Морпехи
«Морпехи» Мендеса пришли как эхо уже виденного
Морпехи (2005) / Jarhead
война / драма
Режиссер: Сэм МендесВ ролях: Джейк Джилленхол, Скотт МакДоналд, Питер Сарсгаард, Джейми Фокс, Минг Ло
«Все войны различные, все войны однообразны» – этим парадоксом заканчивается новый фильм «Морпехи» /Jarhead/ (2005), снятый по бестселлеру Энтони Суоффорда, участника кампании «Буря в пустыне». Вторая добрая половина фразы особенно западает в душу: «Морпехи» выходят на отечественный экран практически сразу после триумфального успеха русском ленты «9 рота» (2005), и сходство обеих картин так полностью, что, возможно поразмыслить, они скроены по одному лекалу.
Кадр из фильма
Они сходны драматургически. В обеих нет классической фабулы, другими словами цепи действий, поддающихся пересказу. Обе делятся на три «акта»: лагерный тренаж новобранцев, полный жестокости и унижений, фактически горькое осознание и военные действия бессмысленности этого героизма без цели и внятной идеи.
В обеих война дана с позиций ее участника, от первого посвящения в салаги до заматерелого вояки, истерически готового сложить голову неизвестно за что. В обеих психотерапевтическая атака на участников достигает запредельных напряжений, а также обмоченные брюки, так взволновавшие критиков женского пола, исправно наличествуют и в «9 роте» и в «Морпехах».
Имеется в том месте и сентиментальная нота, которая особенно возмутила критиков в «9 роте»: в том месте храбрец в 60 секунд тишины сидит в поле красных маков, в «Морпехах» он встречает лошадь, заблудившуюся в дыму, ищущую защиты и ее не находящую. Сцена не меньше душераздирающая и, с моей точки зрения, столь же нужная.
«Морпехов» сделал режиссер Сэм Мендес, узнаваемый фильмом «American Beauty» (1999), что у нас вышел называющиеся «Красота по-американски». Сделал как собственный ответ сходным по теме антивоенным лентам «Апокалипсис сейчас» /Apocalypse Now/ (1979) Копполы и «Охотник на оленей» /Deer Hunter, The/ (1978) Чимино, для непонятливых засунув в собственную картину эпизод вертолетной атаки из «Апокалипсиса» и по какому-то малому предлогу как бы случайно дав на экран титры картины Чимино.
С «Охотником» мы сравнивали и картину Федора Сергеевича Бондарчука «9 рота». Кинематограф двух государств упорно обращается к теме бессмысленности бойни, которую по воле политиков должны пройти ни в чем не повинные, оторванные от обычной судьбы и доведенные до состояния зверей юноши.
Кадр из фильма
Имея в виду неписаный закон отечественной критики вычислять, что все собственный заведомо хуже заграничного, я практически не сомневаюсь, что «Морпехов» будут ставить в пример «9 роте» – вот, дескать, правда жизни без прикрас. В это же время это первый случай за многие годы, в то время, когда отечественное кино вчистую побеждает на одном поле с американцами.
В том месте, где в американском фильме действуют только два персонажа с характерами – храбрецы Джейка Гилленхаала и Питера Сарсгаарда, окруженные в полной мере безликой массой, в русском предстает полнокровный актерский ансамбль, и любой на долгое время застревает в памяти. В американском фильме соперник представлен призрачными фигурами, данными эффектным неспециализированным замыслом, – они с малоизвестной целью являются и без того же неясно исчезают.
В русском же «духи» материализуются в характеры, кратко, но прекрасно проработанные режиссёром и драматургом. И они несут в себе основное открытие для зрителей: у этих людей пустыни имеется собственная действительно, о которой ослепленные гневом храбрецы кроме того не думали.
Но, призрачность этих фигур в фильме Мендеса входит в его тему. Американцев каждые «другие» с их неправдой и правдой традиционно не интересуют – они сосредоточены на «собственных юношах». Размытые фигуры людей с верблюдами играются в фильме ту же роль, что ветряные мельницы в «Дон Кихоте» – символизируют несуществующего, придуманного больным воображением неприятеля.
Кадр из фильма
Львиная часть более чем двухчасового метража картины отведена акклиматизации храбреца в новых условиях казармы. Положенная в ее базу книга автобиографична и похожа на ежедневник новобранца. Новобранец мечтает о карьере морского пехотинца – гиперсексуального мачо в умело сидящей униформе, готового к подвигам армейским и амурным, – парня с плаката.
А встречает его тупая муштра, унизительные ритуалы, грязь, блевотина и пот, чистка нужников, одиночество среди себе аналогичных, жажда в сексуальная голодуха и пустыня. И обычный юноша неспешно делается «крутым ублюдком», доведенным до нервного срыва и истерически жаждущим стрелять – уже не имеет значение, в кого и для чего. Данный процесс и образовывает сюжет фильма.
Армейский синдром – его тема.
Все эти сверхчеловеческие перегрузки должны иметь какой-то финал, а основное, какой-то суть. Но неприятеля нет и нет. То налетевшая американская авиация разбомбит собственных же, то морпехи наткнутся на гниющие останки какого-либо давешнего боя, то горизонт вспыхнет факелами подожженных невидимыми иракцами нефтяных скважин.
Экран нальется багряным, и эти практически монохромные кадры выжженной и уже негодной для жизни почвы – самое яркое впечатление от фильма. Восприятию космического кошмара этих эпизодов очень сильно вредит сознание, что они созданы по большей части компьютерным методом и имеют мало отношения к настоящим картинам войны в Заливе. Но это художественное произведение, и нам пора привыкать к тому, что кино перестает быть фотографическим и все чаще обращается к компьютеру, воплощая свободную от правдоподобия фантазию автора.
Кадр из фильма
Финал не поражает оригинальностью. Храбрец возвратится к простой судьбе, но видения пережитого его уже не отпустят. И отчаянное сознание того, что человек свершил неосуществимое, дошел до полной ручки, но так и не взял случая сделать хоть один выстрел, равняется сознанию, что целая судьба прошла впустую.
