Ларс фон триер: «я думаю не о публике, а о себе»
Перед русским премьерой «Самого главного босса» с самым громадным кинобоссом и уж совершенно верно самым главным киноноватором Европы побеседовала обозреватель «Русского Newsweek» Наталия Хлюстова.
Это первый из ваших бессчётных фильмов, премьера которого состоялась не на фестивале класса А, а в самой Дании. Причем ответ не отправлять «Самого главного босса» в обожающий вас Канн вы приняли задолго. Вы не совершили ошибку?
на данный момент вы ощущаете себя удовлетворенным либо разочарованным?
Честно говоря, я рад, что мне не было нужно отправляться в Канн. В Дании я себя ощущаю великолепно. В прошедшем сезоне мне исполнилось 50, и я сделал вывод, что пора бы уже делать вещи, каковые доставляют наслаждение мне самому.
Я сообщил Жилю Жакобу (глава Кинофестиваля в Каннах. — Newsweek), что не желаю ехать в Канн, и он ответил: «О’кей».
Вы вычисляете, что участие в интернациональном кинофестивале не оказывает помощь судьбе картины?
Канн вправду оказывает помощь. Но я бы с наслаждением съездил в Канн просто так, дабы кино взглянуть! У меня это ни при каких обстоятельствах не получалось. Интернациональный фестиваль — настоящий стресс для меня…
Может, когда-нибудь вас пригласят в том направлении президентом жюри – вот наконец и посмотрите что желаете.
Это да, но я бы лучше приехал в Канн как частное лицо.
Датская пресса, наверное, вашему патриотическому ответу не возить фильм за предел и устроить премьеру в Копенгагене не через чур была рада и фильм разругала. Вы ожидали таковой реакции?
В этом государстве по большому счету пишут необычные вещи о моих фильмах. Я тут на таком положении… В общем, пресса гордится тем, что ей не нравится мое кино. Тут делается новостью не выход нового фильма Ларса фон Триера, в противном случае, что прессе он снова не пришолся по нраву!
А в то время, когда проходит месяца три-четыре, узнается, что картина была не так уж нехороша, и это делается новым информационным предлогом для прессы. По окончании того как я взял «Золотую пальмовую ветвь» за «Танцующую в темноте», местные журналисты разнесли фильм в прах и пух. Это весьма по-датски: если тебя хвалят где-то в мире, в Дании обязательно сообщат, что твоя работа — полная фигня.
А для вас по большому счету принципиально важно быть осознанным публикой?
Я думаю не о публике, а о себе. В случае если снимаю комедию, то стараюсь сделать ее смешной. Так как в случае если мне самому не смешно, то зритель также не захохочет.
Так что я пробую угодить не публике, я себе самому.
Сейчас вы повторяете, что настало время для обновления. Из-за чего? Лишь не рассказываете, что дело в вашем недавнем 50-летнем юбилее.
У меня в голове сидит «громадной Ларс», что всегда даёт мне команды: необходимо ехать на интернациональный фестиваль, снимать фильмы на британском, продюсировать картины вторых и т. д. и т. п. А обновление для меня — это возможность прислушаться к «мелкому Ларсу», что соскучился по дому и желает поиграть.
А из-за чего решили начать обновление с комедии? Отложив на
время съемки третьей части трилогии U. S. A. (две первые части – «Догвиль» и «Мандерлей». Третья будет именоваться «Wasington». – Newsweek).
Я обожаю ветхие американские комедии 1940–1950-х, фильмы с Кэтрин Хепберн. «Самый главный шеф» — моя попытка сделать что-то в этом роде.
Нельзя сказать, что параллели очевидны.
Ну, в базу фильма все равно лег мой личный опыт. В конечном итоге, это история об режиссёре и актёре: очень многое в этом фильме — итог моих размышлений на заданную тему. Конечно же, в ней полно клише.
Если вы снимаете комедию, вы обязаны быть сатириком! С сатирой мне помог закадровый голос — язвительные комментарии по ходу фильма озвучил я сам. Я постоянно восхищался Тарковским и Орсоном Уэллсом — тем, как в каждой их работе выражалась их личность.
Для себя же я отыскал другую форму участия — просматривать текст за кадром. Я старался сделать ласковый и мягкий фильм, прозрачный так, как вероятно.
Тарковского вы почтили еще и тем, что включили в фильм фрагмент из «Зеркала», которое двое персонажей наблюдают в кинозале.
Я Тарковского обожаю, но дело не только в этом. Если вы смотрите русский фильм в Дании, то это возможно лишь арт-хаус: другого русского кино в отечественных кинотеатрах не показывают. Я желал, дабы мой храбрец был на фильме, которого в жизни не видел. Я намерено добился разрешения на применение фрагмента из «Зеркала».
Конечно же, это моя дань Тарковскому.
Но кинотеатр – исключение из правила: большинство действия «Самого главного босса» происходит в офисе.
Где-то же она должна была происходить! Сам не знаю, из-за чего в итоге это превратилось в IT-компанию… Возможно, я выбрал офис вследствие того что он постоянно казался мне весьма неинтересным местом. Лишь не поразмыслите, что я все списал с сериала «Офис»: я его кроме того не видел.
Не смотря на то, что сейчас в обязательном порядке взгляну. Пока же я лишь знаю, что это весьма успешный британский телефильм.
Ваши храбрецы высказывают ваше представление о том, что такое «быть датчанином»?
Мне сложно заявить, что такое «датчанин». Единственное, что я знаю о датчанах (большей частью благодаря собственному фильму «Королевство»), — каждая аудитория в любой стране с наслаждением наблюдает на пациентов и персонал датских поликлиник. И вдобавок датчане — мазохисты. Мазохизм — основное свойство датского эмоции юмора. В «Самом главном боссе» исландец все время кричит, что датчане — тупые придурки. Вы не воображаете, как датчане это обожают.
Легко лопаются от хохота.
А в чем сущность конфликта датчан с исландцами?
Это конфликт давешний, но напряжение никуда не провалилось сквозь землю. Исландия была датской колонией 400 лет, и отношения любви-неприязни между нами сохраняются сейчас. Тут такая малоприятная вещь с рукописными сагами… Мы их сперва из Исландии вывезли, а позже вернули, но исландцы все равно обиженны.
Что-то подозревают.
Из-за чего на роль злобного исландца вы пригласили сотрудника – самого известного режиссера Исландии Фридрика Тора Фридрикссона?
Он весьма хороший человек, хороший и плохо дорогой. Кроме того кричать толком не может. Мы кучу времени израсходовали, дабы научить его кричать, как требуется по сценарию. Мне по большому счету показалось, что он в первый раз в жизни повысил голос.
Мне многие говорили, что он указан в числе продюсеров «Танцующей в темноте», но я ни при каких обстоятельствах об этом не знал. Я ни одного его фильма не видел… Лишь ему не говорите.
А откуда взялся в фильме отсутствующий в кадре персонаж Гамбини – теоретик театра, на которого молится главный герой фильма? Его имя звучит не по-датски.
Я его изобрел. Ехал из Канна на машине и заметил грузовик с овощами. В том месте на борту было написано «Гамбини», и я поразмыслил: ну само собой разумеется, как раз так его и должны кликать.
Это смесь кожный покров и Пинтера.
Ваше очередное ноу-хау – разработка съемки automavision. А ее вы как изобрели?
В то время, когда я написал сценарий, то сделал вывод, что буду снимать кино в стилистике «Догмы». А позже почувствовал, что на этом фильме не буду ощущать себя комфортно с ручной камерой. Мне весьма нравится трудиться с камерой на штативе, но я опасался, что изображение окажется неинтересным. Так у меня появилась мысль выстраивать кадр самостоятельно, а дальше надеяться на выбор
компьютера. Я растолковывал актерам, что нужно делать, нажимал кнопку «random» (случайный выбор. — Newsweek) и отходил в сторону. Компьютер сам выбирал угол освещения, фокусировку и все другое.
Вам думается, что «Догма» себя исчерпала?
Мне весьма хочется сделать еще один фильм в стиле «Догмы». Но что-то меня останавливает. И вдобавок я желал снять кино скрытой камерой.
Но позже осознал, что актеры так трудиться не смогут: просто не будут осознавать, как играться сцену.
Вы постоянно говорили, что охвачены жаждой все осуществлять контроль. Неужто вам было комфортно трудиться с неподконтрольной камерой?
Неподконтрольной до некоей степени. Я вправду обожаю все осуществлять контроль, и в случае если сдаю позиции, то на определенных условиях, как это было с «Догмой».
Основное, не похороните эту идею, как похоронили проект постановки «Кольца Нибелунга» (фон Триер планировал ставить все оперы Вагнера из этого цикла на известном Вагнеровском фестивале в Байрейте. – Newsweek).
Да, с «Кольцом» не задалось. Постановка была через чур тяжёлой технически и "настойчиво попросила" от меня чрезмерной отдачи. По окончании двух лет работы в Байрейте я осознал, что в следствии возьму через чур мало от собственного плана. И вследствие того что были денежные неприятности, и вследствие того что я желал изобрести новый тип оперной постановки.
Кому-то необходимо было решить — и его принял я. Жаль, что так вышло. В то время, когда я рисую раскадровки собственного фильма, то осознаю, что смогу реализовать где-то 70% от задуманного, а тут я оценил итог на уровне 20%: через чур мало, легко смешно. Трудясь над постановкой оперы, я придумал концепцию «обогащенной темноты».
Дайте-ка я вам на бумаге нарисую. У вас карандаш русский?
На нем написано «made in Germany».
Немецкий, значит. Ну и хорошо. Смотрите: сцена должна быть загружённой в полную темноту. Луч света выхватывает фрагменты мизансцены, но ни при каких обстоятельствах не освещает ее полностью.
В то время, когда в воздействие включаются всякие сложные элементы наподобие драконов, вы их не видите. Ну разве что малую часть. Так, темнота как бы обогащает вас, давая волю вашему воображению. Что особенно весьма интересно, Вагнер как раз так ставил собственные пьесы.
Не вследствие того что он столь уникально мыслил, а вследствие того что в театре тогда находились газовые горелки. Такое освещение формирует мистический настрой, воздух ожидания, и зритель устремляется к тому, что он заметит в следующее мгновение. В любом случае, постановка не состоялась.
Так что займусь фильмом «Антихрист» (следующий возможно громкий проект фон Триера. — Newsweek).
О чем он будет?
О зле, которое живет около нас. Естественное, природное зло. До тех пор пока я не начал писать сценарий.
Так, гуляю по лесу с айподом, присматриваюсь. Изучаю ужасные крики. Сделал себе подборку
криков из ужастиков. Я не так много фильмов кошмаров наблюдал, на данный момент произвожу перерасмотрение японские и корейские картины. У вас имеется любимый ужастик?
Я провожу изучение.
В свое время меня напугали «Чужие», «Кошмар на улице Вязов». Из последнего – «Волчья яма» и «Спуск».
А моя супруга заявила, что самый ужасный фильм для нее — «Сияние» Кубрика. Весьма ее Джек Николсон напугал. Уж не знаю чем.
По мне, лучший фильм Кубрика- «Барри Линдон».
