Шон леви: «было сложно заставить хью джекмана сыграть кретина»
Фильм «Живая сталь» снял уроженец Канады Шон Леви. До данной ленты режиссер занимался в основном комедиями — зрители знают его «Ночь в музее», «Оптом дешевле» и «Новобрачных». Папа четырех дочерей, Леви владеет заразительной ухмылкой и кипящим энтузиазмом, которого, как выяснилось, хватит не только на комедии, но и на жанры более масштабные.
К примеру, на данный момент Леви уже семь месяцев как трудится с Джеймсом Кэмероном над ремейком фильма «Фантастическое путешествие» 1966 года. В данной картине несколько исследователей значительно уменьшается до размера молекулы, дабы попасть с инъекцией в кровь ученого, везшего серьёзные армейские секреты, и не допустить его смерть, стёрши с лица земли страшный тромб. В новом фильме уже не будет антисоветской пропаганды, но покажутся эффекты, о которых в 1960-е не могли и грезить.
Параллельно Леви подготавливается снять сиквел «Живой стали» — так успешное будущее фильму пророчат еще до выхода в прокат.
В интервью КиноПоиску канадский режиссер поведал, как дошел до жизни таковой — от комедий до высокобюджетных научно-фантастических проектов — и чем «Живая сталь» отличается от других фильмов про роботов.
— Что привело вас в «Живую сталь»? Так как эта картина совсем не похожа на то, что вы делали раньше.
— Я именно занимался монтажом собственного прошлого фильма «Безумное свидание», в то время, когда позвонили Стивен Спилберг и из DreamWorks и поведали об идее картины про робобокс. И я пришел к ним поболтать со Стивеном и сообщил ему: если вы снять крутое кино, другими словами как минимум десять вторых парней, каковые смогут это сделать, но если вы доверите это мне, то я сниму офигенно крутой фильм, но с людской лицом. Вот что я желал сделать — не просто картину про роботов, а хороший фильм.
Думаю, как раз исходя из этого Стивен и позвал меня. В моей карьере было большое количество успешных комедий, и эта возможность представилась мне как приз за тот успех, которого я добился в данном жанре. Было весьма волнительно взять таковой шанс.
— Другими словами вы в далеком прошлом желали снять что-то подобное?
— Да. Получается так, что, в то время, когда ты молод и тебе что-то удается, люди ожидают, что ты будешь и дпльше заниматься тем, в чем добился успеха. Я ни при каких обстоятельствах не собирался снимать комедии.
Да и среди моих любимых фильмов нет ни одной комедии. Я обожаю драмы, боевики, фильмы о спорте, о необыкновенных людях. Обожаю фильмы на спортивную тему, я наблюдал «Рокки» раз 30–40. Но мне предлагаликомедии. И я весьма благодарен Стивену Спилбергу и Стэйси Снайдер, каковые руководят DreamWorks, за то, что в моих фильма они сумели заметить что-то большее.
Они осознали, что все эти картины хорошие — да, я верю в добро, правда! — и они захотели, дабы лента о робобоксе также была таковой.
— Так какие конкретно же тогда ваши любимые фильмы?
— О, это весьма необычный перечень, целая эклектика. «Общество мертвых поэтов», «Умница Уилл Хантинг», «Джерри Магуайeр», «Побег из Шоушенка», «Выбор игры», «Маленькая мисс Счастье»… Само собой разумеется, в некоторых из них имеется элементы комедии. Возможно, все мужчины моего поколения назовут «Фрикадельки», «Охотников за привидениями», «Добровольцев невольно». И как все, кому уже за тридцать, я не могу не назвать «Звездные войны».
Мне нравится Рон Ховард, я считаю его хорошей ролевой моделью: он делает фильмы различных жанров, но они неизменно коммерчески успешны, неизменно человечны, и в них нет цинизма. Это то, что меня воодушевляет. Фильмы Питера Уира неизменно в различных жанрах и неизменно большого качества.
И, возможно, на всех режиссеров моего поколения повлияли Спилберг и Земекис.
«Я ни при каких обстоятельствах не собирался снимать комедии»
— Другими словами у вас в фаворитах коммерческое кино?
— Вы понимаете, это забавная история. Кроме того в то время, когда я получал образование киношколе, мои фильмы ни при каких обстоятельствах не попадали на фестивали. А стоило мне продемонстрировать собственный фильм в Лос-Анджелесе, как на следующее утро раздалось 47 телефонных звонков с киностудий. Так что я рано усвоил данный урок: мое творческое кредо ближе массовому коммерческому кинематографу и не весьма ценится артхаусными фестивалями.
И не смотря на то, что мне было бы весьма интересно снять фильм поскромнее, это все равно будет что-то наподобие «Джерри Магуайeра» либо «Умницы Уилла Хантинга», другими словами фильм для широкой аудитории. Я считаю, нужно доверять собственному инстинкту, а меня мой конкретно ведет к фильмам, каковые дешёвы и нравятся массовому зрителю.
— Для вас история робота Атома, которого находят на свалке и которому дают второй шанс, а в итоге он получает успеха, — это такая очередная метафора американской грезы?
— Да, само собой разумеется. Я канадец, и с самой молодости я постоянно ощущал постоянное присутствие данной сказки, собственного рода мифа. Нужно сообщить, неизменно в нее верил. Это весьма воодушевляет.
В то время, когда мне было десять, я сделал вывод, что отправлюсь в Штаты и буду обучаться на театральном отделении Йельского университета. В то время, когда мне было двадцать, я решил отправиться в Лос-Анджелес и попытать счастья в том месте. И все это мне удалось. Сейчас я осознаю, что это никакая не сказка, не басня, а просто возможность попытаться.
И не смотря на то, что я канадец, но вправду верю в американскую мечту. И это относится не только к Америке. Считаю, что многие из нас способны преодолеть каждые трудности — инвалидность, неприятности в семье… И отечественный фильм об этом. Он, как я это в большинстве случаев именую, о «троице искупления». Папа. Сын.
Робот. Любой из них забыт, покинут, не находит себе места в жизни. Любой приобретает шанс на спасение, на спасение, по причине того, что отыскал двоих вторых. В то время, когда я трудился над сценарием, снимал, монтировал, трудился над зрительными эффектами, все два года на каждом этапе центральным элементом была мысль данной «троицы».
Быть может, звучит претенциозно, но это так.
— Ну, не считая данной троицы, вам приходилось еще три элемента совместить — настоящих роботов, живых актёров и анимацию. Как с этим-то справлялись?
— Анимации как такой у нас нет. У нас вправду были роботы, выстроенные в натуральную величину, и еще были роботы, смоделированные посредством разработки motion capture. Мы снимали настоящих боксеров на ринге, они были одеты в особые костюмы с сенсорами, каковые запоминали их перемещения. Эти сведенья сохранили и как бы преобразовали в роботов.
Другими словами сперва роботы смотрелись так же, как персонажи из игр, такие мультяшные мало, а позже уже им придавали товарный вид — количество, глубину, блеск металла. Но все сцены с ними основаны на настоящих перемещениях настоящих боксеров — это принципиально важно.
— Вы еще применяли разработку SimulCam?
— Да, это та разработка, которую Джим Кэмерон и его команда изобрели для съемок «Аватара». Большинство главных участников моей команды — это люди Джима. Как это трудится: мы записали сцены с боксерами, перевоплотили их в роботов из игр, позже я еду спустя пара месяцев в Детройт на съемки, в том месте безлюдный ринг и Хью Джекман. Но в то время, когда я наблюдаю на монитор камеры, то вижу в том месте отечественных роботов, в один момент снимая сцену с Хью. Это и именуется SimulCam.
Данной технологии всего три года, соответственно, уже давно я просто не имел возможность снять данный фильм. В то время, когда Хью Джекман снимался в роли Росомахи, а я трудился над «Ночью в музее», то была совсем вторая эра в том, что касается зрительных эффектов. И мне было нужно обучаться всем этим новым разработкам прямо на месте.
— Всего три года — уже новая эра в кино. А в вашем фильме дело хоть и происходит в будущем, но от настоящего его практически не отличишь.
— Какой ловкий переход! Да, дело в том, что, если бы я желал снять легко крутой фильм о будущем, я бы имел возможность изобразить мир, как в «Особенном мнении» либо «Терминаторе», сделать такое далекое-далекое будущее. Но знал, что Стивен и я желаем сделать эмоциональное кино, соответственно будущее, которое мы показываем, должно смотреться сильно, но быть не через чур уж далеким. Дабы оно было узнаваемым.
И исходя из этого мы трудились в эстетике ретрофутуризма. Частично в фильме возможно заметить таковой хороший американский стиль, частично элементы из будущего, к примеру, сами роботы, компьютеры, сотовые телефоны, кое-какие автомобили. Кстати, грузовик Чарли, его фронтовая часть — это модель 1962 года. Мы нашли ветхий грузовик, забрали от него часть, а позади прикрепили всякие штуки из будущего наподобие солнечных батарей.
Так, мы поженили ретро и будущее. С основной целью — сделать его понятным, узнаваемым.
«Хью — он же таковой дорогой, всеми любимый солнечный юноша»
— А какие конкретно задачи вы ставили Хью Джекману в роли водителя грузовика?
— Ну, прежде всего нужно было сделать так, дабы ему было комфортно играться кретина. Хью — он же таковой дорогой, всеми любимый солнечный юноша. Я ему все время сказал: «Нет-нет, веди себя как козел! Как козел!» А он отвечал: «Ну я же не желаю, дабы меня ненавидели». На что я ему сказал: «Хью, тебя ни при каких обстоятельствах не будут ненавидеть!
Кроме того в то время, когда ты кому-нибудь лицо когтями раздираешь, они все равно тебя обожают». Так что основной задачей было дать Хью уверенность в том, что, даже в том случае, если его Чарли будет твёрдым, неприятным типом, от него не отвернется аудитория. Это та роскошь, которую возможно себе позволить, в то время, когда у тебя имеется Хью Джекман.
С другими актерами, которых не назовешь любимчиками публики, так трудиться было бы нереально. Но не буду именовать конкретных имен. (Смеется.)
— Трудиться с детьми вам не привыкать. А как работалось с Дакотой, сыгравшим сына Чарли, Макса?
— Да, я снимал «Оптом дешевле» и «Ночь в музее», так что мне не впервой трудиться с юными актерами. Дакота необычный, он практически запал в душу всем, кто видел отечественный фильм. Я просмотрел много мальчиков во всех англоговорящих государствах, но я знал, что мне нужен не просто гениальный юноша. И в то время, когда мы заметили Дакоту, сходу осознали, что это он.
Во-первых, само собой разумеется, он хороший актер, во-вторых, он просто ну прекрасный ребенок. И еще у него имеется харизма, свойственная звездам: в то время, когда он появляется на экране, его присутствие сходу заметно. Довольно много с ним трудился.
Время от времени достаточно было поведать, что я от него желаю, и он все делал сходу, время от времени получалось не с первого раза. Тогда я не выключал камеру, а разговаривалс ним прямо на протяжении съемки, предлагая реплики, дабы он тут же их применял. К примеру, в том месте имеется сцена, в то время, когда Чарли желает реализовать робота Фарре Немковой, и Макс ему говорит: «взглянуть на меня!
взглянуть на меня!» Так вот его реплики в данной сцене в действительности произносил я, а он повторял за мной. А в другом эпизоде, в то время, когда, не забывайте, храбрец Дакоты наблюдает на Хью, и сцена идет в замедленном перемещении? Это весьма эмоциональный момент, в таком эпизоде по большому счету не нужно ничего сказать. Что я сделал? Поставил весьма проникновенную музыку на громадную громкость и сообщил Дакоте: «Легко слушай музыку и ощущай то, что ощущаешь». И вот у него сами задрожали губы, шнобель, и одна слезинка потекла по щеке.
Тут, само собой разумеется, ничего сказать не нужно, и я никому на площадке не разрешаю сказать в таких ситуации. Так что время от времени дело режиссера — добиться определенного эмоционального состояния, а позже в сторону.
— Вы так как довольно часто используете на протяжении съемок музыку?
— Да, частенько. Я в первый раз воспользовался таким приемом, в то время, когда трудился со Стивом Мартином, позже довольно много раз с Беном Стиллером. Время от времени, в то время, когда трудишься с весьма умными актерами либо с ребенком, принципиально важно сказать напрямую с сердцем. И музыка вызывает более чистую реакцию. Данной техникой пользуются Питер Уир и Кэмерон Кроу.
Я уже пять лет так тружусь.
— А как Стивен Спилберг оказал влияние на итоговый итог?
— Его вывод было весьма полезным в том, что касается дизайна роботов. Я по большому счету имел возможность обратиться к нему с любым вопросом, и он давал рекомендацию. К примеру, он сообщил нам, что Боя и ноги стоит сделать более замечательными, в противном случае не верится, что в том направлении помещаются все механизмы. И именно он, кстати, заявил, что, хоть мы и можем нарисовать всех роботов посредством CGI, не требуется этого делать.
Он сообщил: создайте настоящих роботов. И мы сделали, не смотря на то, что это было весьма дорого. Но в следствии фильм оказался таким эмоциональным. По причине того, что в сценах с Нойзи Боем, с Атомом вместе с Эванджелин, Хью и Дакотой был настоящий робот, и эмоции, каковые мы приобретали от актеров, в особенности от Дакоты, были значительно правильнее. Он наблюдал на робота с таковой любовью, по причине того, что настоящий мальчик Дакота вправду полюбил настоящего робота Атома.
И это было, пожалуй, самым ответственным советом от Стивена — выстроить настоящих роботов.
— Я знаю, вы постоянно устраиваете предварительные пилотные показы для маленькой аудитории, перед тем как показывать готовый фильм студии. Вы показывали «Живую сталь»? И поменяли ли что-то в фильме по окончании реакции зрителей?
— В то время, когда снимаешь комедию, без этих показов никуда. «Живая сталь», само собой разумеется, не комедия, и у нас еще были не до конца готовы все зрительные эффекты, но мы продемонстрировали фильм маленькой группе из 35 человек. Во-первых, затем показа стало ясно, что фильм длинноват и его нужно сократить. Во-вторых, в предварительной версии картины многие сцены в течении всего фильма были через чур эмоциональными, исходя из этого последняя часть картины как-то терялась в этом замысле.
В этот самый момент приходит на ум выражение, что от хороша и хороша не ищут. Если вы разрешаете зрителю плакать, в то время, когда от начала прошло всего 20 мин., у него не будет катарсиса в конце, по окончании двух часов. Я убрал эти через чур эмоциональные куски.
Так, в то время, когда уже идет пятый раунд битвы Атома с Зевсом, зрители готовы к эмоциональной развязке.
«Спилберг сообщил мне: сделайте настоящих роботов»
— Прямо как в фильме: «Нет, еще не время!»
— Да, совершенно верно, в то время, когда Чарли всегда говорит Максу: «Подожди, еще не время», дабы позже нанести решающий удар. Понимаете, поскольку, возможно, с Аристотеля ничего не изменилось в структуре драматического сюжета, необходимо выдерживать это нарастание эмоционального накала. Еще мне было принципиально важно, дабы зритель практически ощущал себя участником происходящего на экране. Как в «Рокки».
В случае если мне хоть на пять процентов это удалось, я уже могу гордиться.
— А фильм в русском дубляже видели?
— Да, я взглянул часть картины на премьере в Москве и могу заявить, что мне весьма понравилось. Мне показалось, актеры, озвучивавшие фильм, отлично уловили интонации и характер персонажей.
— какое количество по большому счету вы придумали роботов для фильма?
— У нас их было 20. Не считая главных храбрецов кое-какие появляются в эпизодах. К примеру, в то время, когда перед последним поединком на экране показывают прошлые победы Зевса, а мы видим кусочки его битв с другими роботами. Мы создавали каждого робота со своим характером и эстетикой, и, кстати, я не забываю по именам все двадцать. Если вы увидели, у нас все роботы достаточно антропоморфны, они двигаются как люди.
В случае если фильм будет успешным данной в осеннюю пору, и мы возьмём возможность снять сиквел, то продолжим экспериментировать и, быть может, придумаем роботам какие-то новые, непохожие на человеческие, черты. По большому счету, в случае если будет сиквел, мы бы в нем уже вывели робобокс на интернациональный уровень и еще продемонстрировали бы сложные отношения между официальной лигой и подпольными матчами.
— Ну, у вас огромное поле и для сиквела, и для приквела…
— Весьма сохраняю надежду на сиквел. Если вы поведаете людям, что фильм хороший, и они отправятся и приобретут билеты… Исходя из этого, прошу вас, поведайте! Само собой разумеется, весьма интересно раскопать историю Атома и осознать, на самом ли деле он особый.
В случае если у него имеется какая-то душа, то как она появилась, откуда взялась. Соглашусь, имеется поле для приквела, но для этого необходимо еще снять и второй фильм. По большому счету же единственная обстоятельство, из-за чего я так с уверенностью говорю о сиквеле, — это то, что уже заявлено: будет написан сценарий для сиквела. Все вследствие того что у нас уже были предварительные показы для аудитории, и реакция, которую мы взяли, любой раз была весьма хорошей.
Исходя из этого мы наготове. Я, само собой разумеется, не могу начать снимать прямо на следующий день, но начало следующего года — это весьма настоящий срок. Так что посмотрим, что будет в октябре по окончании премьеры.
— Кстати, вот вы упомянули душу Атома. А что в том месте с душой? Ваши роботы несколько раз наподобие проявляют какие-то черты одушевленности…
— Я всегда думал, что в случае если мы будем утверждать, что у роботов имеется душа, то фильм утратит собственную волшебство. Мне хотелось покинуть символ вопроса, покинуть неоднозначность. В том месте имеется сцена, где Атом наблюдает в зеркало. И у меня был вариант данной сцены, в котором мы видим, как Атом двигается, он определит себя в отражении.
Но стоит лишь продемонстрировать это на экране, фильм сразу же делается значительно «моложе». В этот самый момент же теряется волшебство, а неоднозначность для меня — это и имеется волшебство. Исходя из этого мне и хотелось покинуть данный вопрос без ответа.
— Саундтрек вы совершенно верно с душой выбирали!
— Вам понравилось? Я лично посвятил большое количество времени работе над ним! Я желал, дабы это были весьма крутые новые песни тех исполнителей, которых я сам обожаю: Beastie Boys, Foo Fighters, Crystal Method… Я показывал куски фильма Фифти Сенту, Тимбаленду. К примеру, два года назад я поразмыслил, что было бы сильно, если бы песню, под которую мальчик танцует с роботом, написал Тимбаленд. И мы забрали материал, привезли во Флориду и продемонстрировали ему первые 20 мин..
Он перезвонил и сообщил: «Приезжайте, я желаю со своим сыном взглянуть все, что у вас имеется». И на следующий опять позвонил и сообщил: «Я напишу песню».
— А боксерам фильм показывали?
— Я показывал его Шуга Рэю Леонарду, что ставил нам все сцены бокса. А он притащил с собой восьмилетнего сына, тёщу и жену. Другими словами у нас практически были зрители от 8 до 65.
И каждому из них понравилось по-своему. Мальчику хотелось еще больше робобокса, а бабушка утирала слезы, по причине того, что ей весьма понравился Атом. Больше я, думается, ни одному боксеру его не показывал, но раз уж Шуга Рэю Леонарду понравилось, то я спокоен.
— А вы сами как относитесь к тому, что роботы все больше входят в нашу жизнь?
— Я весьма рад тому, какую свободу доступа к информации и знаниям нам дали компьютеры, и, к примеру, значительно лучше себя ощущаю дома, зная, что в случае если кому-то от меня что-то необходимо, то они постоянно смогут написать мне по email, и я им отвечу. Не требуется ни с кем видеться и говорить — это легко превосходно. И, само собой разумеется, как любой мальчик, я испытываю к роботам определенную любовь. Но я бы не заявил, что мысль вторжения роботов в повседневную судьбу мне нравится.
Нет, пожалуй, пускай лучше не вторгаются.
Создатель Дарико Цулая
