Вердикт за деньги
Кадр из фильма
Как в кулинарном техникуме, в судебном триллере «Вердикт за деньги» помой-му все имеется. Надежный источник в форме очередного бестселлера Джона Гришэма. Надежный продюсер в лице Арнона Милчана, сделавшего вагон хитов («в один раз в Америке», «Бразилия», «Красотка», «Джон Ф. Кеннеди.
Выстрелы в Далласе» («Джей-Эф-Кей»), «Секреты Лос-Анджелеса», «Бойцовский клуб») и мелкую тележку экранизаций Гришэма («Клиент», «Время убивать»). Надежный режиссер Гэри Фледер, не обделенный ни эмоцией юмора («Чем заняться мертвецу в Денвере»), ни эмоцией ритма («Целуй девочек»). Наконец, кастинг, хороший на первый взгляд «Вручения Оскара»: кроме перспективных Джона Кьюсака и Рэйчел Вайц, «Вердикт за деньги» – еще и первое неспециализированное выступление Джина Хэкмана с Дастином Хоффманом.
Они полвека дружат зданиями, с того времени как подметали один магазин и дробили посменно одну койку в общаге, но до сих пор не снимались совместно. Это же очевидно должно обеспечить ёмкость и пронзительность, о чем бы ни шла на экране обращение.
Чего не достаточно в фильме? Ну, смысла – это ясно, без комментариев. Но, грубо говоря, в нем по большому счету ничего не достаточно. Ни актеров, ни режиссуры, ни активного интереса, ни кроме того масштабности проекта, на которую уж и последний ловится. Все из-за чего? А сценарий не было возможности отдавать делать аж четверым хапугам-многостаночникам, чьих имен кроме того не забывать не надеется, по причине того, что им только бы хапнуть.
Но, по окончании них виноваты кроме этого все остальные участники. Что мешало заблаговременно разуть глаза с таким-то надёжностью и опытом? Также только бы посамовыражаться? А сейчас что, народу и критикам выражаться покрепче? Что, дескать, упоительное кино, упоительней не бывает?
А вдруг народы не склонны к трехэтажному мату? Тоска.
Кадр из фильма
Сперва долго-долго Джон Кьюсак отказывается быть присяжным, не смотря на то, что ему пришла повестка. Трудится в универмаге, в секции детских игрушек, выпивает с приятелями, за ним кто-то следит. Кто следит – совсем неопределимо, но позже, значит, выяснится. Намек на интерес. А следом Джон Кьюсак все же приходит в зал совещаний на предмет отсеивания присяжных юристами враждующих сторон. Он весьма желает отсеяться, но его все же хомутают в очередной процесс против огромной оружейной корпорации.
Процесс отправился от вдовы мужика, появлявшегося в числе жертв случайного нападения разъяренного отщепенца, выгнанного с работы. Тот всех пострелял из оружия, произведенного корпорацией. Если бы, значит, она его не создавала, то и отщепенец бы не стрелял.
Юристом вдовы, свято верящим в эту идею, есть Дастин Хоффман.
Все это категорически неинтересно, в то время, когда по большому счету вызывающая большие сомнения логика еще и разъясняется около часа, пока в кадре, как триста спартанцев, по одному отсеиваются присяжные с дополнительными подробностями. Из-за чего было не подать в суд на страну, которое разрешает вольно торговать оружием, действительно, так и не разъясняется, но позже, наконец, продемонстрировано, кто следил за Кьюсаком.
Это наружка второй стороны – юриста корпорации, за сумасшедшие деньги взявшегося любой ценой победить вызывающее большие сомнения дело. Он, в далеком прошлом известная собственной безыдейностью акула капитала, исполняется Джином Хэкманом. У него громадная команда, компьютеры, прочая современность и «спецэффекты».
Но уже ясно, что будет «интеллектуальная» стычка нехорошего парня с хорошим и больше ничего. Остается только не сильный надежда, что в случае если что-то придумать, внезапно хитро изобрести, то и такая банальность все-таки до сих пор будет претендовать на смотрибельность.
Кадр из фильма
Потом все крутится около присяжных. Хэкман желает приобрести их скопом, Хоффман желает ему помешать, а некие тайные силы нагло и открыто отправили обоим по повестке, что жюри продается за круглую сумму. Достаточно не так долго осталось ждать ясно, что тайные силы – это Рэйчел Вайц с кем-то еще, и будет указанная сумма в нужном месте в приговор и – нужное время будет ваш, что желаете. Также мне, откровение.
Ну, а следующий час с небольшим будет шантаж, выясниловка, финальная война нервов, пока отечественные не победят. И тоска, зеленеющая практически с каждой минутой, будет вовсе не от безнадежно очевидной развязки, в то время, когда вся подоплека истории в зубах уже навязла. Нет, тоска больше оттого, что фильм в принципе отправился не тем методом.
Вместо вглубь все придумано вширь и навалено так, что уже ничего не значительно, а «тонкости» и «нюансы» вместо ожидаемых человеческих – чисто бюрократические.
Суд присяжных, что и сам по себе – неабсолютная истина, в фильме еще погряз в донельзя навороченном американском судопроизводстве. Человеческого – только то, что одну из присяжных выгнали с работы, за то что выпивает на работе. Но вопрос появляется совсем нештатный: а кто, фактически, обеспечивал, что, выпимши, она рассудит неуважительно? Это кем-то уже доказано либо чистая американская заморочка здорового образа судьбы, навязываемая нам как очередная истина?
Может, курящих в Америке также в присяжные не берут? Ну, еще человеческого – как снята сцена главного беседы Хоффмана с на данный момент в судебном туалете, но наслаждение опять какое-то постороннее. Легко сидишь и ржешь, как оператор (Роберт Элсуит) мин. десять исхитряется скрыть, что Хэкман на две головы выше Хоффмана. съёмка и Тут с нижней точки, и обрезанная рамка, и возможность, в то время, когда Хоффман ближе к камере, так что Хэкман думается ниже.
В общем, чума, пока они занудно впаривают друг другу, дескать, ты сволочь, а ты дурак, нет, ты сволочь, а ты дурак.
Кадр из фильма
Вместо какой-либо пронзительности и ёмкости к концу рассосался кроме того ветхий интерес к приговорам и судам. Все вызывающе большие сомнения, и Джон Кьюсак также притянут за уши. Полное чувство, что в действительности в Америке все не так, а, скорее, наоборот – с присяжными, с юристами, с оружием, с шантажом, со взятками, с решениями суда и по большому счету со всем на свете.
Лишь деньги в том месте лишние имеется, и большие деньги, дабы выбрасывать их на такую ерунду.
