Парфюмер: история одного убийцы
На экраны вышел самый нашумевший фильм года – «Парфюмер».
Парфюмер: история одного убийцы (2006) / Perfume: The Story of a Murderer
драма / триллер / фэнтези
Режиссер: Том ТыкверВ ролях: Бен Уишоу, Дастин Хоффман, Алан Рикман, Рэйчел Херд-Вуд, Биргит Минихмайр
В 70-е годы прошлого века в некоторых американских кинотеатрах в порядке опыта установили аппаратуру, распыляющую запахи. И по ходу сюжета зрители имели возможность наслаждаться запахом дорогих духов и луга. Вонь гниющей рыбы распространять не рискнули – публика имела возможность побежать из зала.
Кадр из фильма
Создатель этих строчков был свидетелем случая, в то время, когда еще в социалистической Болгарии на интернациональном фестивале в Варне при появлении Тодора Живкова через вентиляционную совокупность в зал разрешили войти замечательную волну розового масла. Запах, так, стал делом политическим.
Все эти ухищрения имели возможность бы сейчас понадобиться германскому режиссеру Тому Тикверу, в то время, когда он взялся за неразрешимую задачу – передать мир запахов в экранизации бестселлера Патрика Зюскинда «Парфюмер: история одного убийцы» /Perfume: семь дней Story of a Murderer/ (2006). Герой романа Жан-Батист Гренуй рождается среди вони и мусора парижского рынка XVIII века и обретает обостренное обоняние, он сейчас, подобно собаке, принимает мир через его запахи.
В отрочестве Гренуй делается ассистентом парижского парфюмера Бальдини, что сходу осознаёт, что перед ним уникум, а после этого, покинув побежденного преподавателя, победитель ученик отправляется в независимое путешествие по судьбе, одержимый мыслью экстрагировать для себя запах совершенства, какого именно еще не было. Он пробует выварить его из живых существ – сперва кошек, после этого прекрасных дам, которых он невинно убивает, остригая волосы и сбривая пушок с тела. В то время, когда серийного убийцу ловят и пробуют казнить, он пускает в движение данный вываренный им запах совершенной красоты, и разъяренная масса людей обращается в толпу обожающую, жаждущую любви, – хореографически поставленная сцена массового эротического угара на площади французского Грасса стала кульминационным моментом картины.
Фильм без сомнений впечатляет. Он дорог и зрелищен, это собственного рода киноопера, где роль волны запахов играется волна музыки – патетических хоралов, написанных самим Тиквером. От оперы – экстремальная трагичность обстановок, контрасты красок, заимствованных, также как в опере, из романтических историй в стиле Гюго.
Музыка и подчиненный ее законам монтаж красивых полотен ведет зрителя по появившемуся на экране миру, как запахи ведут Гренуя по судьбе. В этом смысле Тикверу удалось отыскать, пожалуй, единственно вероятный метод выразить то, что в кино невыразимо. Весьма оптимален в роли этого необыкновенного храбреца юный шекспировский актер Бен Уишоу: он пришел на съемочную площадку прямо со сцены, где игрался Гамлета, и тень Печального принца все время маячит рядом с его Печальным гением запахов.
Упоенно купается в собственной маленькой роли Бальдини Дастин Хоффман. В роли печального отца убитой красивые женщины – неузнаваемый Алан Рикман. Преображенная декораторами Барселона «сыграла» чрево Парижа, город Сальвадора Дали Фигерас – столицу французских парфюмеров Грасс.
Кадр из фильма
Оригинальность истории, придуманной Зюскиндом, обеспечила ей успех. Но она только формально продолжает традиции Гюго – в основном в изображении красивого парижского «его» монстров и дна. Эта история в собственности новому постмодернистскому времени, в то время, когда авторы отринули хорошие задачи «добро-зло», «морально-аморально», «ангел-сатана».
Они отказались от попыток предложить читателю-зрителю собственные оценки, собственные «обожаю и ненавижу», попутно отказавшись и от интеллектуальной базы мастерства, сняв с него любую ответственность. Отказ данный труслив (куда несложнее фантазировать истории вне моральных координат, не утруждаясь осмыслением вечного и сложного), им и определяется очевидное понижение личностного калибра всей современной культуры в сравнении с «веком титанов» кинематографа, литературы, музыки и живописи. Но факт имеется факт: Зюскинд – не Гюго, а Тиквер, при всей его одаренности, – не Шлендорф.
«Парфюмер» – плаванье в море запахов без маяков и вешек, где повороты сюжета выяснены не логикой эмоции, а всего лишь авторским вкусом к эффектному парадоксу. Исходя из этого неприязнь толпы в полной мере сказочным образом делается поклонением, святоши легко сбрасывают одежды и совокупляются с первым ближним, а убийца обращается в того многотерпеливого Христа на дыбе, которого необходимо обожать. Вся эта история возможно каждым прочтена по-своему.
Возможно в ней заметить метафору непризнанного гения, что из живых людских судеб вываривает собственные творения. А возможно – воплощенную теорию неизбежности рационального зла, на коем строятся и наука, и мастерство. Возможно пройти путь храбреца-максималиста, космически одинокого, миром отринутого. Возможно наблюдать это кино как обычный триллер про серийного убийцу, легко отягощенный неуместным мудрствованием. А возможно – как решение суда толпе, неизменно готовой и вознести и растерзать мессию.
С сочувствием тяжелее: по всем законам, необходимо сочувствовать прекрасным девушкам, которых сварили, обрили и осквернили в самом цвете лет. Но это персонажи эпизодические – они в том же последовательности, что сваренная кошка. Единственное соло в фильме ведет Гренуй. Мне кажутся преувеличенными восхищения, каковые актер Уишоу в собственных интервью расточает режиссеру Тикверу: при кастинге тот искал не столько подходящего исполнителя, сколько готовый образ, что возможно принайтовить к новому сюжету.
Ему был нужен не Уишоу, а сыгранный им Гамлет. И он оставил в ролевом рисунке Гренуя все штрихи шекспировского храбреца. Легко – ксерокопировал. И сейчас, посредством Барда, его храбрец получил все качества космически мятущейся натуры.
Это приблизительно та же интеллектуально импотентная операция, что проделывали авторы отечественных постмодернистских упражнений, присосавшись то к «Двум капитанам», то к «Трактористам», то к «Волге-Волге», – лишь таланта у Тиквера побольше.
Кадр из фильма
Так в «Парфюмере» появляется еще одна тема, уже непременно настоящая, никем из авторов не сфантазированная, витающая над всем этим громким, броским, колоритным и эпатирующим произведением одного из лучших современных режиссеров. В ней прорывается на поверхность основная катастрофа эры, в которой скудеет мастерство: душа безлюдна.
