О хорошем отношении к монстрам
Хьюго Уивинг и Эмили Блант, сыгравшие в хорроре «Человек-волк», поведали о собственном отношении к монстрам.
На мировую премьеру фильма «Человек-волк» приехали Хьюго Уивинг, сыгравший английского детектива-рационалиста, приехавшего в глухую деревушку расследовать зверские убийства, и Эмили Блант, которая сыграла девушку, которая готова на очень многое пойти для того, дабы спасти монстра. В интервью Уивинг согласился, что не обожает компьютерные эффекты, но обожает Чехова, а Эмили Блант объявила, что желает быть волосатой амфибией и обожает импрессионистов.
Интервью с Эмили Блант
— Вы бы смогли поцеловать монстра? Ну, как принцесса целует лягушку…
— Ну, это было бы достаточно неприятно. Клыки, понимаете ли… в том месте в этих зубах большое количество всего должно быть: людская плоть, вонючее дыхание, кровь, слюна, шерсть… Это было бы не очень приятно. Разве что я бы его по-настоящему обожала…
— А из-за чего так мало женских фильмов про монстров? Из-за чего все монстры неизменно мужчины?
— Ну не знаю. Голливуд все еще управляется мужчинами, мужчины обожают, дабы дамы смотрелись красиво. И не через чур волосатыми. А мне нравится волосатость.
Так что я все это еще поменяю. Я желаю быть самым ужасным волосатым монстром в Голливуде.
— А если бы вы были монстром, то каким?
— Я желала бы поменять форму. Мне хотелось бы быть чем-то наподобие амфибии, но наряду с этим весьма волосатой.
— Вы смотрите фильмы со своим участием? Что вы об этом думаете?
— Я не произвожу перерасмотрение. Я стараюсь наблюдать все по разу, это полезно, видно, что трудится, а что не весьма трудится на экране. Но я постоянно жалею, что что-то не получилось.
Значительно чаще не редкость так: я застреваю в пробке и меня озаряет – линия, вот это не получилось, и по большому счету ничего не получилось.
— Воздействие фильма происходит в 19-м веке. Как вы думаете, это вас очень сильно изменяет? Вы начинаете думать, как дама викторианской эры?
— Я достаточно без шуток изучила данный период, я же игралась сравнительно не так давно королеву Викторию. Я весьма обожаю данный период. Важное чтение оказывает помощь войти в роль, равно как, но, и верные декорации, и бутафория, и костюмы.
— Вас возможно уже назвать настоящим специалистом по этому времени. Лично для вас, что в викторианской Англии самое страшное и самое красивое? Приходилось ли вам думать «Как жаль, что я не появилась тогда»?
— Я пологаю, что нехорошее в то время – загрязнение воздуха, болезни, антисанитария. А иначе, это было необычное время. Самым красивым в том месте был принц Альберт.
Архитектор социальных реформ, покровитель искусств и и наук, он, в некоем смысле, создал викториану. Это было революционное время – люди начали наслаждаться индивидуальностью, столько нового мастерства, импрессионисты показались… Я громадный фанат импрессионистов.
Интервью с Хьюго Уивингом
— У нас на данный момент так развиты компьютерные эффекты и 3D, а тут на экраны выходит кино с таким весьма старомодным подходом: картонный замок, мохнатый грим. Весьма физическое кино. Чему легче верить, по-вашему, картону и ячьей шерсти либо 3D эффектам?
— Я не очень-то обожаю CGI. Я постоянно вижу компьютерную работу. Иначе, вспомните Горлума во Властелине Колец.
Это же была поразительная работа, она подчеркивала человечность персонажа. В то время, когда эффекты смогут выделить, усилить человечность, это фантастический инструмент. Но через чур довольно часто CGI не делает ничего чтобы напомнить, что мы все люди.
Так что мне больше нравится, в то время, когда я вижу людей на экране.
— А как вы думаете, актеру легче в многослойном гриме среди фанерных декораций либо сниматься для 3D с синим экраном?
— Ну, я не то, дабы большое количество снимался перед зеленым экраном, но само собой разумеется с настоящими предметами трудиться значительно несложнее. Я предпочитаю трудиться на натуре, либо в декорациях, дабы был замок, либо помещение. Играться перед зеленым экраном – это совсем уже похоже на техническое упражнение.
Необходимо через чур очень сильно подавлять собственное неверие. Но кроме того в «Матрице» мы трудились по большей части в декорациях, мир казался в полной мере настоящим.
— Если бы вашему персонажу не требуется было охотиться на оборотня, а он бы встретился с ним в суде, кем бы вам было увлекательнее быть – юристом либо обвинителем?
— Я пологаю, что я бы с громадным наслаждением защищал его в суде. Тут бы разговор шел о людской природе, о том, что мы не так уж на большом растоянии ушли от зверей, что мы от них отличаемся, само собой разумеется, но мы все еще животные по природе. И я думаю, через чур довольно часто мы об этом забываем, ставим себя значительно выше остальных животных.
— Что больше всего понравилось на протяжении съемок?
— Я наслаждался общением со всей труппой, в целом. Ну еще было пара хороших, фактически клишированных моментов, каковые мне весьма нравились. Рационалист, английский детектив, приезжает в деревню, приходит в паб, и он полон суеверных людей, каковые все верят в оборотня.
Это классика хоррора, я обожаю эту сцену, это что-то, что мы уже знаем, мы это уже видели. Мне весьма нравилось заново трактовать такую вот классику.
— Вы в Москве пара продолжительнее ваших сотрудников и успели кроме того пойти в МХАТ на «Чайку». Вы так любите Чехова?
— Чехов – мой любимый автор, «Дядя Ваня» и «Чайка» – любимые пьесы. У него же ничего особого не происходит, у Чехова, но все весьма живые, это все про судьбу. Я намерено отправился в Столичный художественный театр взглянуть «Чайку», я раньше уже наблюдал Чехова по-русски, какой-то театр приезжал в Сидней на гастроли, но все равно это было потрясающе весьма интересно.
Русские совсем по-второму справляются со собственными эмоциями. У нас имеется в полной мере определенный англосаксонский метод испытывать эмоции, он резко отличается от русского.
