Рецензия на книгу д. комма формулы страха: введение в историю и теорию фильма ужасов
В то время, когда какой-нибудь умник в следующий раз сообщит вам, что, мол, фильмы кошмаров — это не кино, не мастерство, отправьте его к… Дмитрию Комму, киноведу из Петербурга, автору монографии Формулы страха: введение в теорию и историю ужастика, изданной в 2012 году издательством БХВ-Петербург в серии Лаборатория творчества.
В случае если уж замшелая и не слишком-то интеллектуально подкованная русский кинокритика признает за жанром хоррор ряд и ряд особенностей выделяющих его на фоне других своеобразных показателей, то… При том, что на всегда загнивающем Западе жанр уже давно исследуется действительно и со всевозможных сторон.
Создатель далеко не первый год изучает феномен ужасного кино — еще в первой половине 2000-х ваш критик просматривал работы по данной теме если не самого Комма, то, значит, его студентов. И было очень отрадно в первой части монографии встретить ровно те же самые мысли и выводы, что в первый раз публиковались с дюжина лет тому назад — значит создатель твердо стоит на своем и гнет собственную линию, значит выводы эти за прошлое время обнаружили подтверждение.
Фактически, середина и начало монографии — лучшие ее части. Тут создатель не только знакомит читателя с классикой жанра (начиная еще с Прибытия поезда братьев Люмьер!), но и вбрасывает множество честных и непременно верных мыслей, наблюдений, как вынесенных им из собственного опыта, так и позаимствованных у зарубежных критиков. Все это делается Коммом со всем уважением, сопровождается богатым фактологическим, аналитическим и иллюстративным материалом.
Как раз в первой части книги Комм предлагает определение жанра по наличию того, что он кличет разработкой страха. В действительности мысль страно несложна: фильмом кошмаров есть то кино, создатели которого реально пробовали (удачно либо нет — это уже второй разговор) напугать зрителя. Подобный подход далеко не неоспорим, но куда вернее определять жанр так, нежели на уровне в фильме имеется вампир — значит это кошмары либо фильм меня не напугал — значит это не кошмары.
Упрекнуть киноведа возможно лишь в избыточной субъективности — каких-то признанных мастеров жанра (Дарио Ардженто, Марио Бава, Хесус др и Франко.) он в собственной работе всячески обласкал, а каких-то, не меньше хороших людей (к примеру Лючио Фульчи) незаслуженно забыл либо упомянул вскользь и с некоей долей презрения.
Увы, в последней трети автора, что именуется, понесло не в ту степь. Нет, непременно, азиатские фэнтези-боевики явление само по себе увлекательное, но уделять им целую главу в книге, посвященной хоррору?.. А основное, в случае если уж на то пошло, то Комм в каком-то смыслк предал самого себя, в то время, когда категорично и необдуманно сделал утверждение, противоречащее его собственным изначальным посылам, объявив, что хоррор-кино есть частью фантастики.
Мы любим и ценим фантастику, в кошмарах довольно часто имеются элементы фантастические — но довольно часто не означает неизменно. Куда девать слэшеры о серийных убийцах либо хорошую половину джалло-фильмов, в которых фигурируют все те же маньяки из крови и плоти, не имеющие никакого отношения к потустороннему? А куда предалгаете вложить целый пласт фильмов кошмаров, основанных на в полной мере настоящих событиях?..
В рамках фантастики хоррору очевидно тесно.
Присутствует в книге и некое количество сугубо фактических неточностей. Их мало и — нужно дать должное автору — они не связаны как таковые с кинематографом. Они связаны больше с литературой, о которой Комм пишет как бы по касательной и в которой по собственной профессии вовсе не обязан глубоко разбираться.
Однако, нужно зафиксировать хотя бы то, что киновед ошибочно приписывает Говарду Филлипсу Лавкрафту деление всего хоррор-искусства на атмосферное (создающее напряжение, воздух страха) и физиологическое (упирающее на митинг чего-либо страшного и ужасного). Во-первых, Лавкрафт вовсе не делал в данной части никаких открытий — еще во времена готических романов было выделено два направления, horror и terror, соответствующих именно физиологии и атмосфере. А во-вторых, сами космические кошмары Лавкрафта вовсе не являются представителями первого направления, как пишет Комм, — Лавкрафт создал собственную концепцию кошмара и, опираясь в равной мере как на воздух, так и на описания всякой мерзости, творил то, что я бы выяснил как кошмар-благоговение (перед чем-то запредельным, всесильным и недоступным людской пониманию — что вовсе не то же самое, что было в атмосферных романах Анны Радклифф).
За этими исключениями, придраться в книге Дмитрия Комма не к чему. Кроме того истовые и многоопытные фанаты хоррора отыщут в ней большое количество новой и нужной для себя информации, еще более монография Формулы страха ответственна для начинающих, молодых критиков — все же перед тем как срывать покровы с жанрового кино, нужно в нем сперва разобраться как направляться, что, будем откровенны, для многих нынешних критиков есть громадной проблемой.
В качестве приятного бонуса в книгу включены пара интервью, сделанных самим автором в различные годы с различными культовыми режиссёрами — купить Формулы страха стоит хотя бы из-за них. С самим автором возможно в чем-то поспорить, в чем-то дать согласие, но то, что работа им осуществлена громадная и серьёзная, не подвергается никакому сомнению.
