тебя уже была возможность взглянуть фильм полностью? Одно дело легко знать о том, что ты снимаешь, а второе — видеть, как режиссер все это собрал.
— Я не видел окончательный, так, сообщить, отшлифованный вариант. Мне удалось взглянуть лишь черновой, всецело уже собранный фильм, но без музыкального оформления.
— И как, оправдал он твои ожидания?
— Не только оправдал, но и превзошел. Участвуя в экшн-фильмах, ты ни при каких обстоятельствах точно не знаешь, как все обернется. Ты можешь следить за происходящим на площадке, можешь принимать участие в экшн-сценах, где все идет так, как нужно, но совсем не воображать себе, как все это будет смотреться в итоге на экране.
Я превосходно осознавал, что Роб Коэн замечательно знает собственный дело, знает, как снимать экшн. И у меня были хорошие предчувствия уже на протяжении работы. В большинстве случаев с определенным опытом вырабатывается чувство уверенности в том, что ты делаешь и как это должно смотреться. Я с интересом следил за Робом, как он снимал экшн.
Для меня это была еще и возможность поучиться чему-то новому. И, ты знаешь, для меня было приятным сюрпризом, что фильм оказался кроме того лучше, чем я предполагал, кроме того не всецело законченный.
— Мало тяжело наблюдать сцены борьбы, в особенности при перемещении камеры, как бы следующей каждому храбрецу. Тяжело, в особенности для женского глаза. Возможно, приводит к лёгкой морской болезни.
— Возможно, но я привык, у меня не было аналогичного ощущения. Быть может, у мужчин вестибулярный аппарат в противном случае устроен. (Смеется.) Мне понравилось, как Роб снял последнюю сцену между Алексом и Пикассо. Весьма динамично, хорошая хореография поединка.
«Меня привлек не столько сам сценарий, сколько возможность его дополнить моим храбрецом»
— Кстати, чем тебя по большому счету привлек данный проект? Ты просматривал книги Паттерсона?
— Да, я просматривал пара его книг и превосходно знаю, что в этих историях нет храбреца, которого я играюсь в фильме. Но тут дело было в том, что Роб, в то время, когда позвонил и заявил, что пишет сценарий по мотивам романа Паттерсона, растолковал, что у него имеется мысль дать Алексу Кроссу приятеля детства, собственного рода конфидента, человека, что знает Алекса весьма в далеком прошлом и которому Алекс всецело доверяет.
Роб упомянул, что ему хотелось бы знать не только мое опытное вывод о сценарии, но и добавить что-то от себя в палитру этого храбреца, оказать помощь в разработке его характера. В то время, когда мне говорят, что могу быть не просто актером в каком-то проекте, но и соучастником творческого процесса, додавать что-то собственный, то я не могу отказаться. Ни один актер бы не отказался от таковой возможности. Так что, вычисляй, меня привлек не столько сам сценарий, сколько возможность его дополнить моим храбрецом. (Смеется.)
— В то время, когда ты трудишься как актер, как сложно для тебя оставаться лишь актером, не пробовать что-то посоветовать режиссеру, основываясь на своем режиссерском опыте?
— Мне весьма повезло, что самым первым фильмом, где я был занят как актер, была картина Стивена Спилберга (Спасти рядового Райана — Прим. КиноПоиска). Я знал, что никто не будет задавать вопросы моего мнения о том, куда направить камеру и под каким углом снимать. (Смеется.) Все свободное время просто следил за тем, как трудится Спилберг.
Для меня это было продолжением учебы, причем у мастера. Такая успех выпадает не каждому студенту. И потом, трудясь с другими режиссерами как актер, я училсяу каждого из них. С Робом мы мгновенно поняли друг друга. Нет, он не советовался со мной, как снимать экшн, он замечательно это знает. (Смеется.) Но, видя, что мне это весьма интересно, старался оказать помощь мне осознать, как это делается.
Я так как понятия не имею, как снимать экшн, ни при каких обстоятельствах этого не делал прежде. Но ты ни при каких обстоятельствах не знаешь, в то время, когда какая-то наука тебе понадобится, исходя из этого я собираю в копилку все новые навыки, которым могу обучиться у других.
— Я знаю, что многим зрителям, в особенности дамам, нравятся твои фильмы, твой стиль рассказа. В них продемонстрирована реальные люди и реальная жизнь, в них совсем нет насилия. Мне бы хотелось определить твое вывод по поводу все возрастающего количества насилия в фильмах последних лет.
— Я думаю, дело в том, что все эти различные жанры, каковые нам предлагает кино, удовлетворяют различные формы эскапизма. Имеется дурашливые комедии, имеется твёрдые фильмы кошмаров, имеется экшн-фильмы, каковые в какой-то степени отражают действительность, как и отечественная лента, к примеру. Не обращая внимания на то что я режиссёр и сам сценарист, я обожаю наблюдать фильмы различных жанров, кроме того самые ужасные либо крутые боевики.
Но я не буду снимать такие фильмы, по причине того, что мне лично больше нравится говорить об простых людях, проходящих через какие-то совсем настоящие и привычные многим из нас неприятности, говорить о людях, находящих дороги ответа распрей, пробующих осознать окружающий их мир и других людей в нем. Будучи же актером, я с наслаждением использую возможность играться в детектива, к примеру. (Смеется.) В случае если у меня имеется возможность взять в руки пистолет, гоняться за нехорошими юношами, показывать бляху детектива, я от таковой возможности не откажусь.
Для меня это отдых скорее, чем работа. Я тружусь, в то время, когда снимаю собственные фильмы. Ты знаешь, в наши дни, к счастью, кино делают не только студии, каковые должны идти на предлогу у зрителя, чью главную массу составляют молодые и подростки мужчины, интересующиеся ужасами и насилием.
на данный момент существует множество свободных производственных компаний, каковые делают легко хорошее кино. Оно не всегда попадает в самые респектабельные кинотеатры, но в итоге доходит до зрителя старшего поколения, которому занимательны фильмы, которые связаны с ее проблемами и реальностью. Я приобретаю каждый день ссылки на малобюджетные фильмы от тех, кто их делает.
И по обстоятельству скромного бюджета это фильмы об простых их взаимоотношениях и людях. Фильмы эти выходят на DVD, их возможно заметить в сети, так что никто не остается без внимания. А студийное кино — это в первую очередь бизнес.
— Ты был знаком с Тайлером Перри до работы над этим фильмом?
— Нет, мы прежде не виделись.
— И как складывались ваши отношения?
— О, мы сходу поняли друг друга. Тайлер и я оба пишем и снимаем собственные фильмы, причем он до этого трудился лишь со своим материалом, в то время как я сотрудничал как актер с другими режиссерами. Но мы оба ценим одно да и то же: семью, динамику развития взаимоотношений между людьми.
Исходя из этого нам было о чем поболтать в свободную 60 секунд. Как раз Тайлер, кстати, дал мне идею для моего нового сценария и подталкивал деятельно к работе над ним. Мы в один момент, находясь в ходе съемок, писали любой собственный сценарий и по утрам сравнивали, кто и какое количество написал. (Смеется.) У нас сложилось собственного рода соревнование. Мы с ним кроме того обсуждали возможность в один раз консолидировать силы и написать что-то совместно и снять фильм в сотрудничестве, но это пока только замыслы.
Ты знаешь, как это не редкость в кино: от замыслов до съемок дорога возможно продолжительной.
— Как ты отыскал собственный путь в кино?
— Моя мама была поклонницей Вуди Аллена и его фильмов. Возможно, самой громадной поклонницей из всех, кто мне в жизни виделся. Она постоянно брала меня с собой на его фильмы с самого раннего возраста, другими словами с того момента, как я стал что-то осознавать. По-моему, где-то лет с 10—12. Я стал таким же его поклонником, как она, и мы не пропускали ни одной его картины.
Кое-какие наблюдали кроме того по паре раз. В школе я был, возможно, единственный, кто обожал картины Аллена, но с приятелями я ходил наблюдать фильмы Сталлоне, к примеру, либо Шварценеггера. Уже в колледже я выбрал специальность «литература и английский язык» как-то конечно, по причине того, что мне постоянно давались легко разнообразные произведения. По ходу учебы один из консультантов колледжа высказал предположение, что мне будет весьма интересно добавить подспециальность «мастерство кино и киносценарий».
Я сделал вывод, что это ничему не противоречит, и забрал дополнительно и данный курс. Мне предоставлялась хорошая возможность наблюдать множество фильмов самых народов и разных времён, разбирать их. Что возможно занимательнее?! Первой лентой, которую я взглянуть на этом курсе, был фильм Билли Уайлдера «Квартира».
И, как мне думается, это был тот самый момент, что решил все. Я в то время по большому счету понятия не имел, как снимается кино, исходя из этого начал задавать вопросы учителю обо всем, что связано с этим фильмом. И я был поражен его ответами.
Он написал данный фильм и сам его снял?! Это практически то же, что и Вуди Аллен делал, что еще и сам игрался в собственных фильмах! Я поразмыслил, что было бы здорово обучиться этому.
Мой папа постоянно подталкивал меня к тому, дабы быть писателем. Он считал, что у меня к этому имеется способности. Я позвонил ему и заявил, что, думается, определился с профессией, что желаю писать сценарии для фильмов. Через несколько дней я получил от него посылку с книгой о том, как писать сценарии.
Я прочёл ее, сел и начал писать собственный сценарий! Сценарий был, само собой разумеется, скверный, он и до сих пор у меня хранится, был он весьма автобиографичный. Я тогда поразмыслил, что не имел возможности бы доверить его снимать никому, что такие фильмы нужно снимать лишь самому. Я сделал вывод, что обязан освоить и это.
Тогда я покинул университет и перевелся в другую школу в Манхэттене, дабы изучать кинопроизводство. Так вот все и началось.
«Мама постоянно брала меня с собой на фильмы Вуди Аллена с самого раннего возраста»
— Как формируется кинематографический почерк?
— В то время, когда ты начинаешь трудиться, то, смотря фильмы, обращаешь внимание, кто из режиссеров, другими словами чей фильм, тебя особенно тревожит, какой момент на экране вызывает у тебя совсем особое чувство. И ты видишь, какими кинематографическими приемами это было достигнуто. Для меня таким примером был Вуди Аллен.
Я постоянно любил его долгие сцены, весьма лаконичный монтаж, мало больших замыслов. И я старался направляться этому стилю. И, знаешь, с опытом приходит какое-то собственный чутье мизансцены, нужной для развития истории, чувство света, цвета.
В кинематографе достаточно непросто выработать собственный личный стиль, как это, к примеру, возможно сделать в музыке либо литературе. Личный стиль кинематографиста формируется не только годами постоянной работы, я бы сообщил, десятилетиями, и все это связано с способом ошибок и проб, само собой разумеется. Ты пробуешь сделать что-то новое в одном фильме и видишь, что это не сработало, как было запланировано.
Тогда ты меняешь что-то в другом. Замечаешь, фиксируешь, разбираешь и так подходишь в итоге к каким-то моментам, каковые свойственны лишь твоим картинам. По-моему, я начинаю неспешно доходить к тому моменту, в то время, когда смогу заявить, что знаю, как написать хороший сценарий. С одиннадцатью фильмами за плечами у меня уже имеется кое-какой опыт. (Смеется.)
— Над чем ты трудишься на данный момент?
— У меня в ноябре выходит новый фильм «Рождество Фитцджеральдов». Я тружусь над двумя вторыми фильмами. Один именуется «Зима, весна, лето, осень», он складывается из двенадцати короткометражных фильмов. Фильм будет сниматься в течение 12 месяцев, начиная с января следующего года. Это взор на двух людей среднего возраста, женщину и мужчину, любой из них специалист в собственном деле, на их взаимоотношения и реакцию на перемены, происходящие к сорока годам.
Второй фильм — это фильм для громадного актерского ансамбля, именуется «Летом». Эта работа — мое амурное послание южному побережью Лонг-Айленда, где я довольно часто бывал ребёнком. Это история об одном лете и пяти различных парах в возрасте от 12 до 50 лет.
В то время, когда подошло время проститься, Эдуард выразил наслаждение от совершённой беседы а также заявил, что поболтал бы с нами еще часик-второй, поскольку желал бы определить побольше о России и ее неповторимой культуре. Мы выразили друг другу надежду, что в один раз таковой разговор состоится. Основное, дабы он снималфильмы, сниматься в них и приглашать нас для беседы о них.
И на прощание Эдуард попросил передать огромное уважение и большой привет русским зрителям за их любовь к кино.
Создатель Наталья Хиггинсон
