Ключ, нож и зеркало
«Лабиринт Фавна» был одним из самых ожидаемых мною фильмов года. Не вследствие того что любой фильм Гильермо Дель Торо выяснялся для меня откровением — вот уж нет. Я остался космически холоден к «Блэйду 2» и совсем индифферентен к «Мутантам».
Дебютный «Кронос» взглянул с интересом, но без трепета; «Хеллбоя» оценил как мастеровитую работу и иногда произвожу перерасмотрение, но дабы от него фанатеть — увы.
Но у Дель Торо был «Хребет сатаны». Это фильм стал для меня шоком, и шок данный я ощущаю до сих пор. Как раз исходя из этого в то время, когда в каком-то интервью в первый раз раздалось, что «Лабиринт Фавна» — не продолжение, но что-то ассоциативно связанное с «Хребтом», я закинул на будущий фильм все абордажные крючья, какие конкретно у меня были, и принялся выцеживать из сети новости. Позже ревниво просматривал рецензии с фестивальных показов.
Позже брезгливо отворачивался от показавшихся у пиратов экранок — ждал премьеры.
И вот сейчас я вышел из кинотеатра.
Дель Торо опять продемонстрировал себя стилистом и умницей, талантливым сделать фильм изумительно родным к совершенству. Он поведал историю, которая каждым зрителем будет прочтена по-своему, но сохранит наряду с этим смысловой стержень, установленный режиссёром. История, которая воспринимается по законам детства, но детям продемонстрирована быть неимеетвозможности. История войны, которая проиграна. Проиграна всеми.
Проиграна безнадёжно.
1944 год, Испания. Гражданская война практически закончена, власть Франко утвердилась, немногие сохранившиеся республиканцы небольшими партизанскими группами укрываются в горах. Эти люди выбрали свободу, зная, что она равносильна смерти.
Но поражение вовсе не воспринимается ими как обстоятельство прекратить борьбу.
Для уничтожения партизан правительство отправляет маленькие карательные отряды, каковые зачищают заросшие лесом горы — либо на фермах, не давая партизанам приобретать помощь от сочувствующих крестьян. Что, в общем, для живущих в лесу также свидетельствует стремительную смерть.
(Пройдут десятилетия, погибнет Франко — и победивший в Испании нацизм издохнет, как старое чудовище. Потерпит историческое поражение, как принято сказать. И погибшие в лесах партизаны окажутся победителями — посмертно.
Монета перевернётся, орёл станет решкой. В последний ли раз?)
Капитан Видаль и его отряд — мучители. Они обосновались на ветхой мельнице, и кроме необременительной охоты за местным партизанским отрядом занимаются кроме этого распределением продуктовых лекарств и пайков среди местных обитателей. Война окончена, тревожиться не о чем, и капитан Видаль медлительно, но неуклонно делается главным средоточием власти, местным каудильо, что вычисляет себя вправе убивать людей по мельчайшему подозрению в нелояльности.
Мы мало знаем о его прошлом, но не так долго осталось ждать начинаем осознавать, что Видаль откровенный садист, что он за что-то ненавидит собственного отца-генерала, погибшего в Марокко, и мучается застарелым комплексом неполноценности. Другими словами, в полной мере соответствует стандартам режима, которому помогает.
По требованию Видаля в размещение части приезжает его беременная супруга Кармен и её дочь от первого брака — Офелия. отчим и Девочка негромко не обожают друг друга, но Видаль желает сына и для этого готов терпеть рядом с собой кроме того чужого ребёнка — но, само собой разумеется, не любой ценой, он по большому счету не слишком-то терпимый человек. А муниципальный ребёнок Офелия в далеком прошлом привыкла защищаться от бушующей в мире взрослых войны чтением чудесных сказок.
Лес вызывает в ней чувство волшебства, и она начинает придумывать сказку, в которой она — принцесса чудесной страны, которая забыла, кто она такая, но обязана до полнолуния пройти через три опробования, дабы возвратиться к королю-отцу… Так говорит ей старый Фавн — но приятель он либо неприятель?
Чтобы пробраться в действительность, магии не требуется ничего, не считая детского воображения. Чудесный мир Офелии начинает перепутываться с событиями, каковые разворачиваются на мельнице. Схватки с партизанами, вылавливание тех, кто им сочувствует, пытки, убийства, шепетильно защищаемый Видалем ключ от склада с продовольствием… Чудесный золотой ключ открывает для Офелии тайник с чудесным кинжалом; но её секундная слабость обрекает на смерть фей и чуть не портит саму девочку.
Смерть Кармен при родах и палаческая гнев Видаля ускоряют развязку. Само собой разумеется, в действительности и в сказке развязки различные, но как раз так и должно быть — в то время, когда кровь и вся ненависть выливаются на реальность, сказке остаются лишь любовь и слёзы.
Финал предопределён, но сюжет не замкнут. Успешная атака партизан — это вовсе не победа, зрителю достаточно отыскать в памяти, что фашисткий режим держался в Испании еще пара десятилетий. Пройдёт ещё пара месяцев, и партизан не станет.
Но чудесное королевство принцессы Офелии никакому Видалю и никакому Франко не захватить…
В том месте у них нет власти.
Дель Торо выстроил сценарий так, что действия и предметы в сказочном и настоящем пространствах фильма рифмуются, и довольно часто эта рифмовка насыщена символикой. Необычным «отражением» Офелии во «взрослом» мире делается служанка Мерседес, которая оказывает помощь партизанам.
ключ и Магический ключ Офелии от склада с припасами у Мерседес — оба играются ключевую роль любой в «собственном» мире: ключ Офелии делается целью первого задания Фавна и средством исполнения второго; партизаны выделено отпирают замок склада ключом, не смотря на то, что имели возможность бы дверь. Чудесный кинжал Офелии рифмуется с ножом для овощей Мерседес; волшебное лезвие выясняется орудием жертвоприношения невинного, настоящее — орудием защиты и возмездия.
Офелия не смогла устоять перед жаждой попытаться еду со стола Бледного Человека — партизанам нужна находящаяся на складе провизией. То, как Офелия спасается от Бледного, рифмуется с бегством Мерседес от преследующих её нацистов — и в том месте, и тут спасение чудесно и свершается в последний момент (причём создаётся чувство, что сюжет с Мерседес предрешён итогом приключения Офелии).
Занимательны правого и отношения левого в фильме. Они смогут быть прочтены и как простые политические метафоры, но суть их значительно глубже — с ними связанна тема зеркала. Офелия — левша, здороваясь, она протягивает отчиму левую руку. Левой рукой она совершает магически значимые поступки — протягивает жабе камушки, задвигает под кровать больной матери корень мандрагоры. Чудесный кинжал она добывает помой-му также левой рукой из правого тайничка, не смотря на то, что фея показывает ей на центральную створку.
Одновременно с этим, капитан Видаль бреется, держа бритву в правой руке, но пыточные инструметы машинально берёт левой. Переученный левша? По крайней мере, он очень символично ненавидит собственный «леворукое» отражение в зеркале…
При всей выделенной реалистичности фильма, Гильермо Дель Торо удалось (среди них и благодаря продуманности и тщательности символических рифмовок и связок) не развалить фильм на «чудесную» и «настоящую» части — он смотрится как единое целое, и это я считаю одним из самые важных его достижений. Видно, чем было нужно поступиться — кроме того реалистические кадры выглядят визуально пригламуренными, не смотря на то, что временами они вызывающе натуралистичны и бессердечны.
Иначе, Дель Торо придаёт сказочному пространству многие свойства настоящего мира — в том месте имеется и грязь, и тщетная жестокость, и настоящее отчаяние. направляться дать режиссёру должное и в том, что он ни разу не дал слабины и обошёлся совсем без сентиментальности и других разменных трюков попсового кино, и это, вкупе с остальными преимуществами, полностью гарантирует «Лабиринт» от громадного кассового успеха.
Одновременно с этим, как мне показалось, «визуальная» красота и сказочная интонация (работа оператора, кстати, отлична) лишила фильм поразительной достоверности, которая так очень сильно трудилась в «Хребте сатаны». В том месте не было ни мгновения фальши, правда действия затягивала; «Лабиринт» я, наоборот, наблюдал практически отстранённо. Пожалуй, это недочёт, но сам я не вижу ни единого метода в один момент добиться всепоглощающей достоверности и остаться в эстетике чудесной сказки, а потому — легко ещё раз поздравлю Дель Торо: «Лабиринт Фавна» прочно занял в моей кинотабели о рангах место только на полкадра ниже «Хребта сатаны»…
© Сергей Бережной, 2006
