Пошлость наступает тогда, когда зритель нетребователен
Илзе ЛИЕПА известна в Российской Федерации не только как звезда Громадного театра, находящеяся в собствености к балетной семейству. Илзе – и драматическая актриса, и модель. Но на данный момент о ней опять говорят лишь как о балерине.
Незадолго до очередных гастролей Громадного театра в Лондоне в Москве заговорили о том, что Лиепа готовит новую роль – принцессы Дианы, трагически погибшей десять лет тому назад. Новый проект не связан с Громадным театром, но если бы русский звезда продемонстрировала этим летом на Туманном Альбионе проникновенную леди Ди, смотришь, и охладившиеся отношения между отечественными государствами потеплели бы. Но постановка пока не готова.
– Илзе, Москва полна слухами о вашей новой балетной партии – принцессы Дианы в балете. В это же время все, что связано с именем леди Ди, сейчас вызывает громадной резонанс…
– Это балет «Народная принцесса» на музыку британского композитора Кейса Харнэ. Не смотря на то, что все это до тех пор пока еще предварительные беседы, действительно, достаточно важные. Ставить обязана хореограф Джилиан Линн, с которой мы трудились некогда над балетом «Странствие». Мы трудились с ней в экстремальном режиме, но это было незабываемо.
Она – общеизвестный хореограф, большое количество трудилась на Бродвее – ставила танцы в мюзиклах «Кошки», «Призрак оперы», исходя из этого ее подход к хореографии, к самому существованию на сцене так наполнен драматическим содержанием. И вот потому у Андриса (Андрис Лиепа – брат Илзе, режиссёр и танцовщик. – «НИ») и появилась идея поболтать с ней на тему спектакля о леди Ди. Но пока все, кто в нем участвуют – и продюсеры, и мы, – никаких более-менее определенных сроков не оговаривали.
В случае если все сложится, никто не будет откладывать.
– Вы – солистка Громадного театра. Он сохраняет сейчас собственную лидирующую роль, собственный значение в русском балете?
– Значение и репутацию – непременно. Прошлогодние гастроли в Лондоне это продемонстрировали. Британцы ходили практически на любой спектакль. А пресса писала, что гастроли Громадного – самое броское культурное событие в Лондоне за целый год.
Конечно же, традиция нашей школы и нашего балета до тех пор пока еще жива и существует. Громадный театр и сейчас остается законодателем моды в отечественной хореографии. Вот ставят тут «Корсара», и он появляется сходу в нескольких городах, как минимум в Российской Федерации.
А что касается артистического состава, то мне думается, что имеется довольно много одаренных артистов.
– Но наряду с этим думается, что время балета Рудольфа Нуреева, Михаила Барышникова, Мариса Лиепы прошло. Большие, многоактные балеты, не считая реставраций, практически не ставятся. Настала эра одноактного творчества…
– В случае если сказать о отечественном балете, то в Громадном театре изменяется балетная эстетика. Да, она требует все более идеальных форм, идеальной техники, но я одновременно с этим вздыхаю о том, чего мне не достаточно как исполнителю изнутри, и как зрителю, в то время, когда я сижу в зрительном зале. Отличие в это же время, что было раньше и по сей день, в полной мере ощутима. Она содержится в самом подходе к делу.
Тогда это было некое служение, которое никак не было возможности назвать работой, работой, бизнесом. Поколение моего отца легко полностью отдавало себя балету. на данный момент отношение как следует изменяется, оно просто становится вторым.
Не желаю заявить, что хуже, но вторым. И исходя из этого мы видим и другие результаты на сцене.
– А как вы оцениваете деятельность Алексея Ратманского на должности директора балетной труппы Громадного театра? Таковой юный человек на месте начальника…
– С Алексеем я встретилась весьма в далеком прошлом, в то время, когда он еще не трудился в Москве, и я пригласила его принимать участие в моих гастролях. Он ставил пара номеров – не для меня, а для всей труппы. Это всегда было весьма музыкально, мне весьма нравилось то, что он делает. Он человек, непременно, одаренный. Но известна максима, что любой народ имеет то правительство, которое он заслуживает.
В этом имеется верный духовный взор на эту вещь. И вот потому я не желаю кроме того обсуждать, на месте ли он либо не на месте. Каждому начальнику, что приходит на это место, мне хочется сообщить: «Я вам так хочу удачи!» Необходимо столько мудрости, столько терпения, столько деликатности. Имеете возможность себе представить, сколько судеб в этих руках? За какое количество судеб ты несешь ответственность?
В его руках на данный момент довольно широкие возможности. Всегда, с каждой его новой идеей, мыслью, я полностью честно хочу ему громадного успеха, по причине того, что я человек вольный.
– Вы снимаетесьи как фотомодель?
– В случае если имеется увлекательные предложения, то да. В этом имеется громадное творчество. В то время, когда видишься с красивыми фотографами – это спектаклем.
– Что вас радует и что злит в современном мастерстве?
– Радует, в то время, когда в данной пустоте видишься с настоящими людьми. Сходу вспоминается Шекспир: «Нам праздничные дни, столь редкие в году, / Несут с собой тем большее радость. / И редко находятся в последовательности / Вторых камней бриллианты ожерелья». А злит формализм, форма для формы, форма для эпатажа, цинизм, само собой разумеется, и, самое основное, пошлость.
– Пошлости стало больше, либо мы стали более требовательны?
– Пошлость наступает тогда, в то время, когда зритель совсем нетребователен.
– Ну а на какое-нибудь хобби время остается?
– Я полагаю, что театр и имеется мое хобби.
– А чтение?
– Я весьма стараюсь просматривать. Но все равно остается на это только полчаса, сорок мин. в сутки. Просматривать стараюсь перед сном.
Последнее мое, совсем необычное открытие – это роман Ивана Шмелева, о котором я раньше ни при каких обстоятельствах не слышала. Я обожаю его «Лето господне…», но не знала, что у него имеется таковой превосходный роман «Пути небесные».
– А из современного?
– Мне не стыдно заявить, что я не просматриваю современной литературы. Я не могу вынудить себя просматривать, дабы быть в состоянии поддержать беседу и сообщить, как я отношусь к Пелевину, Улицкой либо Сорокину, к примеру. Мой супруг просматривает это, и я с ним с наслаждением о них дискутирую. Не смотря на то, что я и не просматривала, но все равно у меня имеется собственный о них представление. Открываю время от времени книжку, которую он просматривает, к примеру, Пелевина, и закрываю: не могу прочесть полностью. Мне жалко времени.
Лучше я прочту то, что мне даст что-то ответственное для моей жизни. Вот мне весьма понравился роман Клавдий и «Джона и Гертруда». Мне понравилась сама мысль воспроизвести события, каковые были до Гамлета.
Мне кроме того сходу увиделось кино на эту тему.
– Как ваш супруг относится к вашей занятости? И кстати, кто он?
– Кличут его Владислав Паулюс, он литовец. Предприниматель – возглавляет большой нефтяной бизнес. Это огромная сфера деятельности.
Но в собственном деле он изумительно гениален – ас. Я это ощущаю и весьма ценю. Ну а терпит меня вследствие того что ощущает, что все мои силы направлены на то, дабы как возможно больше времени быть дома, с ним.
Все, что я делаю, отвлекает в действительности от семьи, которой я желала бы максимально большое количество уделять времени. И для меня весёлыми моментами являются те, в то время, когда я могу дома, прогуляться вместе с ним.
– Говорят, что вы взяли литовское гражданство. Правда ли это?
– Да.
– Двойное гражданство и у вас, и у мужа?
– Да. Мы взяли его пара лет назад.
– Это было легко?
– Это пришлось тяжело, но я признательна Литве за такое отношение ко мне. Я его взяла и как супруга литовского гражданина, и как актриса, которая большое количество танцевала в Литве. У меня в течение многих лет был превосходный литовский партнер – блистательный танцор Пятрас Ирмантас. Фактически ежегодно я танцевала в Литве, и весьма признательна за эту привилегию.
Она для меня весьма полезна.
