Моя жена зомби
Павел Руминов, обратившийся по окончании «Мертвых дочерей» к медитации, говорит о фильме «События», сравнивает кино с пельменями и признается в любви к Сандре Буллок.
К удивлению тех, кто видел «Мертвых дочерей», следующим фильмом Павла Руминова стала эксцентрическая комедия «События», камерная история про мужа, что подозревает, что его супруга стала зомби по окончании того, как он постарался ее убить. Мы решили определить, куда подевался хоррор-Руминов и откуда взялся комеди-Руминов, сделавший данный красивый и совсем неожиданный для отечественного кино фильм.
— «События» – вам не думается, что это не особенно угарное наименование?
— Сперва фильм должен был именоваться «Моя супруга – зомби». Я не забываю, мне тогда заявили, что хоть фильм и не снят а также не запущен, прокатные отделы уже сходу захотят иметь с ним дело. И в эту секунду я сделал вывод, что этого заглавия не будет. Мне бы не хотелось ассоциироваться с насилием на экране. Возможно он соберет меньше денег из-за заглавия. Но для меня данный фильм был терапией.
Я вообще-то не наблюдаю фильмов про зомби. Я вспоминаю, в то время, когда я это наблюдал – это был весьма тягостный опыт, я наблюдал какого-либо Фульчи либо Ардженто, у меня было чувство, что моя жизнь утекает сквозь пальцы. Что я один, что я не творю, что я долбаный киноман.
У нас не было задачи сделать зомби-флик.
— Если не было задачи сделать зомби-флик – как эта мысль показалась и как продолжительно вы трудились над «Событиями»?
— Эта история заняла два года и пара месяцев от того момента, в то время, когда мы сели с моим соавтором на кухне. В то время, когда я закончил «Мертвых дочерей»… Я ни при каких обстоятельствах не собирался оказаться среди надежд любителей хоррора, тогда я себе самую малость сойти с ума и включиться в эту игру. На протяжении которой мои продюсеры кроме того не утратили денег.
И я поразмыслил затем, что желаю снять мелкий фильм в одной комнате. Желаю не осуществлять контроль так много, разрешить войти больше вторых людей в это пространство и взглянуть, что окажется. Был весьма четкий перечень, чего я не должен делать.
— К примеру?
— Все, что связано с «Дочерьми». Мне хотелось сделать совсем второе кино, непритязательное и старомодное – «Игры джентльменов» /Ladykillers, The/ (2004) либо «Человека в белом костюме». Я актерам растолковывал, что с самого начала у них должно быть выражение лица, как у Клуни в «О где же ты, брат». Я решил снять фильм, где не будет ни одного атмосферного кадра…
Я желал фильм, что возможно было бы дать в кинопрокате тому, кто взглянул «Мертвых дочерей» и страдает от него похмельем. Задача была несложная: или фильм развлечет, или нет. И это весьма непростая задача, в особенности в Российской Федерации.
Кроме того на «Дочерях» я частично должен был делать атмосферный фильм, исходя из этого «Дочери» были таким «Донни Дарко».
— Так же, как и прежде нет продюсера, что сообщит «Я желаю чистого жанра»?
— Мне, слава Всевышнему, это больше не весьма интересно. Я по большому счету надеюсь, что в случае если Всевышний отправит мне возможность как-то получать, то «События» – мой последний фильм в общепринятом смысле слова. Так как фильмы в кинотеатрах – это лишь один из качеств кино, как опера лишь один из качеств музыки, а йогурт не все, что возможно сделать из молока.
Индустриальное кино – это лишь один из видов кино.
Я не приобретаю больше наслаждения от ожидания, понравится мое кино либо нет. Мне не требуется сейчас никому ничего обосновывать. Я могу затевать и завершать фильмы. Оба раза я брал деньги и собирал группу. Но это не то, что в юные годы приносило волшебство в мою жизнь. А вдруг волшебство уходит, стоит остановится и задуматься.
Я так и сделал.
— А в чем разочарование?
— Нет никакого разочарования. Во всем имеется суть. Имеете возможность назвать меня для удобства человеком, что обратился к адвайте.
Адвайта видит мир, как данный стол. Он неделим. Все, что происходит в жизни – это лишь опыт. Ни прекрасно, ни не хорошо. Развитие мира связано не с тем, откроют ли «Макдональдс» в Северной Корее. Вряд ли это можно считать критерием прогресса. Прогресс всегда был связан с тем, как мы становимся свободнее.
Мы сами не поймём, как с Ютюбом, с новыми возможностями, человеческое сознание, загнанное в рабство на тысячелетия, освобождается. Кино идет к самодостаточности. Само собой разумеется, имеется данный соблазн – снимать крутые фильмы, дабы они всем нравились, но it doesn’t work.
Это больше не работает для меня. Эгоистическое сумасшествие, которое царит в кинопроизводстве, превращает самых узких и хороших людей в роботов.
Шопен не нуждался в оркестре, хватало легко фортепьяно. Мне сейчас достаточно цифровой камеры, а блог стал моим кинотеатром. Кинематографист либо, как именовал кинохудожника один итальянский теоретик, «экранист» может сейчас создавать собственные произведения c независимостью поэта, живописца либо мастера икебаны.
Вот мое кино сейчас:
— А что трудится?
— Для счастья не требуется особенных приспособлений. Свойство дышать и видеть сама по себе чудо. Хотя бы на 60 секунд остановите поиск, борьбу, отключите голос в голове, и все придет само.
Любой почувствует это, в случае если проверит.
Да, я раньше считал, что фильмы серьёзны, а на данный момент я четко осознаю, что само собой разумеется они ответственны, я в них видел себя, но они не ответственнее, чем что-либо второе. Это легко один из моментов судьбы. Мы наблюдаем кино, по причине того, что не медитируем, по причине того, что желаем уйти от неприятностей, от жены, от работы, от каких-то навязчивых ожиданий, и кино в этом смысле трудится как медитация.
Исходя из этого я его снимаю. Но прокручивать вот это все в голове: окажется либо нет? О чем будет следующий фильм? Гениален я либо посредствен? Это полная чушь.
Я в данной глупости пребывал, само собой разумеется, но мне повезло. Исходя из этого я желаю через ваш сайт передать привет тем, кто меня опускал. Я не знаю, возможно ли было рассчитывать на громадную признательность. В этом смысле «Дочери» были совершенным опытом: продюсер не утратил денег, а я наконец проснулся.
Вернее, легко приокрыл глаза. Но это хватало, дабы все всецело изменилось.
— Хоть вы и рассказываете, что у вас не было задачи всем понравиться, фильм выглядит так, как будто бы вы прекрасно поразмыслили как раз об этом, дабы для каждого в нем была какая-нибудь приятная конфетка.
— Ну да, нет сомнения, что на DVD данный фильм будет иметь хорошую судьбу. Вот я наблюдаю на собственную полку, в том месте имеется фильмы, к каким ты обращаешься, в то время, когда имеется желание поболтать.
— А какие конкретно это фильмы, кстати?
— Это фильмы, в которых нет агрессивного самовыражения. Осознаёте, я не уверен, что фильм «Укол зонтиком» менее великий, чем «Сияние». Они оба назойливые и суматошные. Данный фильм похож на объятия, на физический акт.
В случае если «Дочери» вправду содержали большое количество интеллектуальных уровней, были немыслимым гибридом большого и низкого, небесной гитары Трея Ганна и воздушной музыки Саши Иванова и каких-то недорогих хоррорных эффектов, то тут я о кино, которое не кусается, оно безопасно и не говорит «разгадай меня». Это таковой близкий человек, что говорит: «Желаешь, я сделаю тебе кофе? Налью тебе ванну…» Вот имеется такие фильмы. У меня это «Случайный турист», «Крамер против Крамера».
Мне 34 года, у меня ребенку практически 5 лет. Фильм «События» заканчивается тем, что рождаются дети, возможно следующий будет о воспитании? Вот линия!
На «Событиях» была все-таки такая здоровая, живая воздух, что я думаюо том, дабы снять еще один «обычный» фильм.
Страно, кстати, заканчивая фильм, я осознаю, что первые 20 мин. – по большому счету не канают, не трудятся. Мы еще примерялись, мы еще искали. Легко коммерческая совокупность не дает мне вырезать двадцать мин., но они мне не нравятся.
А так бы я в том месте текст сценария поставил вместо кадров.
— А мне именно весьма нравятся первые двадцать мин..
— Мне приятно это слышать, но вы меня не одурачите. Я же наблюдал фильм чаще! У нас тут была встреча молодых режиссеров с Аронофски, ну и он говорит: первые двадцать мин. «Рестлера» – обычные, а дальше – ну фильм и фильм, мне он не весьма нравится. Я его осознаю.
Легко мы же не можем не выпустить фильм, если он не весьма нравится. Это как пельмени. Один раз хуже, второй лучше.
Легко мои пельмени два года нужно готовить, и довольно много ставок на это.
— Какой у «Событий» производственный бюджет?
— По-моему, мы не вышли за полтора миллиона долларов.
— А я, честно говоря, считал, что еще меньше.
— 98% того, что рассказывается о кино – не соответствует действительности по большому счету. В случае если фильм понравился, значит – «О, все в одной комнате, это как у Хичкока». В случае если фильм не пришолся по нраву – «О, одна помещение, желали по-стремительному срубить бабла в кризисное время».
Фильм снимался до кризиса задолго. Бюджет – это целая научная дисциплина, все по большому счету по-второму. Натура, эффектная съемка с вертолета – это все не обязательно весьма дорого.
Никто так как не знает, сколько материала в корзине, сколько времени требовалось на то, дабы добиться несложного результата, дабы, я не знаю, актер улыбнулся, позвал у тебя хохот.
Это был мой первый фильм c Urom Union Cinema и продюсером Юрием Чечихиным, что помог создать на проекте весьма творческую, конкструктивную воздух. Мы не спешили с выбором актеров, с разработкой сюжета, раскадровкой и поисками неспециализированной тональности фильма. Не было той неестественной параноий, которую по недоразумению вычисляют неотъемлемым элементом создания фильмов.
Я трудился так: сперва стори-борд (раскадровка), видеоборд (живые люди, снятые на видео и «играющие» за будущих актеров), позже репетиция с двойниками, позже репетиция с актерами, и без того в каждой сцене. Довольно часто говорят, что режиссер больше внимание уделяет камере и не обращает внимание на актеров либо напротив. Но правда пребывает в том, что внимание необходимо уделять всему, из чего рождается фильм.
Это не всегда получается, но данный единственный настоящий путь – согревать осознанностью и вниманием все, что ты делаешь. Время от времени кроме того начинает казаться, что цветная капуста в кадре также «играется», также формирует образ. И чем больше ты уделяешь ей внимания, тем лучше она играется!
Я снимал в одной комнате, но мне необходимо было в первый раз в жизни хоть чуть-чуть добиться того, что я планировал. Фильм не стал от этого супермалобюджетным. У нас хорошие специалисты трудились, стоили обычных денег.
У нас не было кастинга, я ходил в театр, в случае если мне нравился актер – мы начинали с ним сказать. Как раз сказать, общаться, флиртовать с идей сделать фильм совместно. Мы много тратили уже тут – мы не спеша выбирали актеров, и продюсер принял это. Юра – яркий, живой человек.
Мне было сложно уменьшать фильм, но я честно желал это сделать, по причине того, что давал слово Юре, что фильм не будет двухчасовым.
— Имеется такая вещь, которая весьма редко видится в русском кино – это среда. В вашем кино это имеется, вы выстроили помещение, которая трудится сама по себе. Имеется чувство, что любой предмет на своем месте…
— История была таковой. Внутренний голос почему-то говорит, что я обязан снять актерский фильм. Я отправился в лучшие театры, не смотря на то, что я ни при каких обстоятельствах не делал этого раньше, я был мувигиком. Взглянул большое количество пьес, это был немыслимый опыт. Полина Кутепова, Лена Морозова, Илья Любимов, Миша Крылов, Денис Суханов мое сердце.
Я смеялся, плакал, жил неповторимые, неповторимые 60 секунд. Я не приглашал их на «кастинг», не подгонял их под типаж в голове. Я, что мы сможем поработать совместно и обогатить друг друга. Так и произошло.
То, что мне подарили эти актеры я уже не смогу утратить.
Актеры в русских фильмах в большинстве случаев весьма сдержаны, реалистическая манера противоположна тому, что делал Гайдай в собственных комедиях и тому, что возможно заметить в «Событиях». Я желал, дабы пластический гэг был частью отечественного фильма, дабы не было никаких дорожных знаков у нас в голове: типа это возможно, а это запрещено. И декорация должна была трудиться на это. Мы держали в голове фильмы шестидесятых, но ни на что конкретно не ориентировались.
Мы создавали воздух. К примеру, мы нашли прекрасного итальянского повара, c которого мы делали образ Миши Крылова. Я осознавал, что отечественная комедия обязана сделать нас радостными прямо на данный момент, на съемочной площадке. Мы должны проснуться сами, в случае если желаем разбудить хоть кого-то из зрителей. Исходя из этого я и раздевался, и рот заклеивал скотчем.
Это было как цирк либо детский сад, в котором я ощущал себя авиадиспетчером. В том смысле, что параллельно необходимо было за многим следить и очень многое осуществлять контроль. На этом взрослой детской ответственности и перекрёстке радости мы и нашли сердце фильма.
И вот еще, чего я желал от фильма: в шестидесятые годы еще кино не было таким фактурным. Было большое количество декораций, картона. Со временем Фридкин вышел на улицу, показались «новая волна» и «Беспечный ездок», все эти парни стали снимать на улице.
А я желал сделать как раз нефактурный фильм. Полная противоположность «Дочерям», где был миллион объектов и очень многое не вошло в фильм.
— У вас имеется фильм в фильме – телепередача «Последний киносеанс». Какое кино в том месте показывают?
— Я в том месте снимаюсь, ты меня определил? Это кадры из различных фильмов. «Корабль слепых мертвецов» и еще что-то наподобие «Ночь голодных зомби». Но видишь, в Италии также не снимают больше про зомби. Жанровое кино в том месте также погибло. Ну, и хорошо.
Что-то новое появилось.
— Да, кошмар. Ромеро снял «Ежедневники мертвецов»…
— Кто-то хвалил, я не видел. Я наблюдаю романтические комедии – «Папе опять 17», «Предложение» Сандры Буллок. Я нежданно нашёл для себя, что это весьма освежает, в то время, когда старое «я» умирает, и у тебя больше нет ветхих замыслов, ты свободен от этого. Я больше не желаю быть великим автором.
Это была глупая мысль, не смотря на то, что она, само собой разумеется, помогла мне вырваться из Владивостока. Полностью во всем имеется суть. Всевышний лишь оказывает помощь нам, не смотря на то, что мы продолжительно не можем в это врубится.
Я весьма желал бы снимать такие фильмы, с Сандрой Буллок. В следующем собственном фильме я поставлю продюсеру лишь одно авторское условие: все будет так, как желает продюсер.
