Эдвард нортон: «своего героя я скопировал с реального человека»
Эдуард Нортон интригует зрителя собственными работами уже более пятнадцати лет, начав с потрясающей по силе роли в «Первобытном страхе» 1996 года с Ричардом Гиром. Уже тогда было очевидным, что перед нами актер неповторимого недюжинного таланта и эмоционального заряда. Фактически в каждом фильме, где мы встречали его затем, пускай кроме того во второстепенных ролях, он оставляет о себе память.
У него широкий диапазон образов, что не так уж характерно для Голливуда, предпочитающего все-таки раздавать амплуа и придерживаться стереотипов, в особенности в громадных студийных фильмах.
Нортон не сходу получил статус звездного актера. Быть может, вследствие того что не владеет впечатляющей наружностью. О нем возможно заявить, что он в неспециализированном-то кроме того пара невзрачный, малоприметный человек с лицом, которое возможно как у доктора наук гуманитарных наук, так и у националиста либо самого простого государственного служащего — выбор будет зависеть от внутреннего настроя, что проявится снаружи.
Он не лишь актер, но еще и сценарист, режиссёр и продюсер. Эти его качества находятся в стадии развития, и со временем, нам думается, мы заметим весьма занимательные работы.
КиноПоиск в первый раз встретился с актером на пресс-джанкете к его новому фильму «Эволюция Борна». Он был достаточно сложным собеседником, так как предпочитает сказать негромко, легко кроме того невнятно. Бережно и медлительно подбирает слова, время от времени замолкая на пара секунд, как будто бы обдумывая идея, которую планирует высказать.
Он не поддается на провокационные вопросы, а лишь хитровато радуется и кратко растолковывает, что отвечать на них не будет по весьма несложным обстоятельствам: пресса имеет обыкновение переворачивать кое-какие вещи с ног на голову, с нами он близко не был знаком, исходя из этого подождет с доверительным отношением.
В целом мы остались довольны беседой, так как Эдуард Нортон, без сомнений, человек весьма умный, превосходно знает, о чем говорит и какое количество может сообщить. Быть может, в недалеком будущем у нас будет шанс поболтать с ним мало продолжительнее и узнать ответы на так и не заданные в течение этого интервью вопросы.
— Каким вы воображали себе собственного храбреца, в то время, когда прочли сценарий?
— Мне сценарий понравился сходу, это умный и занимательный текст, непременно. На мой взор, в нем имеется все, что было и в прошлых трех фильмах, но для меня его отличие заключалось в том, что он не был сосредоточен на храбрец, что не знал, кто он и откуда. В новом сценарии все храбрецы превосходно знают, кто они и чем заняты.
Они по собственной воле заняты своим делом, никто их не принуждал, и это формирует совсем другой моральный нюанс истории. В первых трех фильмах главный герой был в собственном роде жертвой совокупности, он выглядит в полной мере невинным в данной ситуации — как минимум для зрителя. Но в новой картине нет жертв. Мне понравилось, что Тони Гилрой так поднимает вопрос о моральной подоплеке их поступков и действий, их жизненного выбора. Оправдывает ли цель средства, осознаёшь?
Имеется ли некое рациональное объяснение тому, чем они заняты? Возможно ли оправдать некое зло для хороша в широких масштабах? Это меня и привлекло в неспециализированном-то.
Я считаю, что сценарий весьма умный, и кое-какие вещи в нем, предлагаемые зрителю, выглядят достаточно страшно, я бы сообщил, в моральном нюансе.
— Вы не питали зависть к сотрудникам, что у них было больше экшн-сцен?
— В каком смысле, я не осознал?
— Ну, к примеру, Джереми Реннер в горах с волками, а твой храбрец в это время в чёрной помещении командует действиями по уничтожению…
— О, я пологаю, что лишь тот, кто ни разу не принимал участия в экшн-фильмах, может питать зависть к этому. Я не новичок в жанре, у меня имеется опыт, и, поверь мне, это не так уж здорово, как может показаться со стороны. Я, честно говоря, доволен тем, что трудился в экшн-фильме, но в той роли, что была предназначена для меня. У меня не было громадного жажды быть тем, кто на машине сносит ворота, врезается куда-то в том месте. (Смеется.)
«Лишь тот, кто ни разу не принимал участия в экшн-фильмах, может питать зависть к этому»
— Потому, что вы не новичок в писательском ремесле, внесли ли вы какой-то вклад либо дополнения к сценарию?
— Нет-нет. Тони — красивый сценарист, прекрасный режиссер. Он все продумывает до небольших подробностей и превосходно подготовлен к съемкам. Трудиться в таких условиях — это чистое удовольствие.
Для актера сотрудничество с Тони — самая легкая задача, какую лишь возможно вообразить. Он знает, что ему от тебя необходимо, и ты стараешься лишь максимально соответствовать тому, чего он от тебя ожидает. Мы все трудились легко и с полной отдачей, по причине того, что он снабжает тебе эту легкость доскональностью собственной подготовки и блестящим сценарием.
— Тебе необходимо было освежить в памяти прошлые фильмы о Борне?
— Нет. Я превосходно их не забываю. Помимо этого, Тони рядом с нами, а он ключ ко всем этим фильмам. Он архитектор всех трех фильмов, они его детище по солидному счету. Тони неизменно точен в собственных указаниях и замечаниях, у него замечательно складываются отношения с актерами, его за умение верно подойти к любому из нас и растолковать, что происходит и кто и как вписывается в происходящее на площадке. Он знает подтекст каждой сцены и может это легко и .
режиссёр и Прекрасный человек.
— Ты думаешь, что такие люди, как твой храбрец, существуют в настоящей судьбе? Тебя не пугает такая идея?
— Нет никаких сомнений в том, что такие люди имеется в настоящей судьбе. Дело в том, что такие исследования и такие организации вправду существуют. Отделение, которое возглавляет мой храбрец, основано на в полной мере настоящем департаменте Работы нацбезопасности, что занимается как раз теми опытами, что мы показываем в отечественном фильме.
Практически они реализовывают данные исследований и курируютих в армии, ЦРУ и других аналогичных им организациях. Данный департамент как бы сидит над всеми этими программами, и это кроме того не суперсекретные вещи. Пугает ли меня эта идея?
В сущности, нет. Но что мне особенно нравится в фильмах Тони, так это то, что он как бы покалывает зрителя вилкой, дескать, наблюдай, вот этого бы следовало опасаться, это может возможно привести нас к собственного рода рабству. Я пологаю, что главный злодей в фильмах Тони — это корпорации либо организации, так или иначе связанные с деятельностью корпораций, обслуживающие интересы конгломератов и правительства, каковые, по сути, подвергают опасности население, простых людей.
Практически в каждом фильме Тони кто-то поймёт, что происходит что-то важное, могущее привести к важным потрясениям в обществе. Это весьма актуальная идея, по-моему.
— Ваш храбрец несет в себе черты многих людей, занятых в бизнесе либо национальном управлении. Вы когда-нибудь сталкивались с человеком, что бы объединял в себе все эти черты, только уверенного в себе человека?
— Ты говоришь о Тони?
— Нет, о вашем храбрец.
— Я бы заявил, что Тони — как раз таковой человек. (Усмехается.) М-м-м, имеется один человек, который связан с правительственной организацией, с которого я, фактически говоря, скопировал моего храбреца. Он достаточно юный, но его волосы поседели практически полностью за два года работы в администрации Обамы. Я задал вопрос Тони, что он думает об этом юноше, годится ли он для того, дабы стать прототипом моего храбреца, имеется ли в нем те качества, каковые Тони видел, в то время, когда обрисовывал его в сценарии.
Тони заявил, что это фактически правильное попадание. Так что у меня был в полной мере конкретный пример перед глазами.
— Как вы думаете, Голливуд сознательно подвергает сомнению действующую власть, политику, политических деятелей?
— Ну, я бы не стал этого утверждать. (Смеется.)
— А вдруг сказать с точки зрения индустрии развлечений, которая обучает развлекая и предлагает задуматься время от времени?
— Возможно, в случае если сказать о коллективном сознании, об участии в публичном ходе наравне с остальными публичными университетами, заинтересованными в поддержании и сохранении демократического и свободного общества. Я пологаю, что это наша общая задача. Вне всяких сомнений, что в это включаются творческие люди.
— Вы в полной мере доверяете вашему правительству?
— Я, пожалуй, не стану обсуждать данный вопрос на данный момент. Кто знает, как мое личное вывод о политике отразится в предстоящих публикациях! Довольно часто все рассуждения выясняются сведенными к какой-то единственной фразе, оторванной из контекста и совсем не отражающей сути чьих-либо политических воззрений. (Мягко радуется.)
«Мне особенно нравится в фильмах Тони Гилроя то, что он как бы покалывает зрителя вилкой»
— Я не забываю ваш разговор с Брюсом Спрингстином пара лет назад в Торонто, где вы его интервьюировали, и у меня сложилось чувство, что вы верите в определенный тип вовлеченности индустрии развлечений в публичную деятельность.
— Прекрасно. Я могу подтвердить, что Брюс вправду возможно красивым примером таковой вовлеченности. Он в собственном роде публичный комментатор, в случае если желаешь.
Я пологаю, что Брюс сыграл собственную скромную роль в защите прав и заинтересованностей простых людей в мире, каковые, по-моему, всегда находятся под угрозой усиления корпоративных заинтересованностей либо испытывают определенные трудности, вызванные деятельностью конгломератов и корпораций. Я пологаю, что различные люди, начиная с фабричных рабочих и заканчивая врачами, юристами, живописцами, студентами и кроме того политиками, применяя различные средства, поднимаются на защиту заинтересованностей всех людей в обществе.
Либо можешь назвать это защитой прогрессивных заинтересованностей против преобладания и наступления любого вида организованных структур. В этом сущность американского опыта. В этом сущность всех политических дебатов, начиная с эры Просвещения. Я не пологаю, что живописцы в целом и кинематографисты в частности играются громадную либо меньшую роль в этом перемещении.
Я пологаю, что мы легко часть этого сообщества людей самых профессий и разных занятий, каковые неравнодушны к тому, что происходит около них. Я восхищаюсь людьми, каковые поднимаются на данный путь. И, возвращаясь к фильмам Тони, я еще раз подчеркну, что все эти идеи органично вплетены в зрелищную канву его фильмов.
Мне нравится, что он провоцируетчувство дискомфорта в зрителе идеей, что любой из нас может оказаться жертвой вызывающей большие сомнения этики различных национальных структур. Исходя из этого я обожаю фильмы Тони.
— Как вы думаете, из-за чего люди так заинтересованы в вашем мнении о политике?
— Хотелось бы мне знать ответ на данный вопрос. (Усмехается.) Понятия не имею. Знаешь, Марлон Брандо в один раз высказал превосходную идея о том, что в какой-то момент его карьеры он внезапно осознал нелепость и всю абсурдность задаваемых ему вопросов, но еще более нелепо то, что он на них отвечает. Я испытываю примерно те же эмоции иногда.
— Этим летом у вас вышли два занимательных фильма, каковые находятся на противоположных финишах спектра, в случае если сказать о размере бюджета. И с этими различными храбрецами…
— В действительности. В случае если желаешь правильную статистику, то бюджет «Эволюции Борна» совершенно верно в десять раз превышает размер бюджета фильма Уэса Андерсона. И самое превосходное, что все это отражено на экране. В случае если отбросить шутки в сторону, то сходство между ними для меня содержится в том, что это был один и тот же импульс с моей стороны — желание трудиться как раз с этим режиссером.
Они оба те режиссеры-сценаристы, на работу с которыми я покажусь по первому же кличу, с одного телефонного звонка. Вот сообщи, можешь ли ты назвать пять режиссеров моложе 45 лет, чей стиль ты определишь в течение 35 секунд фильма? Я уверен, что ты определишь характерный стиль Уэса Андерсена через 15 секунд с начала картины.
Я не пологаю, что наберется большое количество таких кинематографистов, каковые практически создали собственную эстетику. Уэс, как и Тони, владеет неповторимым качеством, которым я восхищаюсь в обоих. Он фактически во всех собственных фильмах проводит тему семьи, данной тебе, но не делающей собственного назначения, и ты обязан сам создать семью, которая тебе нужна. В каждом его фильме люди пробуют воссоздать себя методом обновления либо перестройки их окружения.
И я громадный поклонник данной идеи. Так что для меня трудиться с обоими этими режиссерами было удовольствием и честью.
— В то время, когда вы собираетесь вернуться к режиссуре?
— Я в последнее время больше занимался продюсированием. Мы продюсировали сериал для HBO, что отнимает большое количество времени, но доставляет не меньше наслаждения. Мы только что закончили производство фильма моего партнера Стюарта Блумберга, что в прошлом году был номинирован на «Оскар» за его сценарий к фильму «Детки в порядке». Он написал сценарий к новому проекту, что сам и снимает.
Это его режиссерский дебют («Благодарю за обмен»). Фильм попал в программу Торонто, так что мы будем на фестивале в этом году и весьма этим взволнованы. Я не занят в данной ленте как актер, но я был одним из продюсеров.
Стюарт написал сценарий к картине «Сохраняя веру», которую я снял, и затем мы организовали отечественную производственную компанию, так что мы во многом поддерживать друг друга. Я только что закончил писать сценарий, что сохраняю надежду снять в ближайшее время. То имеется мы вряд ли сможем сделать его данной зимний период.
Вероятнее, в следующем году.
— О чем он?
— Сценарий основан на романе «Сиротский Бруклин». Это через чур долгая история, дабы начать разговор о ней на данный момент. Я гарантирую тебе, что ты возьмёшь больше наслаждения от фильма, в случае если ничего о нем не будешь знать.
А поболтаем уже по окончании.
Создатель Наталья Хиггинсон
