Рецензия к фильму «отверженные». liberté, égalité, fraternité
Монументально. Возможно, через чур самонадеянно применять подобное определениедля новинки проката, которая в собственной базе – адаптация бродвейского мюзикла,поставленного на либретто французской оперетты по мотивам, наконец, романа Гюго.Но сколь бы продолжительный путь ни проделал данный проект, перед тем как выйти на широкийэкран, сколь бы коммерчески ориентированным (и успешным) он ни был, опираясь накинематографические возможности и известные имена – да, пожалуй, как раз этослово оптимальнееподходит для его описания. Монументальный.
Очевидно,прежде всего заслуга эта в собственности самому Виктору Гюго. Признанныйпервоисточник сам по себе, простите трюизм, силен и поражает собственной глубиной и,в один момент, размахом. Но он и потребовал куда более осмотрительного ифилигранного обращения с собой, чем большая часть литературных оригиналов.
Одинневерный ход – и целый творческий потенциал, вместе с задумками и наработками,упал бы как карточный домик от сквозняка. К тому же и выбор, павший на мюзикл,задачу заметно усложнил.
Но Том Хупер справился. Человек, очевиднопитающий страстную любовь к костюмированным историческим фильмам, вОтверженных развернулся в полную мощь. Масштаб истории его не испугал – онобратил его в целый поток праздничного либретто, только самую малость обрезаворигинальные певческие партии, чтобы не затягивать понапрасну время.
Камерные,практически интимные эпизоды сняты столь эмоционально, что создают чувство неменьшее – а другой раз и большее – чем сцены с сотнями участников в крупныхдекорациях, хором распевающих очередной гимн.
лучший пример – арии ЭннХэтэуэй, прежде всего – I Dreamed a Dream, от которой лишь у мертвого кожамурашками не покроется. Мне сложно сравнивать ее с другими многочисленнымиверсиями выполнения – да и импртинтинг никто не отменял – но из всех, чтодовелось вашему скромному слуге услышать, эта – самая милая идушещипательная, кроме того душераздирающая. Как будто бы актриса положила в нее собственнуюболь, всю, без остатка, тем самым добив зрителя и завершив образ, глядя накоторый делается стыдно за то, что совершившие все этойс ней – также люди.Проклятие человеческое, сходу делается светло, отчего так продолжительно нищим и голоднымприходилось прозябать на самом дне, ведя жизнь подобную животной.
Сдругой стороны грех не привести лучший пример величественного унисона сотенголосов – голосов невольников. Хупер, идя по стопам оперетты и авторов мюзикла,не совершил ошибку с выбором открывающей сцены – она не бьет по нервам, она поражаетсразу всю нервную совокупность. Грандиозное зрелище адского труда, которым занятыкаторжники – вытаскивания судна из воды на стапеля.
Хлещет ливень, ревет ветер,волны, как будто бы в сговоре с надсмотрщиками, с самой властью, бушуют, терзая тысячираз проклятый парусник. Невольники – в числе которых Хью Джекман обратившийся вЖана Вальжана – синхронно тянут верёвки, пока где-то в том месте, наверху, за всемнаблюдает Рассел Кроу, ставший Жавером, как будто бы ожившая древнегреческаяскульптура титана
И все это – под бессердечное Look Down, которое ещене раз, в разных ипостасях, будет возвращаться на экран, с особеннымудовольствием преследуя Вальжана и Жавера, становясь лейтмотивом их вечнойпогони, этого несложного действа, еще в руках направляться превратившегося в таинствоархетипичного дуэта. В данной песне – все, вся воздух, целый сюжет.
Имперскийгимн, исполняемый чернью, в нотах которого так явственно слышится мольба народаи надменное молчание власти, недовольство и страшное расслоение, стихийнонарастающее впредь до конфликта. В один момент крик угнетенных икрик угнетающих, слияние противоположностей – это неизменно страно, это всегдавпечатляет.
В принципе, так возможно разбирать любой звучащий в фильмемотив, но к чему понапрасну тратить время? Поверьте, это нужно слушать самому,кроме того в отрыве от визуального последовательности – тем более что не большое количество звуков вы пропустите.О, да, Хупер решил идти до конца – безотносительный минимум диалогов тут незаметноразбавляет фактически постоянный вокал. Партия следует за партией, за ними –такая же цепочка, и без того – до самого финиша, собирая воедино голоса, в песнь, чтодлится два с половиной блаженных часа.
истории и Персонажи то вплетаются приятель вдруга, то покидают столпотворения, много преобразовываются в группу, несколько – водного, один – в несколько, без которой радостный финиш остался бы за кадром. Но недумайте, что обойдетесь несложным прослушиванием Уникального саундтрека. Бездара братьев Люмьер это не доставит и половины вероятного наслаждения.
декорации и Костюмы воистину королевские, а операторская работа,меняющая разные пейзажи с большими замыслами, вызывает невольное восхищениесвои изяществом, с которым, выхватывая подробности, умудряется охватывать картину вцелом. Негоже, само собой разумеется, с позиции верного сына двадцать первого века делать выводы одостоверности изображения века девятнадцатого, но то, что демонстрируетсъемочная команда Отверженных поражает – не страно, что все вспоминаютфамилию Юнгвальд-Хилькевич, не смотря на то, что по масштабу сравнивать возможно разве что только спеплумами, вспоминая, к примеру, некоего Уайлера да, замахнулся я знатно,простите нескромность.
Франция тех лет тут видна во всей своей наготе, сног до головы, бесплатно, что последнее представлено достаточно скупо, воображение всепрекрасно дорисовывает. И очень чувствуешь кошмарную несправедливость,неприязнь отверженных правительством и, думается, самим Всевышним. Страшное –полумерами и скромными эпитетами тут не обойтись – неравенство.
До тех пор пока однипрозябают в грязи, вымаливая у работодателей жалкие гроши, другие – где-то в том месте,в далеком как Солнце Версале, тонут в изобилии и роскоши. А в то время, когда вспоминаешь,что все это – уже последствия Великой революции, то делается страшно – за еесиюминутный, в масштабах истории, итог, за то, что было до нее; и жалкопредков, им нереально не сострадать.
Но мы отвлеклись – а я увлекся –от главного. От храбрецов.
Покинем в покое Хью Джекмана, вы не против? Ибостоит ли напоминать, что он в мюзиклах, мягко говоря, поднаторел, и чтоактерский талант певческим свойствам не уступает – они идут нога в ногу. Вамведь и без того ясно, что ему удалось – словно кто-то сомневался – искусно раскрытьвесь продолжительный путь Вальжана, от раба закона с почерневшим от неприязни сердцем,до выполненного любви и благородства аристократа – не социальным положением, нодушой и разумом.
С ним, простите за бесцеремонность, ясно.
Кудабольшее внимания заслуживает Рассел Кроу. Бурная юность – емудовелось побывать не в одной группе – дала собственные плоды. Отверженные – редкийшанс услышать, как он поет, не упустите его! По-хорошему, ему, на несколько с Крузом,пора бы организовывать дуэт, а в том месте, смотришь, и до группы звезд доберут.
Классныйвышел бы дуэт, кстати. Необыкновенный тембр голоса – простите, слабо разбираюсь в ихнаименованиях – в сочетании со взглядом холодным на выходе дают убийственныйэффект: не имеет значение, что Жавер-то неканоничный, без бакенбард и с бородой, так дажелучше, в действительности. строгие наряды и Армейская выправка, а основное –полное поклонение закону, готовность дать за него жизнь, сколько угодножизней. И все это, из-за Вальжана, медлено перетекает во внутренне противостояниедолга и совести.
Кроу во всем этом – неподражаем. И, точно, у большинства вызоветсимпатию на грани сострадания.
Про Энн Хэтэуэй, положившую всю душу впесню, выше уже было сообщено – кроме того жалко, что ее роль мала, но чтоподелать? Так что, если вы не против – Аманда Сэйфрид и Эдди Редмэйн.Необычная пара, в особенности учитывая достаточно специфичную внешностьреволюционера и скромные, на фоне других участников процесса певческие данныеКозетты. Однако, роли они выполнили замечательно – живые и любящие сердца,слепые ко всему, что мешает – будь то баррикады либо миловидная Саманта Баркс,чей чарующий голос, казалось бы, скорее должен был влюбить в себя Мариуса.Трагичный треугольник со радостным финишем – такая история!
Ну и грехбудет не упомянуть плутоватых Тенарьдье. Кто, как не Хелена Бонем Саша и Картер Барон Коэн подходят под эти роли? Под них созданы, вечные проходимцы, потрепанныежизнью и всемогущим провидением, которое время от времени все же не редкость справедливо. Такчто кроме того Джеффри Раша уже не хорошо воображаешь на месте Коэна – и это послеего-то Барбоссы!
Роскошная прямо-таки парочка, честное слово.
Напоследок,совесть мне не разрешит промолчать про Дэниэла Хаттлстоуна, это юное дар,украсившее собою фильм. Ни при каких обстоятельствах не утомлюсь повторять, как ответственна игра детей вфильме – неумелый ребенок свободно может смазать чувство от ленты в целом,кроме того наполненной таким числом персонажей и событий. Ничего аналогичного, ксчастью, не произошло – юный актер справился с роль на ура, так что готовьтесвои слёзные железы и платки к опробованию.
Хупер доказал, что способен намногое. Грандиозный антураж эпохального времени вместе с поющими вживую – прямона площадке, беспрецедентно! – актерами создают воздух исторического эпика.Делается не имеет значение, что за базу был забран художественный выдумке, наложенный наисторические события, что французы поголовно английского происхождения ипоют на британском же языке, поскольку основное – дух. Свободы, равенства, братства.Любви, надежды, борьбы и мечты.
Божественный дух, глас Отверженных.
Гюгобы гордился.
Создатель: Роман Волохов
