Рецензия к фильму хоббит: нежданное путешествие». долгая дорога в никуда
Понимаете это чувство, в то время, когда экран думается не полотном, но окном, настежь открытым в второй мир, так что еще чуть-чуть и, думается, почувствуешь его запах, дуновение его ветра? Кожа покрывается мурашками от осознания масштаба данной параллельной вселенной, а мозг закипает от торжественности момента, пока малые начинания, под выбиваемую сердцем чечетку, преобразовываются в великие события.
И вся картина неспешно, ход за шагом, складывается в объемный, громадный, неповторимый мир, что живет далеко за пределами экрана в отечественном воображении, и живётпо окончании сеанса в отечественной душе, смятенной и прельщенной его грандиозным величием. Непременно, красивое чувство. А сейчас поболтаем о Хоббите.
По окончании таких фильмов орды конспирологов начинаешь принимать как-то не в пример более без шуток, чем раньше, а целый их абсурд внезапно обретает сакральный суть. К примеру, предположение о том, что Питера Джексона похитили и подменили инопланетяне (с LV-223) неожиданно перестает казаться невинным дурачеством и поселяет в голове мысли о рытье бункера под домом.
В действительности, как еще растолковать ту загадочную видоизменение, что случилась с его талантом, перевоплотив некогда грандиозный мир в театральную сцену? Так как не в деньгах счастье! Да?
И 48-кадровая съемка тут, увы, не причем, не смотря на то, что открыто трусливая реакция студийных боссов на ее критику, повлекшая за собой необходимость большинства зрителей наблюдать фильм по-старинке, не вызывает ничего, не считая раздражения. То, что Хоббит – произведение изначально рассчитанное на детей и на порядки менее эпическое, чем Властелин Колец, никак не оправдывает Джексона, чье мастерство уже в один раз доказало: дайте умелому фанату средства, и он мир сожжет, но шедевром вас обеспечит.
Тяжело сходу сказать, что именно не так. Наподобие и пейзажи те же – Новая Зеландия, благо, все стоит на месте (и пускай в том месте миллиард лет еще простоит), и персонажи из той же когорты – кое-какие и вовсе ветхие друзья, а также артефакты с музыкальным сопровождением лучше любого крема омолаживают тело и душу, возвращая нас в начало нулевых. В теории.
А на практике – все вторично, хоть тресни, и линейная история чуть не разваливается на части.
Попытки откреститься от сравнения Хоббита с идейным, так сообщить, прародителем (говорим о кино, а не литературе) полностью, совсем, тотально ненужны. Старина Питер позаботился о том, дабы кроме того у самых ярых его защитников не осталось шансов отбиваться хотя бы в полсилы. Временами Хоббит напоминает пробную версию Братства кольца. Тестовый прогон, бета-версия, заготовка, болванка – именуйте, как желаете, но сущность, увы, одна.
С той только отличием, что замах таинственным образом опередил удар – таковой вот временной парадокс по-джексоновски. Что бросче всего выражается в приеме, что, по отношению к Джексону, своим именем кроме того именовать как-то некомфортно. Так что давайте заменим уничижительное автоплагиат на какой-нибудь красивый эвфемизм – к примеру, верность традициям.
Джексон сейчас был весьма верен традициям, прям до умопомрачения. Вступление про падение Подгорного Царства, смутно напоминающее какую-то в том месте историю про одного Чёрного Властелина, еще забыть обиду возможно. Кроме того притом, что самого Смауга нам продемонстрировать постеснялись – прием, что в фильмах аналогичного масштаба выглядит легко оскорбительно – сам Эребор и прилегающий Озерный город вселяют надежду, создавая обманчивое чувство предстоящего возвращения в Средиземье.
В этих кадрах как нигде больше проявилось в полную мощь то, что имело возможность стать воздухом «Хоббита» – пещерные дворцы и величественные города среди жёстких северных пустошей, а за кадром – частые леса этого прекрасного мира, и все это населено самобытными и своенравными народами. И только где-то вдалеке, за горизонтом, лежат привычные нам Гондор и Мордор уповаем на вторую часть?
Вот что забыть обиду никак не получается, так это битву Торина с Азогом, где от Исилдура с Сауроном их отделяла только дубовая ветвь. Подземелья Гоблинов, где лишь Балрога и не достаточно. А свойство ловить пальцами падающие кольца, наверное, в роду Бэггинсов переходит по наследству не хуже самих колец.
Не говоря уже о Торине, короле Гондора, тьфу ты, Эребора! в изгнании. На фоне всего этого единственная адекватная пасхалка – Заветрь, с орками –, в особенности при наличии отдаленного аналога в виде Дол Гулдура. Данный эпизод, кстати, свободно имел возможность бы стать в разы ужаснее появления Балрога либо призвания Короля Мертвецов, если не самым ужасным по большому счету в джексоновском Средиземье.
Но ужасное открытие, к величайшему сожалению, довелось сделать, возможно, самом нелепому, ненужному и в один момент несчастному персонажу за последние 6000 лет.
Санки, запряженные зайцами и управляемые свихнувшимся отшельником – это мило. А в то время, когда они еще и дружно улепетывают на всех порах от зачем-то мутировавших варгов – так и хочется пролепетать что-то наподобие мимими. Лишь вот засохший гнездо и помёт на голове смущают, ну да хорошо, нюансы.
Так как основное – кроме того не мозг, а душа. Красота, да и лишь. Жалко только, что возможно могущественный чародей, представленный в оригинале вскользь, но без излишеств, тут представляет собой живое подтверждение цивилизованности Средиземья – у них в том месте кроме того психбольницы имеется, откуда, действительно, время от времени сбегают.
Вопрос о том, отчего же Джексон, в свое время бессердечно вырезавший из экранизации Бомбадила, сейчас практически запихнул в нее Радагаста, оставляю на ваше усмотрение.
Ну и, раз уж косвенно затронули тему хронометража, то неприятность затянутости, в которой многие обвиняют Хоббита – и это по окончании Властелина колец, супостаты! – в полной мере ясна. Кроме общеизвестного ответа растянуть маленькую книжку на два – а с черновиками и на все три – фильма, имеется еще более узкий нюанс. Вспомните Властелина.
Обилие первостепенных событий – назовем их макросценами – весьма умело разбавлялось кучей подробностей, на Первый взгляд малых, наподобие подарков, пары умных слов либо изучения домашних реликвий – микросцены. Совет в Ривенделле, к примеру, сопровождали мифриловая кольчуга, осколки Нарсила и любовь Арвен и Арагорна. И тому подобное.
Самое основное – такие вот микросцены имеют любая определенную сокровище, увлекательны и весьма органично вплетены в неспециализированное повествование, так что не приводят к никакому. Кроме того с расчетом на предстоящую возможность, развитие только в последующих частях.
Стоит ли додавать, что Белый Совет в Хоббите отдает встречей выпускников глубоко пенсионного возраста, каковые на старость лет решили покуролесить тихо, выдав на гора Умных Высказываний и преисполнив умы и свои лица Тяжёлыми Думами о Судьбах Мира – не больше и не меньше? Быть может, это будет нужно для предстоящего развития событий – как разрешает мне знание источника загадывать, части так для третьей. Вот лишь в первой оно страшно мешает.
И это неприятность.
То ли благодаря этим подробностям, то ли количеству души на метр пленки, положенной Джексоном в проект, воздух Хоббита не просто отличается от воздуха похождений Фродо сотоварищи. Север, как-никак. Тут по большому счету Средиземье чувствуется слабо, не обращая внимания на расы и знакомые локации, не обращая внимания на эльфийское оружие и гномьи бороды, морды орков и божественные пейзажи – усиленные роскошной стереоскопией, любой хоть в раму на стену вывешивать – появляется чувство, словно бы попал в какой-то второй мир.
Направлялся в воображение Толкина, украшенное силами Джексона, а попал куда-то в кривое Зазеркалье, где имеется только кальки и отголоски.
И юмор с гномами только добивают. Хорошо, Всевышний с ними, с гномами – они, само собой разумеется, все равноценные члены похода, но так как кто-то обязан брать на себя бремя массовки? Любая шестеренка серьёзна. Куда ужаснее комедия, которая тут видится к месту и не к месту, и, увы, да-алеко не всегда удачно. Меткие, правильные удары Властелина в этом замысле несравненно лучше и действеннее шквалового нарочитых отрыжек и потока кривляний.
А самое ужасное – что несерьезным стал сам Гэндальф, что быстро контрастирует с образом утомившегося, но несгибаемого волшебника в оригинале. Учитывая его возраст – думается, что воздействие происходит не за 60-летний период до основания Братства, а лет так за 600. С хвостиком.
В 12 000 месяцев.
По большому счету Гэндальф стал жертвой то ли маркетологов, то ли продюсеров. Что, с одной стороны – разумно, а с другой – свинство высшей пробы, в результате которого данный колдун не только делает роль наставника и тихого шута, но и персонального походного рояля в кустах (комплектация включает посох, шляпу и, опционально, клинок старого эльфийского короля). Так что поход преобразовывается в повторение несложной схемы: прибежали, посидели, попали, Гэндальф всех спас, побежали дальше.
При всем уважении к Толкину и тому ласковому возрасту, на что его сказка была вычислена, тут – явный перебор, и просто необычно, что Джексон этого не увидел. В случае если, само собой разумеется, это был Джексон, хе-хе.
Но что мы все о нехорошем, да о нехорошем, да о нехорошем и нехорошем давайте уж наконец о хорошем. Во-первых, Говард Шор, само собой разумеется, в целом схалтурил, но где нужно выложился абсолютно. Да, привычные мотивы ласкают слух с обескураживающей регулярностью, навевая плохие мысли. Но одна лишь заглавная композиция, Одинокой Горы, все искупает.
В ней все – и мощь Гномьего Царства, и масштаб, и величие, и сила; движение и динамика, навевающие несуществующие воспоминания о величии рода и золотых эпохах Дарина. Музыка подгорного народа, музыка королей и кочевников, музыка Средиземья. Что до песни гномов, то о ней имеет суть сообщить только одно – куплетов преступно мало!
Ах да, что до отечественной локализации – то слушать ее в переводе возможно только с оторванными ушами.
Ричард Армитэдж, по капле выжимавший из собственного Торина – не смотря на то, что на язык просится имя совсем другого храбреца – сумел не только оформить его образ, но и, в определенном смысле, развить. Кроме того не обращая внимания на то, что развитие прошло болезненно – как для актера, так и для храбреца. Куда несложнее было нужно Мартину Фриману, которого тут с завидной – и оттого еще более парадоксальной – регулярностью старались отодвинуть на второй план.
Но собственный место под солнцем он отвоевал, так что по мере приближения финальных титров, игрался все более убедительно, апогеем чего стала сцена в пещере, загадки в темноте. Бледный отголосок Властелина, и, однако, один из мало ярких лучей – особенно в случае если отыскать в памяти второго участника действия, про которого безтолку что-либо сказать. На Энди Серкиса нужно наблюдать.
Простите уж за примитивную аналогию, но на ум нечайно приходят крестражи из Гарри Поттера. В случае если шедевры вправду включают в себя частичку их авторов – тем самым делая их бессмертными в понятном смысле – то, увы, в этом случае Джексон, наверное, пожадничал расставаться с кусочком собственной души из, скажем, ключицы. Вот и оказалось, грубо говоря, что целая мифология ВК уперлась в стенке простенькой (просматривайте плоской) сказки Хоббита.
сказка и Мифология – ощущаете отличие?
Весьма интересно, само собой разумеется, что было бы, в случае если Джексон снял вначале Хоббита, а уж позже Властелина, либо как бы смотрелся фильм, если бы он справился с поставленной задачей, наконец, если бы в кресле главного остался Дель Торо. Может, все-таки стоило разрешить войти его за руль?
Но увы, пока нам только остается, скрестив пальцы в сжатых кулаках, молиться, дабы к старине Питеру все же возвратилось озарение и помогло достойно заверить начатое. Не смотря на то, что в том месте еще в первых рядах бочки и пауки все равно надежда зажглась! Пускай и от керосиновой лампы.
И если она разгорится, преисполненные величия чертоги Эребора, не уступающие в собственном великолепии пропастям Мории, наконец, займут хорошее место в кинематографическом воплощении Средиземья. А до тех пор пока
Уходи оттуда, Питер! Возвращайся обратно.
Создатель: Роман Волохов
