Они говорили: мы не любим чеснок
Джаник, из-за чего по окончании «Турецкого гамбита» вы шесть лет не находились на режиссерском мостике?
Film.ru пообщался с режиссером российского блокбастера «Август. Восьмого» незадолго до его выхода в прокат
Фото со съемочной площадки фильма
По окончании «Гамбита…» я постоянно делал большое количество кино, различного: и художественного, и сериального, а также передачи в документальном цикле «И ты, Брут?» с Игорем Петренко, за что взял ТЭФИ. Современное кино делается все более и более продюсерским. И этой стороной вопроса я и занимался все эти долгие годы.
Довольно часто кино делается продюсерским от недочёта гениальных режиссеров. Режиссерский талант вещь более штучная, чем продюсерский, в случае если к нему по большому счету применимо это слово…
Гениальный продюсер – совершенно верно такая же уникальность. Однако гениальный продюсер все равно обязан искать гениального режиссера. Фактически, режиссер определяет, каким будет фильм, по причине того, что ежедневно на площадке именно он говорит «Начали», «Стоп!» и задает главные векторы картины.
Но продюсер может вмешаться и на стадии съемок, и на стадии монтажа, и поменять движение картины. Продюсер должен совмещать в себе функции администратора, творческого человека и финансиста в чуть-чуть более трезвом состоянии, чем это делает режиссер. А режиссер – это, в первую очередь, живописец.
Фото со съемочной площадки фильма
Все эти долгие годы вам не хотелось самому снимать либо вы так увлеклись продюсированием?
Быть может, в этом мое несчастье, а возможно, счастье, но я достаточно многосторонний человек. Когда-то я трудился негативной монтажницей (радуется), когда-то – помощником режиссера, когда-то – помощником директора. Я изучил практически все профессии в кино, и все они для меня одинаково занимательны. Какие-то вещи я реализовал как продюсер, к примеру, с «Адмиралом», «Каникулами строгого режима» либо сериалом «Диверсант». Я радостный человек, по причине того, что мне удается попытаться в этот самый момент, и в том месте.
Возможно, дело в том, что я окончил ВГИК еще в те времена, в то время, когда о продюсерах не было человека, кто знал, и нас учили так, что мы должны были в один момент быть и продюсерами, и режиссерами. Исходя из этого, начав снимать, я неизменно для себя был в одном лице: и продюсером, и режиссером, а также мало бухгалтером, по причине того, что приходилось вычислять деньги, наблюдать, сколько осталось и хватит ли нам до конца. Возможно, у меня таковой склад ума, мне повезло, что я могу с различных сторон наблюдать на кино.
Но на данный момент вы снова в одном лице: и продюсера, и режиссера. Имели возможность же это сделать и раньше…
Всему собственный время.
Фото со съемочной площадки фильма
Откуда взялась сама история?
Мой товарищ поведал историю. Его женщина получала образование медине, и за несколько месяцев до окончания они рассорились «в хлам», как это не редкость. Он был намного старше ее и умелее. Все это время они приятель о приятеле ничего не слышали, а позже он поинтересовался у подруги, где она.
Та ему заявила, что ее распределили, и она уехала в Южноосетинскую республику. И он осознал, что она, сдавая экзамены, не смотрела за тем, что происходит в мире, и исходя из этого понятия не имела, куда отправилась. Он поразмыслил: «на данный момент соберу ее, а она примет решение, что я первый желаю мириться…» Исходя из этого он не позвонил, а полетел к ней. А в то время, когда он приехал, в том месте началась война.
Он пробовал ей позвонить, оказать помощь, поскольку был бывшим офицером и имел опыт боевых действий. Желал отправиться навстречу, но попал в засаду и его чуть не ранили. И до тех пор пока они нашлись, прошла целая война.
И я поразмыслил: «Какая блестящая история! Из-за чего бы не снять по ней кино?» О том, как внезапно нежданно простой человек может оказаться среди стихийного бедствия, по причине того, что та война была как раз таковой. Для данной девочки она была неожиданно, по причине того, что не каждый день мы смотрим за новостями, дабы закрыть проход с крыши в дом, что всю жизнь был открыт. Это на данный момент все умные и говорят: «Разве так возможно?
Так как все знали…» Никто ничего не знал, никто ничего не осознавал и ничего не видел. В то время, когда на данный момент люди отправляют детей в Израиль, они иногда считаюм, что в том месте довольно часто стреляют, взрывают, в том месте страшно, да и то им говорят: «Да киньте вы, в Москве не меньше страшно!» Вот это и было поворотным колесом, а уже позже я начал встречаться с очевидцами событий.
История вас так зацепила, что вы осознали: «Это я буду снимать сам»?
Возможно, да. Время пришло, и организм сообщил: «По-моему, пора!» (радуется) Кстати, у меня была одна «радостная» история. Когда-то я отдыхал с семьей в Израиле и отправился с дочкой погулять по пляжу, пока моя супруга с отечественными приятелями купались. Я приобрел дочке мороженое (ей тогда было еще 2 либо 3 года) и внезапно заметил, что показался армейский корабль, вертолеты… Я побежал обратно к пляжу, а он, другими словами вся территория отеля, в котором мы жили, всецело оцеплена.
И мне делается страшно, я осознаю, что началась война: боевые действия, бегут люди с автоматами, всех закрывают… А оказалось, что какие-то беженцы пересекли границу и по этому поводу была устроена такая операция. А если бы это были не обычные люди, а боевики, то мы бы появились в мирной судьбе среди настоящей стрельбы. Но страху мы все равно натерпелись. Действительно, израильтяне сделали все красиво, каждого обитателя отеля вывели по одному, а ночевали мы в холле второй гостиницы.
И в том направлении все привезли: и воду, и еду, а старикам и детям было, где лежать. Но тренд нашей жизни в том, что мы нигде не ощущаем себя в безопасности, и в любую секунду можем появляться в центре. Именно это мне и показалось весьма актуальным.
Фото со съемочной площадки фильма
В вашем фильме все заканчивается прекрасно?
Я по большому счету считаю, что без хеппи-энда фильма не может быть. Но я пробовал сделать максимально правдивое кино, исходя из этого это не тот хеппи-энд, в то время, когда внезапно выскочат лягушата, начнут подпевать и все сольются в общем экстазе.
У картины огромный бюджет. У вас как у режиссера не выросли крылья за спиной от его освоения либо, напротив, как на продюсере – лежит огромная ответственность, дабы это «отбилось»?
У меня была история, затем я вместе с американским сценаристом Майклом Лернером написал сценарий, и лишь тогда фильм взял финансирование. Денег громадных не бывает, в случае если картина посчитана верно. В свое время я вывел формулу, чем отличаются студии-мейджоры от свободных.
Так вот, мейджоры трудятся , пока у них не окажется прекрасно, а свободные , пока у них не кончатся деньги (радуется). Ну вот, мне до тех пор пока мейджором не получалось быть. Исходя из этого у меня нет ощущения, что у нас был сумасшедший бюджет. У нас было 99 съемочных дней, и мы сняли по мировым меркам довольно много, 158 эпизодов против 45-80, как это в большинстве случаев не редкость. Другими словами мы сделали поразительно громадное и сверхсложное кино, как с технической, так и с творческой стороны.
Мы вправду имели все, что нам необходимо, дабы трудиться полноценно и без перерывов, но я не сообщу, что мы шиковали. А как продюсер в этом случае я осознаю, что чтобы отбить деньги, а, значит, соперничать с громадными дядьками из Голливуда, нужен верный механизм, которого у нас пока не существует. Но в случае если отечественная картина и не отобьется, то это пока не криминально, по причине того, что деньги выдаются из Фонда помощи кино специально для того, чтобы у нас в Российской Федерации было собственный качественное кино, мы имели возможность показывать новых храбрецов, особенности нашей страны и без того потом.
С молодыми актерами, играющими главных героев, вы трудились в первый раз. Как они показались?
«Август. Восьмого» – это юная история, и исходя из этого я должен был заявить полноценные кинопробы и перезнакомился, возможно, со всеми парнями и со всеми девушками этого возраста. Все было легко и по-честному.
Продолжительные пробы, продолжительные репетиции, позже продолжительные фотопробы, в следствии чего появился круг фаворитов, каковые и проходили кинопробы. Мальчиков было четыре либо пять человек, а девочек шесть либо семь.
Фото со съемочной площадки фильма
В ходе работы вы почувствовали, что это не просто хорошие артисты, а что они становятся вашими людьми, которых вы, быть может, станете снимать из фильма в фильм?
В действительности, фактически все, кого я снимаю, становятся моими, а вот становлюсь ли я их, нужно задавать вопросы у них. Кино делается минимум два года и это громадный кусок моей жизни. Ты проводишь каждый день в том месте больше времени, чем где бы то ни было. Исходя из этого я делаю все чтобы процесс был максимально комфортным и доставлял наслаждение.
Исходя из этого люди, каковые трудятся рядом со мной, постоянно раскрываются и между нами складывается теплая, душевная воздух. Самое основное, дабы по окончании завершения работы, данный период вспоминался как приятное время, как бы не легко тебе не было.
Съемки были тяжелыми?
Да, во-первых, это было весьма сложно технически, у нас не так много опыта съемок боевых сцен: и подобного рода, и компьютерных и т.д. Во-вторых, мы пробовали отыскать прекрасные пейзажи, какие-то ясные места. Исходя из этого любой раз продолжительно добирались до съемочной площадки, часа полтора-два.
И, в-третьих, нам, киношникам, как неизменно «страшно повезло», по причине того, что мы нарвались на самую аномальную весну за последних сто лет метеонаблюдений, и исходя из этого жаркий август нам было нужно изображать в плюс четыре градуса. И такая погода держалась 80 процентов съемочных дней, не смотря на то, что уезжали мы в том направлении погреться. Слава всевышнему, никто не заболел.
Все оберегали отечественную Светочку (Светлана Иванова, исполнительница ключевой роли – Film.ru), по причине того, что на ней была главная нагрузка. И я их всех собирал по окончании съемок, давал чеснок и потребовал, дабы они его ели, по причине того, что это был единственный антисептик, что я имел возможность придумать. Они говорили: «Мы не любим чеснок. Джаник, прошу вас, не кормите нас им», а я отвечал: «Нет, ешьте при мне».
Я им как пилюли раздавал зубчики, привозя по головке чеснока.
Фото со съемочной площадки фильма
Не считая холодной погоды был еще какой-то незапланированный экстрим?
А как же! Какое кино без этого (смеется). Идет ливень. А нам, конечно, он не нужен, и мы снимать не можем. Практически вся несколько попряталась.
Лишь мы с оператором Сережей Трофимовым, а он немыслимый талантище, человек трудоспособности и невероятного чувства юмора, стоим под громадным зонтом под этим проливным дождем. И внезапно Сережа поднимает голову, наблюдает на небо и, обращаясь к нему, говорит: «Слышь, нам не нужен ливень. Нам лучше пускай ветер будет!» В эту же секунду ливень заканчивается, как словно бы бы кто-то отключил тумблер, и начинает дуть таковой силы ветер, что у Сережи оторвало зонтик, нам уничтожило декорацию, повалило деревья, сорвало все гирлянды – отечественные заготовки… Мы бежали за плащами, ловили осветительные устройства, как словно бы бы, действительно, кто-то сообщил: «Не нужен ливень, нате ветер!» И мы все это делаем и ржем, по причине того, что поверить, что это имело возможность произойти на твоих глазах, нереально.
Как говорится: «Опасайтесь собственных жажд…»
Да, да, да… «они время от времени сбываются».
