Тайные агенты
20010,0,3500,
Когда «Тайные агенты» открывали международную часть последнего «Кинотавра», фестивальная публика реагировала весьма бурно, соревновалась в ходьбе. Теперь понятно, почему эта публика сама не в состоянии снять нормальное кино. Терпения не хватает. Первые сорок минут «Тайных агентов» действительно кажутся невыносимыми – тупость какая-то, зачем все это, да еще и так манерно.
На сорок первой минуте фильм вдруг ломается, уже не выйдешь, а на сто девятой, когда наступает конец, ты даже благодарен, что сначала морочили. Все понятно и хорошо.
Кадр из фильма
Кто-то летит из Африки в Париж, в него стреляют, тело находят на помойке, в морге его опознает шеф французской разведки (Андре Дюссолье). Когда Дюссолье возник на экране, в голове возникла догадка, что все не так просто: актер подобного ранга в отстой не полезет. Но появляются другие люди в кадре и фамилии в фонограмме – «Стандлер», «Липовский» – и все это напоминает какую-то недоделанную Бондиану. Капсула, пароль, офис – что-то очень стандартное.
Действительно, сотрудник Жорж (Венсан Кассель) вместе с сотрудницей Лизой (Моника Белуччи) летят из Парижа в Ливан, чтобы взорвать пароходик с оружием, предназначенным для африканских повстанцев, принадлежащий при этом новому русскому мафиози. И хотя суть происходящего выясняется не из слов, а, по всем правилам, из картинок, все равно невдомек, зачем же так долго, пошагово нам показывают, чего они там взрывают.
Кадр из фильма
Вот, в тысячу второй раз – рядовая секретная операция. Взгляды, встречи, связные, ночь, лодочка, водолазы, взрывчатка, и все это как-то в лоб. Без бытовых, отношенческих или этнографических подробностей, без воздуха и при этом без особых трюков и спецэффектов. То есть явно показывают не «шпионы, как мы» – про жизнь, про общие проблемы – а именно штатную операцию в чистом виде.
На нештатную, видимо, бюджета не хватило. Но что нам опять шпионы? Встать, выйти немедленно, надоело. К тому же дальше Белуччи с Касселем будут томительно ругаться (они уже который год работают по легенде «супружеской пары», а ни дома, ни детей) и возвращаться обратно через Швейцарию. Ну, полетели, слава тебе, господи.
Может, это про следующую операцию и про следующую еще? Про то, что уже и в разведке – клерки с рутинной работой, которая обрыдла?
Кадр из фильма
Ан нет, в Швейцарии все разом и навернулось. В аэропорту Белуччи вдруг арестовали как наркокурьершу, и Кассель ее кинул, убив в туалете пассажира своего роста, забрав его документы и быстренько став похожим на него. Стильно сделано, но по инерции предшествующей скуки ты еще думаешь: а, мол, шпионы – они все такие. Мол, мы не знали. Надо уходить. Только дальше с этого момента начинается все другое.
Кассель не кинул Белуччи, Белуччи подложили наркоту по указанию Дюссолье, Дюссолье конкурирует с ЦРУ, ЦРУ нужна одна баба из швейцарской женской тюрьмы, но оно ее не получит, и все они там в шпионаже уже непринципиальны. Речь идет теперь о любой в принципе профессии, которой ты владеешь. Агентурная деятельность всего лишь более динамична, кинематографична.
Но профессия – это крест, и когда ты любишь ее, то в ней-то свободы и добиваешься. Свободы такого владения делом, чтобы оставалось время любить кого-нибудь еще, кого вздумается – вот жену, например.
Кадр из фильма
И реальный конфликт вырисовывается отчетливо, хотя будут еще стрельба, погони, подставы, поездки и прочие навороты. Суть в том, что профессия – дело, противоречивое внутренне. С другой стороны, оно предполагает все большую и большую встроенность в систему. По степени этой встроенности оцениваешь не ты – оценивают тебя.
Но если ты крепкий профи, то, значит, не овца, и вовсе не улыбается, чтобы все время ценили. Возникает противоречие между системой и свободой, и разрешается оно как раз через степень профессионализма. В «Тайных агентах» оно разрешилось очень современно. Спойлеров не положено, но, чтобы двое сегодня могли просто любить друг друга, оба должны быть супер-крутыми и каждый – совершить то, чего больше всего не хочет. Например, убить кого-то постороннего, случайного.
Единственное доказательство любви при полном господстве системы – переступить через нее, переступая через всех.
Кадр из фильма
Крутизны, между прочим, хватило не только агентам. Режиссер Фредерик Шондорффер неслабо прикололся – снял кафкианский комикс. Отсутствие подробностей, отношенческих и бытовых, и построение кадра фронтально, почти графически, было не с бодуна, а со знанием дела. Комикс, но на столь общие, абстрактные идеи выходящий, что не вспомнить Кафку или Оруэлла нельзя.
Кстати, всю вторую половину на это восхождение, помимо Дюссолье, очень здорово работали Белуччи и Кассель. Убойная парочка.
