Конец эпохи, который никто не заметил
Фото: twitter.com/BFI
Премьера документального фильма Мэта Уайкросса Supersonic о очень популярной в девяностые годы английской музыкальной группе Oasis не имела возможности не привести к интересу у поклонников творчества этого коллектива, становление, закат и расцвет которого пришлись на одно десятилетие — период кардинальной смены скоростей, показавшей, как непросто жить в мире, каждую секунду рискующем стать совсем вторым, покинув за бортом всех тех, кто не сумел своевременно сориентироваться и избежать очередного удара со стороны действительности.
Имея дело с документально выверенным изложением судьбы Oasis, подкрепленным уймой ранее не известных широкому кругу записей, остается лишь пожалеть переводчиков, которым приходиться изрядно попотеть, дабы любой раз по-новому изобретательно перевести одно да и то же нехитрое обсценное прилагательное, многажды употребляющееся всеми участниками повествования в каждом предложении. И сам разговорный жанр интервью, да и то, что в фильме звучат лишь закадровые свидетельства участников коллектива, их коллег и близких, создают очень выпуклое представление о целой эре, порою не очень приятно шокирующее, но обезоруживающе честное и проникновенное.
Операция Антропоид Эллиса: создание группы движения и
важные уроки Сопротивления, и ее существование, и ее финиш — все это было выстроено около двух лиц: Ноэла и Лиама Галлахеров. Остальные же, независимо от собственного вклада, кроме того при значимых упрочнениях со своей стороны были, по сути, статистами либо, по крайней мере, рассматривались в качестве таковых обоими братьями, не делавшими из этого особенного секрета.
ненависть и Симбиотическая любовь между ними родила весьма необычный творческий феномен, ставший одним из последних по-настоящему независимых проектов музыкальной культуры Английских островов, которому не нашлось места в условиях шоу-бизнеса. К их чести, коммерциализация их погубила, но никак не породила.
В них было довольно много человеческого, через чур человеческого — безалаберность, нескончаемые разборки, неописуемый хаос, сопровождающий любое их начинание, сводивший с ума любого, кто наблюдал на них извне — будь то рядовой менеджер турне либо самоучка-продюсер. И однако эта воздух сумасшествия до поры до времени разрешила блокировать современные влияния извне, давая возможность ребятам из неблагоустроенного, в прошлом рабочего района Манчестера писать то, что они желают, так, как они желают, не смотря на обязательства и контракты.
Удивляет да и то, что при открыто сумасбродных выходках Галлахеров (чего стоит лишь один случай с убеждением Ноэлом несознательного младшего брата битой для крикета) в повседневности, на сцене они в основном демонстрировали редкое самообладание и необычную в данном контексте английскую отрешенность. Для них сцена была методом донесения того, что порождалось за ее пределами, и в их глазах это было куда более ответственным, чем какое-то особенное проживание самого выступления.
Фильм Саймона Эбауда как проникновенный диккенсовский рассказ XXI века
Откуда показались Supersonic, Live forever, Wonderwall, Don’t look back in anger, Morning glory и другие хиты группы? Серьёзных ответов на эти вопросы в фильме не отыскать, да и вряд ли они имеется по большому счету.
Недобросовестное отношение ко всем и вся этими необычными адептами внутреннего отшельничества идеально иллюстрирует то, что явление это было в основном стихийным, не смотря на то, что звучание было точно английским, синтезировавшим то, что происходило в рок-культуре Соединенного Королевства за тридцать с маленьким лет. О том же самом свидетельствует и реакция публики на эти песни, в которых любой обнаружил что-то собственный, обычно противоположное тому, что вкладывали в композиции сами создатели.
И данный оазис на излете девяностых начал исчезать, не засохнув, но оставшись в памяти прекрасным миражом. В эру интернета сложно представить, как выпуск нового альбома еще каких-нибудь двадцать лет назад имел возможность стать долгожданным событием во многих государствах и предметом для того чтобы искреннего ажиотажа. Таких неравнодушных людских полчищ, каковые собирал Гластонбери в те дни, отныне не увидать. Быть может, на смену придет что-то второе.
ясно лиш то, что в настоящем на это нет и намека. Но оно придет непременно. Definitely maybe.
5.0
