Шпион
Экранизация «Шпионского романа» Бориса Акунина
Шпион (2012)
приключения / триллер
Режиссер: Алексей АндриановВ ролях: Данила Козловский, Фёдор Сергеевич Бондарчук, Владимир Епифанцев, Сергей Газаров, Виктор Вержбицкий
Весной 1941 года советским контрразведчикам (в первую очередь в лице умелого Алексея Октябрьского и начинающего Егора Дорина) предстоит распознать фашистского агента Вассера, удачно орудующего в Москве. Предполагаемая цель Вассера – убедить советское управление, что войны в июне 1941 не будет, и сделать так, дабы никакой подготовки к военным действиям с советской стороны не велось.
Кадр из фильма
В псевдониме «Борис Акунин» не просто так запрятано японское слово, означающее «зло». Он, как и Дюма, оптимальнееобрисовывает как раз злодеев и, подобно Дюма, может завораживать читателя печальными финалами и зловещими сценами. Автору экранизации «Шпионского романа» Алексею Андрианову данный талант полностью чужд: он предлагает собственный вариант обрисованных в книге событий, что вынудит поклонника Акунина почесать голову.
Само собой разумеется, и «Шпионский роман» был сказкой, но фильм – такая версия данной сказки, в которой не удивишься, в случае если храбрецы начнут выводить рулады, подобно Белоснежке в финале фильма Тарсема.
Кадр из фильма
Главного храбреца «Шпиона» кличут Егор Дорин, и он дальний родственник Эраста Фандорина, самого известного акунинского храбреца. Отпавшие от фамилии три буквы – «фан», и возможно придумать мерзкий каламбур про то, что целый fun ушел из киноверсии «Шпионского романа». Но вещь в том, что «фана», в значении «радости», в том месте значительно больше, чем в книге.
Режиссер Алексей Андрианов снимает практически фантастическую комедию, бережно смягчая моменты, которыми Акунин сохранял надежду напугать либо кроме того опечалить читателя. Скромные шутки же он, напротив, усиливает: в «Шпионском романе» радиоточка информирует храбреца об огромных урожаях кок-сагыза, а в «Шпионе» диктор ликует по поводу удач совхоза «Красный коноплевод», подарившего отчизне какие-то несказанные мегатонны первосортной конопли.
Кадр из фильма
В «Шпионском романе» сталинские соколы одного за другим топили в полынье ошарашенных дипломатов, детально обсуждали опытные нюансы пыток (на глаза либо на яйца допрашиваемых лучше влиять), без мельчайших сомнений сбрасывали с моста троллейбус с мирными гражданами, семь дней держали людей прикованными к кровати, дабы позже поджечь, и без того потом. В фильме в принципе все это также имеется. Но пытки скорее похожи на эпизод в начале «Артиста» Хазанавичюса, а в то время, когда в Москву-реку падает переполненный троллейбус, Андрианов очевидно переживает не за судьбу пассажиров, а за то, как эффектным получается у него кадр.
Кадр из фильма
Эффектных кадров в том месте много (возможно, попадись Андрианов в руки своим красавцам храбрецам, они бы обращались с ним по схеме «глаза», а не по схеме «яйца»). Воздействие фильма разворачивается в другой Москве, которую удалось-таки перестроить в согласии с Генпланом 1935 года; к примеру, на месте храма Христа Спасителя стоит 400-метровый Дворец Советов со статуей Ленина на вершине. Настоящий проект этого строения, которое в первой половине 40-ых годов двадцатого века уже деятельно строили, при всей величественности выглядит пара инфернально – легко потому, что покинул бы рожки да ножки от центра ветхой Москвы (станете на Гоголевском проспекте либо на Красной площади, попытайтесь взглянуть в сторону ХХС, поднять голову сильно вверх и представить в небе Ленина – на самом известном, уже утвержденном чертеже Дворца он был стометровым).
Кадр из фильма
Персонажи, каковые в романе время от времени не без оснований насупливались, тут временами покупают милую опереточность. У обаятельного Октябрьского (Федор Сергеевич Бондарчук) основная сцена связана не с философствованиями по поводу пыток, а с попыткой обольстить в ресторане актрису Любовь Серову (она ни на секунду не похожа ни на Любовь Орлову, ни на Валентину Серову, ни по большому счету на диву 40-х – да и вряд ли легко на даму 40-х, – но в параллельной сталинской Москве это уже не имеет никакого значения). Данила Козловский, что в полной мере может сыграть искреннего комсомольца-боксера из деревенских, тут оборачивается комическим пустоголовым красавчиком; он запоминается в первую очередь попытками обучиться сказать на суржике, наслаждаясь собою в зеркале.
Кадр из фильма
Все это превосходно, но в романе Акунина храбрецы пробовали не допустить трагедию, произошедшую в первой половине 40-ых годов двадцатого века. На всякий случай напомним: тогда германская армия за пара месяцев оттеснила Красную до того места в Химках, где на данный момент стоят «Икея», «Мега» и «Ашан». Может, если бы Алексей Андрианов на протяжении приобретения табуреток чуть больше внимания уделил стоящим рядом с магазинами противотанковым ежам, он лучше бы осознал обеспокоенность, которую испытывают храбрецы книги.
В итоге, тень, которая над ними висит, – это не тень архитектурных чудачеств, а тень чистого зла, которое командует и СССР и Германией и негромко ликует, подготавливаясь к собственному близкому и уже неизбежному успеху, к огромной войне.
Кадр из фильма
В финале «Шпионского романа» Егора Дорина, не сумевшего не допустить самый кошмарный для СССР вариант начала данной войны, охватывает негромкое отчаяние. В фильме отчаяние мгновенно смазывается сияющим идиллическим кадром: Дорин с подругой сидят на бережку под синим небом, а титр намекает на то, что на фронте Егора ожидают еще более восхитительные приключения. ОК, ОК, пускай, но в воздухе этой фантазийной картины, с ее дворцами, танцами и прикольными ретро-гаджетами, и войну уместнее было бы, подарив Бондарчуку и Козловскому легкую и блистательную победу над немецкими шпионами.
